Личная (не)приятность темного магистра (СИ) - Вересень Мара

— Не волнуйтесь, — мягко произнес бес, — я здесь не за вами, а за другой милой лердой. Вы хорошо с ней знакомы. Вон она, у столика, пробует всё по чуть-чуть и жмурится от удовольствия. Я подожду, пока она попробует всё, затем подойду, предложу бокал ее любимого золотого вина и танец. Вы побледнели, дорогая? Не пугайтесь. Души, задержавшиеся в мире живых, приходят на бал Увядания как раз затем, чтобы попрощаться. Именно поэтому в эту ночь они могут почувствовать вкус жизни. Он острее всего в последний миг.

— Вы не Глад Мортравен, вы… жнец!

— Почему бы мне не быть и тем, и другим?

— Но как же вы…

— Основал Академию магии? Оставил потомков? Так же, как и все прочие. Полагаю, вы знаете, откуда дети берутся, — очень знакомо ухмыльнулся… жнец. — Мое зеркало порога немного жаль, оно станет обычным живым зеркалом, когда лерда Занье уйдет со мной, но он что-нибудь придумает.

— Ян?

— Именно.

— Почему вы ему… им не поможете? — взволнованно спросила я.

— Зачем? — пожал плечами мой жутковатый собеседник. — Он и так прекрасно справляется, а у меня полно собственных дел. Кстати о делах. Я вас оставлю. Триш уже всё попробовала, осталось только вино, которое она приберегла напоследок.

— Подождите!

— В чем дело?

— Я с ней не попрощалась.

— В этом нет необходимости. Вы забыли, кто вы, детка? Вы же призывающая. Сможете поговорить, когда захотите, — снисходительно и снова очень знакомо улыбнувшись, ответил жнец. — Мне действительно пора, Адамина. Нам обоим пора.

— Танец начинается?

— Верно.

На этот раз меня не испугала глядящая из глаз бездна, я выдержала взгляд сущности.

Какое-то время я следила, как он шел к столикам, и как его похожая на косу маска-серп на тонкой деревянной ручке покачивалась, свисая с запястья, к которому крепилась узкой черной атласной лентой. Точно такой, какими подвязывают волосы умершим, чтобы случайно растрепавшиеся пряди не мешали найти дорогу в мир, где они снова смогут родиться.

Смотрела, как тепло улыбнулась Триш, принимая приглашение. Как странная пара, которую, казалось, не замечал никто, кроме меня, кружась, движется по залу. Как силуэты, оставляя мерцающие в воздухе крупицы инея, с каждым шагом становятся все прозрачнее. До тех пор, пока не растаяли совсем.

Затем я встала и пошла к выходу из зала, совершенно не боясь, что кто-то меня остановит, словно я тоже была сейчас невидимкой.

Ян ждал снаружи. В холле, рядом с зеркалом. Он протянул руку, как будто приглашал на танец, а я просто вложила свою.

44

Плотный туман стелился по полу заклинательного зала, погруженного в багровый полумрак, и брезгливо одергивал щупальца, подкатываясь к сияющему фиолетовым кругу призыва.

Неважно, что звезды не в самом благоприятном порядке, а вместо ночного неба, как положено по традиции, над головой потолок и несколько этажей. Заклинательный зал Академии — прекрасное место, куда комфортнее семейного чар-круга: не поддувает и свечи не дрожат. Дымок ровными струйками тянулся вверх, наполняя помещение запахами воска и трав.

Ритуальная фигура отзывалась ровно. Сидящая в фокусе девушка в красивом лиловом платье с распущенными по плечам восхитительно рыжими волосами была полностью готова к тому, что сейчас произойдет, и желала этого не меньше, чем он сам.

В год, когда Адамина поступала в Академию, Ян заменял одного из магистров в приемной комиссии и не слишком внимательно отнесся к навязанным обязанностям. После пришлось делать серьезную мину при плохой игре и использовать право на перевод, но в конечном итоге всё обернулось к лучшему. Досадная неприятность превратилась в настоящее сокровище. Его личное рыжее сокровище, от взгляда на которое безумно хотелось жить.

Обстановка едва не до мелочей напоминала прерванный здесь же ритуал три месяца назад, но в этот раз Ян даже не думал, получится или нет. Все предыдущие попытки не имели значения. Важно то, что сейчас.

И…

Свечи вспыхнули и разом оплыли, цветной воск потек, стремительно заполняя канавки в камнях, формируя еще один рунный контур — защитный.

Слова срывались с губ сами собой. Столько раз Ян произносил их, не задумываясь, и потому не замечал, чего именно не хватает, а теперь понял. А еще понял, что улыбается. Всё было так просто…

Прибывающая сила приятно покалывала пальцы. Отзываясь на улыбку и слова, девушка чуть приподнялась, потянулась за спину, к застежкам, и платье легко соскользнуло на пол. Это надеть его самостоятельно сложно, а вот снимать — одно удовольствие. Янис знал, что дарить.

Его собственный подарок, ажурная маска, остался где-то на лестнице, почти у входа в ритуальный зал. Увы, Ян не сдержался и почти что украл несколько сладких поцелуев.

Красивое юное тело, едва прикрытое кружевным бельем и подсвеченное мерцанием рун, вызвало вполне естественную реакцию. Что может быть лучше, чем смотреть на желанную женщину и видеть, как мерцают ее глаза, как чувственно и чуть смущенно она прикусывает губы, понимая, что тоже желанна, как трогательно не знает, куда деть руки, выдавая свою неопытность в любви, свою невинность.

Это будет не просто греза о страсти и поцелуях. Это — будет.

Речитатив плыл, мысли и разгорающееся желание ничуть не мешали, наоборот.

Искушение, невозможное искушение и призыв. Такой громкий, что не откликнуться невозможно, а значит…

Туман стянулся к полюсу отражения, и из белесой массы проступил силуэт в таком же, как у Яна, длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. Замер, принимая ту же позу.

Отражение идентичное, разве что заплетенные в косу волосы темные.

Девушка тут же среагировала на появление, выпрямилась, вздергивая головку, расправляя плечи, и, словно красуясь и позволяя себя рассмотреть, раскинула руки в стороны. Одна рука указывала на руну сердца, другая на руну судьбы или неизбежности предначертанного. Под ногами, просвечивая фиолетовым сквозь ткань платья, тускло мерцала руна единства — это и был фокус фигуры.

Слова древнего как мир ритуала и осознание того, что случится после, заставляли сердце любимой биться часто и сильно. Высокая грудь в плену кружева вздрагивала, словно метроном, отбивающий такт.

Отражение повторяло ритуальные фразы слово в слово, жадно и нетерпеливо пожирая глазами фигурку девушки.

Последний аркан…

Руна истинной сути, на которой стоял Ян, пустила багровую дорожку к фокусу. От руны отражения, которую занял Инис, протянулась такая же, только черная.

Потоки достигли фокуса, руна единства вспыхнула, окутывая Адамину фиолетовым пламенем, и Ян шагнул навстречу.

Они шагнули оба.

А между ними была она, их проклятие и избавление, их судьба. Желанная, упрямая, неугомонная любимая, которая отказалась выбирать одного и выбрала обоих.

...

Вокруг меня был подсвеченный лиловым сиянием туман. И руки.

Я помню эти руки. Они уже обнимали меня, а я прижималась и обнимала в ответ. Как сейчас.

— Это ведь не сон? — едва слышно прошептала я.

— Не сон.

— Не сон.

Два голоса, словно эхо друг друга, отозвались мне так же тихо, на грани слышимости. Руки пришли в движение, скользя, заставляя меня вздрагивать, замирать на вдохе и жаждать большего.

Я не была еще ни с кем, я не знала, как это — быть с кем-то, но неуверенность отступала под натиском разгорающегося желания.

Жаркое дыхание щекотало кожу. Одни губы, дразнясь, едва касаясь, ловили мои невольные стоны. Другие пробрались по шее, прижали мочку уха…

Я выгнулась, невольно запрокидываясь назад. Меня поддержали.

Стало жарче. Ощущение времени исчезло, оно будто замерло. Чувственный танец рук сводил с ума. Они были везде. Руки, губы, прикосновения. Шепот…

Одна пара ладоней играла с моим телом, вторая скользнула вдоль по рукам, захватила в плен. Пальцы переплелись.

Неспешно, но настойчиво мои руки чуть развели в стороны и потянули вниз, заставляя опуститься на теплый камень, а затем откинуться, почти лечь на грудь сидящего позади. Горячие пальцы, приминая нежную кожу, прошлись по бедрам и, чуть приподняв меня, помогли обхватить того, кто был передо мной, ногами. Я задрожала, боясь и ровно так же желая того, что сейчас произойдет. Жадный поцелуй накрыл мои губы, и я окончательно потерялась, растворяясь в безумно восхитительном танце нежности и страсти.