Страж (СИ) - Хай Алекс

— Всё плохо.

Я двинулся было вперёд — но Юрг вскинул руку.

— В форт её. Сейчас же. Осторожно!

Я сидел на холодной койке, привалившись плечом к стене. Бок саднило, шрам чесался. Что само по себе казалось подозрительным. Ещё недавно в том боку торчал отравленный кинжал. И не где-нибудь — а под рёбрами. Да с проворотом. Остен знал, куда и как бить.

Артефакт на подставке тускло светился, обеззараживая воздух. В палате витал запах снадобий, крови и пепла. Лазарет форта Элун был скорее полевым — перегородки, пледы, старые ширмы. И много, очень много тихих голосов и стонов.

Передо мной суетилась Белотканница — молодая, может, даже младше Лии. Светлые волосы, собранные под капюшоном, тонкие пальцы. Она водила по коже вокруг моей раны зондом, на котором вспыхивали белые руны.

— Так… — бормотала она себе под нос. — Так не должно быть…

— Это вы про мою харизму или про регенерацию?

Она вздрогнула, но не улыбнулась.

— Я про ваше тело, господин страж. Здесь… нет свежего рубца. Только старый след. Шрам выглядит так, словно ему уже несколько месяцев. Может быть — полгода. Но ведь рану вы получили позапрошлой ночью…

— Выходит, не зря враги меня боятся, — улыбнулся я.

Она опустила взгляд. Помолчала. Потом тихо добавила:

— Даже с нашими лучшими артефактами так быстро не заживает. Ни у кого.

Я вздохнул и потёр шею. Не привлекать лишнего внимания не вышло, но с этим разберёмся позже.

— Как Марна? — спросил я, пристально глядя на девушку.

Ответа не последовало.

— Я задал вопрос, почтенная.

Белотканница отвела взгляд.

— У нас полевое оборудование, а не Башня Белой ткани, господин. Артефакты не срабатывают в полную силу. Мы делаем всё возможное, но… Стражница слишком долго скрывала рану. Мы ничего не можем обещать. И транспортировать ее в Альбигор невозможно — слишком тяжёлое состояние.

Я кивнул, и тут в палату без стука вошла магистр Салине. Как всегда — в чёрно-серой мантии, одна рука в перчатке, другая — оголённая, с серебряными кольцами. Она уставилась на девушку.

— Мне нужно поговорить со стражем наедине, — коротко сказала она Белотканнице.

Та даже не осмелилась ответить, просто исчезла за ширмой. Я криво усмехнулся.

— Кажется, я начинаю понимать, в кого у меня такое умение быть убедительным.

Салине лишь хмыкнула, прошла ближе и села рядом со мной.

— Как ты выжил, Ром?

— Как и всегда. Несокрушимая воля к жизни и немного везения.

— В виде тварей. Почему они нам помогли?

Я пожал плечами.

— Потому что гибриды, как я понял, стали проблемой для всех Диких земель. Они куда агрессивнее, чем обычные твари. И, в отличие от последних, они размножаются в геометрической прогрессии. Ещё немного — и наши старые твари потеряли бы свои территории. Логично, что они решили бить нового врага вместе с нами. Союз по нужде. Да и момент выдался подходящий, когда почти все гибриды собрались в долине.

Салине вздохнула и уставилась мне прямо в глаза.

— Они пришли к тебе. Именно к тебе, Ром. Позволили себя возглавить. Почему?

Я смотрел в глубокие тёмные глаза женщины, что называла себя моей матерью. Но не чувствовал родства. У нас так и не было времени узнать друг друга лучше, и пока что для меня она оставалась магистром и интриганкой со своими целями.

— Вероятно, потому, что я был первым, кто не бросился их рубить, а решил понять, — ответил я.

— Кажется, ты мне не договариваешь.

— Я? Ну что вы, магистр! Я — сама прозрачность.

Она чуть склонилась, достала из внутреннего кармана фиолку. Артефактная игла блеснула, в бледном свете лампы.

— Придётся взять кровь. Я обещала Варейну. Видения твари — это хорошо, и я готова в это поверить. Но Герцогу понадобятся более весомые доказательства.

Я молча протянул руку.

— Проверим яд, — продолжила она. — Если подтвердится, что Остен использовал медленно действующую отраву — Элун, Ром, не Альбигор. Здесь преступников судят по закону Диких земель.

— Повесим на ближайшем суку?

— Хуже, — тихо отозвалась Салине. — Гораздо хуже.

Комната, выделенная Химвалем для нас с Ильгой, была на удивление уютной — или мне просто хотелось думать, что в этом пепельном аду ещё может быть хоть что-то человеческое. Старая мебель, окно с плотной шторой и кровать — узкая, но на ней вполне могли поместиться двое. После походов не привыкать.

Я встал попить воды и смотрел, как за окном шевелились огоньки. Патрули, лекари, хозяйственники… Где-то глухо брехала собака. Ночь над фортом была густая, вязкая.

— Всё-таки живы, — прошептала Ильга. — С трудом верится…

Я обернулся. Она сидела на краю кровати, босая, с распущенными волосами, в моей рубашке. В глазах — свет от фонаря и бесконечная усталость. И то, что я чувствовал внутри — тоже было в ней: облегчение, тревога, и желание заткнуть эту проклятую тишину.

— Теперь новая задача — не умереть от голода, — отозвался я. — Припасов и так было с гулькин нос, а после битвы стало ещё меньше.

— Несколько дней без еды уж как-нибудь продержимся. Жаль, мясо гибридов несъедобное…

Она подошла и обняла меня. Ласково, но настойчиво.

Её пальцы скользнули по шраму на моём боку, она остановилась, посмотрела — я кивнул. Она поцеловала это место. А потом — поцеловала меня. Глубоко. Медленно. С тем самым отчаянием, какое бывает только после того, как ты поверил, что потерял кого-то навсегда.

Я подхватил её на руки и отнёс обратно на кровать.

Когда всё закончилось, мы лежали молча. Она — рядом, я — с закрытыми глазами, слушая дыхание девушки. Мир всё ещё шумел за окном, но внутри стало тише. Почти по-настоящему.

— Химваль всё-таки умеет выбирать комнаты, — пробормотал я. — Удивительно, что он так легко отпускает тебя ко мне.

Ильга усмехнулась, зарываясь лицом в моё плечо.

— Говорила же — у нас нравы проще. И, надеюсь, у него нет привычки подглядывать через артефакты.

— Даже если есть, пусть завидует, — улыбнулся я.

И в этот момент раздался стук в окно. Сначала тихо, потом — настойчивее. И голос.

— Ром! Эй! Открывай! Знаю, не спишь, тварь ночная!

— И чего его принесло, — проворчал я, накрывая Ильгу одеялом. Девушка хихикнула и замоталась в него с головой. — Я же сегодня на отдыхе…

Я ткинул штору. Снаружи на карнизе сидел Хван, весь в пыли, с бесстыжей широченной улыбкой на лице.

— Ну привет, любовничек, — сказал он. — Комендант созывает глав отрядов на совет.

— Что, сейчас?

— Не один ты здесь ночная птичка. Пошевеливайся, великий полководец. Мои извинения огненной госпоже, но… Короче, Варейн и правда всех ждёт.

Я фыркнул.

— Ты вечно портишь лучшие моменты.

— Кто-то же должен, пока все молча завидуют, — осклабился Хван. — Жду у двери.

Он исчез за углом, а я обернулся. Ильга подняла голову, глядя на меня из-под одеяла. Волосы — растрёпаны, лицо — уставшее, но красивое, как никогда.

Я накинул рубашку.

— Ладно. Пора снова быть стражем. Но если что… — я наклонился, поцеловал её в лоб. — Жди меня здесь.

Она лениво потянулась.

— Я собираюсь спать, так что как вернёшься — не буди. Или буди, как ты умеешь…

В штабе было тихо, и только в зале, который в былые времена использовался для приёма гостей, царило оживление. Мятая карта форта на столе с отметинами разрушений, и лица — серые, как пепел.

Варейн стоял у окна, держа в руках отчёт. Салине, как всегда, оставалась в тени. Командиры, маги, инженер Пламенников, даже старший Белотканник — все были тут. Я кивнул всем знакомым командирам и расположился на своём месте.

— Половина личного состава, — выговорил кто-то хрипло. — Выжила только половина.

— Из выживших две трети негодны к бою, — добавил Белотканник. — Лекари вымотаны. Мы выжимаем из них остатки резерва. Если не дать им хотя бы два дня покоя, дойдут до истощения. А заживляющих артефактов не осталось, как и ингредиентов для создания новых. У нас даже повязки кончились… Я уже молчу о еде.