Искатель 11 (СИ) - Шиленко Сергей

Так или иначе, когда Сигурдиан поднял накидку, я склонил голову, чтобы он мог надеть её мне на плечи. Затем выпрямился, пока герцог накидывал тёмно-синий плащ, закрепляя его застёжкой.

Наконец он поднял меня на ноги. На его лице застыло выражение такой отработанной серьёзности, что лишь глаза выдавали глубоко запрятанную лютую неприязнь. Он церемонно поправил на мне новый плащ и накидку, повертел золотую застёжку, а затем с довольным хмыканьем хлопнул меня по рукам и развернул к залу.

— Уважаемые гости и пэры Бастиона, представляю вам сира Артёма Крылова, рыцаря Стражей Севера! Да прослужит он нашей земле долго с честью и славой!

Раздались вежливые аплодисменты, что уже оказалось лучше, чем ничего. Марона хлопала громче всех, её глаза светились от радости за меня. Она была единственным человеком здесь, чьё мнение меня действительно волновало. Я отдал честь ей и собравшейся знати и сошёл с ковровой дорожки.

Я рыцарь! Настоящий рыцарь! Не в игре, не какой-то пустой титул, а самый настоящий!

В конце дорожки меня ждали лорды-судьи, чтобы торжественно поздравить. Возможно, они играли на публику, но каждый из них выразил небывалую сердечность, пожимая мне руку и хлопая по плечу. Даже лорд Экариот нацепил весёлую мину, хотя выражение глаз у него оставалось холодным и расчётливым.

С окончанием формальностей начался праздник. Музыканты заиграли живую мелодию, а слуги замелькали в толпе с напитками и закусками. Люди начали смешиваться и болтать, и свежеиспечённые рыцари оказались в центре внимания.

Даже я привлёк немало народу, возможно потому, что стоял рядом с Лоркаром, сыном виконта. Наше товарищество бросалось в глаза, потому-то молодые повесы спешили зазвать меня на охоту и на партию в карты, почтенные лорды и леди приглашали на приёмы, а румяные девицы совали записки с недвусмысленными предложениями, глядя на меня томным обещающим взглядом.

К моему облегчению, вскоре ко мне присоединилась Марона, и я познакомил её с Лоркаром. Оказалось, они и так были шапочно знакомы, что неудивительно для дворян, вращающихся в одних и тех же кругах.

Под руку с баронессой мы прошлись по залу, приветствуя её друзей. К своему удивлению я обнаружил, что мне даже нравится ощущение нового статуса и то, что теперь, с дворянским титулом, я стал более желанным гостем в этой компании. Конечно, я не питал иллюзий, но, как ни крути, человеку свойственно желать, чтобы его приняли.

Через некоторое время баронессу срочно вызвали на ночное совещание, пришли важные вести с севера. С её уходом я понял, что мне здесь больше делать нечего, если, конечно, не принимать приглашения на карточные игры или тайные свидания.

Я предпочёл быть со своими особенно после того, как их не пустили на это сборище. Нашёл Лоркара, попрощался с ним и ещё парой новых знакомых, и двинулся к выходу.

Пробираясь через сверкающий зал, я направился к боковому проходу, ища выход поскромнее, чем парадные двери. Когда уже спускался по коридору, похожему на служебный, за спиной раздался голос.

— Так скоро покидаете праздник?

Глава 23

Я постарался вести себя непринуждённо, когда повернулся к лорду Экариоту, который, судя по всему, намеренно шёл за мной.

— Да, мой лорд.

Тот нахмурился.

— Ты так настроишь против себя всю знать.

Не смог удержаться от смешка.

— Сложно потерять то, чего у меня не было.

— Так ты его никогда не получишь уважение знати.

— Придётся пойти на такой риск. Моих жён на это сборище не пригласили, и я лучше отпраздную с ними.

Паладин ухмыльнулся и подмигнул:

— Конечно, тебе с ними куда интереснее!

Я постарался пропустить мимо ушей этот гнусный намёк. Мы с ним не друзья, чтобы так шутить.

— Вам что-то нужно, лорд Экариот?

Улыбка сползла с его лица.

— Я подумал, раз уж ты теперь в наших рядах, стоит прояснить кое-какие неприятные моменты. То, что случились во время моего рейда.

— Это ты про ту «неприятность», когда Фендал пытался похитить и изнасиловать мою невесту, пока ты стоял истуканом? — огрызнулся я, хотя знал, что нельзя терять самообладание. Этот сукин сын не только оставил Фендала безнаказанным, но и в течение всего судилища пытался выставить меня дураком, а теперь что, подлизывается? Хочет убедиться, что мы расстанемся если не друзьями, то хотя бы не врагами?

— Мне преподнесли это дело совсем в ином свете, — с деланным спокойствием произнёс Экариот.

— Ах да, это когда ты обнаружил в моей палатке огромную дыру в задней стенке, увидел избитую Ирен и решил вышвырнуть нас из рейда за то, что мы посмели защищаться?

Лорд стиснул зубы:

— Ты забываешь, что я застал Фендала на пороге смерти, а его оруженосец валялся без сознания.

Я с трудом сдержал проклятие.

— Хочешь прояснить? Тогда почему не признал, что натворили Фендал и Дарим, не сказал хотя бы что не одобряешь изнасилования в собственном лагере⁈ Да у тебя просто не хватило смелости и политического веса, чтобы пойти против них!

— Я не стану говорить дурно о друге, — прорычал Экариот.

— Верность другу — это одно, а покрывать насильника, поджигателя и потенциального убийцу — совсем другое.

— Какая теперь разница? — зло бросил паладин. — Он мёртв.

Я с трудом сдерживал подступающий гнев.

— Прошу прощения, мой лорд, но как его смерть влияет на твою готовность осудить его преступления? Ты же паладин, ты клялся служить справедливости!

Экариот побагровел.

— Он был пьян во время вашей стычки. Ты же знаешь, как алкоголь сносит тормоза.

— Считаешь, это его оправдывает, когда он прорезал стену моей палатки, заткнул рот моей невесте и попытался вместе со своим оруженосцем утащить её, чтобы напару изнасиловать, а потом избил, когда она начала сопротивляться? — ледяным тоном ответил я. — Прошу прощения, но я, как бы ни напился, до такого бы не опустился. Искренне надеюсь, что и ты тоже.

— Следи за словами, — прошипел Экариот. — Не забывай, ты тоже не отличался тогда трезвостью. И это твоё слово против его.

— А Фендал тоже был пьян, когда изнасиловал служанку баронессы Мароны, будучи гостем в её доме?

Экариот на миг запнулся.

— Он утверждал, что она не возражала.

Я холодно смотрел на него, думая о том, что Фендал сделал с Кариной.

— Без сомнения, он про всех своих жертв так говорит.

Паладин покраснел ещё сильнее.

— Тебе бы лучше глаза разуть, рыцарь. Теперь, когда ты сам дворянин, учти, всегда найдутся женщины, готовые оклеветать нас. Может, их враги наняли, чтобы опорочить, а может, просто денег хотят.

— То есть если женщина обвиняет дворянина, она автоматически причисляется к лгуньям? — жёстко надавил я. — Удобно! Ты говоришь так, будто Фендала и раньше обвиняли. Сколько раз его жертвам нужно подать голос, чтобы его слово перестало всё перевешивать?

Экариот отвёл взгляд.

— Как бы то ни было, ты ничего не знаешь о том, что нам, защитникам, приходится переживать: снова и снова получать страшные раны от чудовищ, исцеляться, но всё равно носить шрамы и на теле, и в душе. Это ломает.

— И что, другие защитники тоже становятся опасны для окружающих? — спросил я. — Что-то я о таком не слышал.

Паладин с силой ударил кулаком по ладони.

— Хватит! Это в прошлом, а тебе лучше подумать о будущем. Ты мне не нравишься, но я уважаю твою хватку и доверие, которое ты внушаешь друзьям, и даже считаю тебя по-своему порядочным человеком, — он шагнул вперёд и ткнул мне в грудь пальцем в латной перчатке. — Но ты ничего не добьёшься, идя против меня. Боюсь, друзьями нам не стать, но враждовать со мной тебе ни к чему.

Я вздохнул.

— У меня нет желания враждовать с вами, лорд, — Экариот уже растянул губы в довольной ухмылке, а я продолжил, — но я не смогу забыть, что когда на мою женщину напал этот зверь, ты встал на его сторону. И до сих пор придерживаешься того же мнения.

Я поклонился, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь ответа. Не знаю, произвели ли мои слова хоть какой-то эффект, но реакции не заметил.