А на моем плече спал мальчик. Наш сын. Наш ураган. Наш смысл.
У него были мои глаза – яркие, темные, упрямые. А вот сосредоточенность и тот самый вспыльчивый, почти взрывной характер – это досталось ему от Эшера. Он мог дуться, если ему не дали в руки меч (пусть даже игрушечный), мог спорить до хрипоты, если считал, что прав. А вчера вечером и вовсе вытащил тренировочный меч Эшера и гонял им бедных кошек по двору, размахивая, как настоящий рыцарь.
– Он унаследовал худшее от нас обоих, – фыркнула я, глядя, как Эшер внизу с ворчанием подбирает меч с травы.
– Или лучшее, – усмехнулся он, поднимаясь по ступеням. – Ты не представляешь, как он на тебя похож, когда спорит со мной.
– Я все слышу, – пробормотал наш сын, не открывая глаз. – И не гонял я кошек, они сами хотели играть.
Мы с Эшером обменялись взглядами – теми, в которых больше не было тревоги или страха. Только тепло и усталое, крепкое счастье.
Прошло целых шесть лет, и после войны многое изменилось. Мы больше не боялись засыпать по ночам. У нас был дом, работа, друг друга. Я вернулась к службе королевским магом – не каждый день, не с прежним рвением. Теперь я выбирала, какие задания брать. У меня был на это право. И главное – причина.
Мне больше не нужно было доказывать что-то миру. Только самой себе. Что я могу быть сильной и при этом – счастливой.
Эшер все еще преподавал в Академии. Но теперь уже не бегал в панике с отчетами и не задерживался до полуночи за конспектами. Говорят, его скоро назначат ректором. И он нервничал из-за этого – хоть и не показывал.
– Когда наш ураган подрастет, я сам его обучать буду, – произнес с гордостью муж, усаживая сына на плечи. – И сделаю из него первого в истории мага, который сможет одновременно читать мысли, вызывать пламя и сносить стены одним упрямством.
– Академии придет конец, – усмехнулась я.
– Или начнется новая эпоха, – прошептал он, обнимая меня за плечи.
И я знала, он прав. Потому что все, что мы прошли, – стоило того. Все битвы, страхи, потери, слезы и победы.
Я прижалась щекой к сыну и закрыла глаза. Мир, наконец, был в порядке. А я была дома.
