После развода в 40. Между нами твоя истинная (СИ) - Гераскина Екатерина

Хохот, громкий и издевательский, разнесся по рядам. Я поднял взгляд. Передо мной возвышался воин-дракон по имени Бракк. Два метра живого булыжника. Плечи шире двери, голый по пояс, кожа в шрамах и свежих синяках — классический тип местного героя, который живёт ради драки и дешёвой славы.

Он демонстративно повел плечами, мышцы ходили под кожей, как туго натянутые канаты. Хищно оскалился:

— Ну что, полукровка? Покажешь, что у тебя там в крови?

Круг бойцов сомкнулся вокруг. Плечо к плечу, живой забор — десятки драконов, все голые по пояс, раскалённые после тренировок. Металл вспыхивал огнем в их руках. Кто-то, стоя рядом, опирался на клинок, кто-то лениво прокручивал свой в пальцах, усмехаясь.

— Боги, да он и меч держать-то не может! — бросил один.

— Смотри, не покалечься!

— Полукровке тут не место!

Улюлюканье. Смех. Тыканье пальцами. Меня это не трогало.

Я уже знал: силой здесь меряют всё. По силе судят, по силе уважают, по силе подчиняются или не подчиняются вовсе.

Так как я принадлежал древнему аристократическому роду, то начинал свой военный путь младшим офицером, но никто ни разу не посмел сказать, что я этого недостоин. А тот, кто всё-таки сказал… потом долго лежал в лазарете и усвоил свой урок навсегда.

В драконьей армии все решалось в кругу ристалища.

В пр и город Эл и са я пр и был вчера и нанялся в отряд генерала Горленхарата. Но сделал я это только потому, что прошёл слух: бывш и й Император-Дракон л и чно поехал провер и ть гран и цы Леса Пр и гран и чья. Именно об этом и рассказал на нашей тайной встрече генерал Трейсхорн.

Мой собственный особый отряд, как и было приказано, отправился на Восточный рубеж. А так как добираться туда не меньше месяца, у меня было время. Я назначил верного мне офицера главным и приказал ему присматривать за отрядом. Сам же буду навещать их, чтобы все думали, будто я по-прежнему рядом.

Тьма сказала, что мне нужно познать собственные силы. И магию морока и фейринского гламура мне пришлось осваивать в короткий срок.

Заметил, что чем больше времени я проводил в новом теле, тем роднее становилась магия. Я всё лучше чувствовал потоки. Видел, слышал, ощущал то, что раньше было скрыто за толщей драконьей силы.

Только вот внешний вид мой претерпел изменения. Дракон давал мне огромную, звериную силу, широкие плечи, развитую мускулатуру, а тело фейри было иным: высоким, жилистым, гибким, быстрым, но не таким массивным. Излишняя тяжесть мешала скорости, мешала ловкости, мешала той грации, что была природной для народа фейри.

В глазах других драконов я был получеловеком: слишком лёгким, слишком стремительным, с узкими линиями тела, с манерой движений, которую не спутать с драконьей. А главное — они не чувствовали во мне магии.

Совсем. И это было моей силой… и моей маской.

Я вышел в круг. Мне нужна была возможность показать себя и пробраться в охрану Чарльза. И я собирался это сделать. Мало было убить ящера, нужны были доказательства его вероломства над целой расой. Его должны судить Суд, Совет и сам Народ.

Бракк хлопнул себя по груди, как разъярённый дракон.

— Вставай в стойку! — рявкнул он. — Посмотри, на что ты способен! — он прошёлся кругом, оценивая меня хищным взглядом. — Обещаю, сильно бить не буду. Нам нужны воины. Даже такие… как ты.

Он сделал на последнем слове такую паузу, что я почти рассмеялся.

— Ну? — ухмыльнулся он. — Покажи, чего стоишь.

Смех вокруг стал громче. Я остановился в середине круга. Опустил взгляд на клинок в своей руке. И провернул его пальцами — быстрым, нечеловечески точным движением, как делал тысячу раз на войне. Лезвие запело в воздухе, описало петлю и вернулось в ладонь.

Круг смолк. Даже те, кто гоготал громче всех, притихли. Бракк тоже замер, нахмурившись.

Плечи его всё ещё были напряжены, но в глазах мелькнула первая тень сомнения. Я медленно поднял голову. Склонил её к плечу — лениво, вызывающе. И произнёс спокойно, почти скучающе:

— Нападай.

Хохот взорвался снова, но уже нервный. Бракк рыкнул, рванул вперёд на прямой удар — классика тупого громилы, привыкшего давить массой, а не думать.

Я шагнул в сторону. Его кулак пролетел мимо. Клинок в другой руке, тоже ударил в пустоту. Он сопел уже как разъярённый бык.

— Стоять! — зарычал он и попытался схватить меня за плечо и приставить клинок к шее.

Я позволил ему почти коснуться.

А потом — ушёл в оборот, ударил рукоятью по запястью.

Послышался хруст. Он взвыл. Воины переглянулись. Я не дал ему отдышаться — шаг вперёд, разворот, удар локтем в солнечное сплетение. Великан согнулся. Но я не хотел просто победить. Я хотел, чтобы об этом узнал Чарльз. Чтобы меня заметили.

Я ухватил Бракка за плечо, дёрнул, бросая на землю так, будто это не двухметровый гигант, а мешок с тряпками. Пыль взвилась.

Воины больше не смеялись. Я впервые за эти дни позволил себе хищно улыбнуться.

Бракк попытался подняться, но я поставил ногу ему на грудь и наклонился:

— Ты хотел посмотреть, на что я годен. Теперь видел?

Он хрипел, барахтаясь под моим весом.

— Ещё раз решишь открыть рот — я вырву тебе язык.

Тишина была такой плотной, что казалось, воздух стал вязким. Я оттолкнул Бракка, посмотрел вокруг на воинов, которые уже не издевались, а вглядывались в меня внимательно и оценивающе.

Кто-то прошептал:

— Кто он…

А я просто вытер кровь с руки, прокрутил рукоять клинка в воздухе, опустил лезвие к земле и произнёс:

— Если кому-то ещё интересно — я готов.

Но тут толпа воинов расступилась. Все продолжали хранить молчание. Воздух стал плотнее. Тяжелее. Словно в него подлили раскалённого железа.

Я уже знал, кто идёт. Развернулся в ту сторону. Это был Император-Драконов. Тот, кто хотел вновь сесть на престол, кто в своё время заключил перемирие с василисками и убил целую расу фейри ради личной мести. Тот, кто не достоин вновь сидеть на троне.

Он не узнал меня под личиной. Тяжёлые шаги раздавались почти бесшумно. Это был парадокс Чарльза: ходил так, будто ничего не весил, и в то же время воздух под ним вибрировал, как от огромной силы.

Он появился в живом коридоре, который образовали воины. Высокий, широкий в плечах, одетый во всё чёрное: короткий плащ на плечах, кожаная куртка, перехваченная ремнями, сапоги до колена. На суставе пальца — стёртая печатка принадлежности к древнему роду.

Седые волосы острижены коротко. И главное — глаза. Жёлтые, звериные. Он их даже не прятал. Этими глазами смотрел старый древний ящер — древнее любого из стоящих здесь драконов, и даже из живущих в империи.

Так смотрят те, кто слишком много видел и слишком долго живёт.

Чарльз приблизился на несколько шагов. От него фонило магией фейри. Это была старая, плотная, густая, как смола, магия.

Её запах оседал на моём языке — запах старого леса, крови и пепла. Он нажрался этой магии и живёт только сейчас за счёт того, что собрал при гибели волшебного народа. Передо мной стоял не бывший Император-Драконов. А паразит, живущий за счёт магии фейри. Хотелось убить его прямо тут, проткнуть его гнилое старое сердце. Но не мог. Нужно было подождать. Я пытался вспомнить, сколько ему лет, и помнил только, что ему пара сотен. Я ненавидел его за то, что он сделал со всеми нами, за то, что, вступив в сговор с василисками, позволил им переписать нашу историю. Кто мы без нашего прошлого? Лишь тени настоящих себя.

Он смотрел на меня так, как сканируют пленного: тщательно, медленно, целеустремлённо. Каждый миллиметр моего тела, каждую тень во взгляде.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Он меня не узнал. Не узнал генерала Ардена Драквелла, от которого решил избавиться, сослав на Восточный рубеж.

Магия морока и фейринского гламура делали своё дело. А моя новая кровь — дополняла иллюзию.

Чарльз остановился передо мной. Я видел мелкие морщины вокруг его глаз, тени усталости под веками, тонкий белёсый шрам на скуле.