Ярь выплеснулась из тела самурая, окутывая нагинату толстым слоем. За спиной Кина появился огромный силуэт о́ни. Демон, одетый в золотую броню, ухмыляясь схватил нагинату самурая. Теперь оружие держали сразу четыре руки.
«Циферблат» описал круг, и мощная энергия покрыла нагинату. Техника Шодэса усиливала атаки на несколько секунд, и Ливий, до этого пробудивший Волю Копья и Волю Меча, пробудил еще и Волю Тела.
Прошло мгновение — и два бойца столкнулись. Кин давил своей невообразимой мощью, и если бы не Воля Тела — Ливий проиграл бы. Но Волк бил во всю силу, прошли две секунды — и ярь, окутывающая нагинату Кина, пошла трещинами. Демон за спиной самурая ухмыльнулся еще сильнее и пропал, а техника Кина прекратила действовать.
Ливий завершил свою атаку, не сумев ранить самурая. Казалось, что это ничья, но это было не так.
«Я выиграл», — подумал Волк.
«Циферблат» — не техника одного удара, а техника, усиливающая удары на несколько секунд. Слишком поздно это осознав, Кин атаковал, каждый бил из-под правой руки, нагинаты столкнулись, и лезвие Волка рассекло оружие самурая, а через мгновение вошло точно в разрез на нагруднике.
«Я рассек ему сердце», — подумал Ливий.
От давления яри и Воли Меча нагрудник развалился на части, обнажая грудь Кина. Рана была смертельной, но самурай еще не умер.
От удара Кин шагнул назад, и Ливий тут же догнал его, ударив ладонью в грудь. Новая атака заставила самурая шагнуть назад дважды, Кин пришел в себя, вскинул древко нагинаты, чтобы ударить им, как посохом — и в этот момент смерть настигла самурая.
Касание Необратимой Смерти — техника, способная оборвать жизнь восточного мастера. Кин оказался быстрым и сильным, пусть и не шел по Пути Дракона. Но сейчас жизнь едва теплилась в самурае, поэтому Касание Необратимой Смерти сработало как надо. Прошла секунда, вторая — и Кин завалился на пол.
— Твоя очередь, — сказал Ливий, посмотрев на Наобэ Рю. — Это был хороший бой, но мне надоело.
В ответ хатамото хмыкнул и сказал:
— Отродье мятежника и зверя. Не смог сгодиться даже на то, чтобы с честью умереть за своего господина.
«Мятежника и зверя?», — подумал Ливий и в его голову закралась темная мысль.
— Его отец… Хироюки Тайфу?
— Ты думаешь, я буду разговаривать с тобой, дикарь?
Тогда Ливий, не обращая внимания на хатамото, ярью стянул с головы убитого Кина шлем. Сомнения отпали.
Лицо аристократа, утонченные черты мыслителя — Кин был похож на своего отца. А от матери ему достались лисьи уши, обрезанные так, чтобы не мешать носить шлем. И Ливий сомневался, что это сделал сам Кин — скорее всего, уши укоротили ему еще в детстве.
— Да. Сын Хироюки Тайфу и Эцуко, — сказал Волк.
— Много знаешь, — сказал Наобэ Рю, хотя совсем недавно говорил, что не будет разговаривать с дикарем. — Он должен был умереть. Но я не дал его казнить, чтобы он принес мне пользу. Его с детства воспитывали, как оружие своего господина, и ты посмотри — он не справился даже с этим. Ничем не отличается от своего папаши.
«Прости, Кин. Я не знал. Это мой грех, Хироюки, и я буду его нести. Но сначала разберусь с тем, из-за кого твой сын влачил жизнь раба», — подумал Ливий и взглянул на Наобэ Рю.
Стоило хатамото увидеть глаза Волка, как Наобэ Рю сразу замолчал. Дикарь хотел убить его с такой яростью, что она, казалось, способна была разъесть даже душу.
Кто-то приближался. Новую переменную заметили оба — и Наобэ Рю, и Ливий. Второй союзник для любой из сторон мог переменить ход битвы, но Волку было плевать, если на помощь хатамото шел сильный боец.
— Девка, — со злостью в голосе произнес Наобэ Рю.
В пятидесяти метрах от хатамото, с другой стороны от Ливия, появилась низкая женщина. Она была централкой, да и по тону Наобэ Рю уже было понятно, что это не ему пришли на помощь.
— Оставь его мне, — сказала женщина Волку.
— Нет. Я убью его, — со злостью в голосе произнес Ливий. — Не вмешивайся.
— Ты думаешь, что убьешь меня? Я ранен, но и половины моей силы хватит, чтобы убить тебя, дикарь! — прокричал Наобэ Рю. В одной руке он держал катану, а в другой — вакидзаси, короткий клинок.
Женщина уже собиралась вмешаться — и замерла, почувствовав силу, исходящую от Волка.
Воля Подавления открылась во всю мощь, давя на разум Наобэ Рю, а сила Урана, подкрепленная кольцом Соломона, пригвоздила хатамото, не давая ему сдвинуться с места. Сатурн ускорил Ливия, Волк выставил ладонь вперед и перед ней появилось сначала одно золотое кольцо, а затем второе и третье.
— Тройная Регалия, — холодно произнес Ливий.
— Р-а-а-а! — прокричал Наобэ Рю, вырываясь из оков Урана и Воли Подавления. Он взмахнул клинками, влил в них столько яри, сколько смог, но потуги хатамото поглотил золотой свет.
Из яркого свечения вылетела катана. Бросок огромной силы попал точно в Ливия — и клинок со звоном отскочил от Доспеха Пятнадцати.
Через секунду нижняя половина тела Наобэ Рю упала на землю. От верхней почти ничего не осталось.
Ливий молчал. Пусть он и разобрался с Наобэ Рю, Волку хотелось постоять так подольше.
Секунд через десять тишину нарушила женщина:
— Кто такой?
Она понимала, что перед ней централец, но незнакомец мог оказаться кем угодно.
— Ливий из Сильнара, — честно ответил Волк, ощущая огромную силу женщины. — А вы?
— Дэйма из Лап Тигра.
— Низкий Тигр? Это честь для меня, — коротко кивнул Ливий с пустотой в глазах.
Глава Лап Тигра была ранена, это Волк заметил сразу. Видимо, Дэйма сразилась с Наобэ Рю незадолго до прихода Ливия — и Волку в этом повезло. «Будь он здоров, мне бы пришлось несладко», — подумал Ливий.
— Это был последний хатамото. Я убил всех остальных, — сказал Волк. — Почему Альянс так поздно?
— Из глав Большой Десятки здесь только я. Мы воюем с Богом Войны, — сказала Дэйма. — Ты силен. Пойдешь со мной?
— У меня есть дела, — ответил Ливий, переведя взгляд на труп Кина.
Волк повалил тело сына Хироюки на плечо и исчез. Только тогда Дэйма подошла к телам убитых врагов. Здесь лежал не только Наобэ Рю, но и его служанки — их добили атаки Ливия и Кина.
Через минуту появился мужчина и встал на колено перед Дэймой.
— Глава, не думал, что вы так быстро с ним справитесь. Как ваши раны?
— Его убила не я. Это был Ливий.
— Кто?
— Ученик Флагов из Сильнара.
— Что? Он настолько сильный?
Дэйма кивнула.
— И где он?
— У него дела.
— Вот как… Что дальше, глава?
— Ливий убил остальных хатамото.
Тайриэнн покачал головой. Война неожиданно почти закончилась. Лапам Тигра удалось выяснить, что хатамото — четыре, но войска запнулись об армию всего одного — Наобэ Рю. И тут внезапно оказалось, что остальных троих уже убили.
— Потери? — спросила Дэйма.
— Из двух сотен наших мы потеряли одиннадцать человек безвозвратно. Раненых тридцать.
— Много. Закончим работу.
— Как прикажете, глава.
Чтобы попытаться добить Наобэ Рю, Дэйма рискнула жизнью, ведь пришла к хатамото с серьезными ранами. Клинок вражеского полководца оставил рану от шеи и до левой ноги. Но больше можно было не беспокоиться: у Лап Тигра и союзных школ хватало людей, чтобы добить вражеские войска.
Возле двух могил на берегу реки Ия появилась третья. Ливий похоронил Кина прямо в доспехах.
— Прости, Хироюки. Прости, Эцуко. Прости, Кин.
Хироюки Тайфу не помнил Ливия, как не помнила Эцуко. Но для Волка последний из рода Тайфу оставался другом. Убить сына своего товарища, пусть даже не зная об этом — Ливий понимал, что не скоро отойдет от этого.
— Этот Наобэ Рю… был силен.
На бросок меча Волк не успел отреагировать. Ни Покров тишины, ни Взор Дракона не сумели помочь: хатамото метнул свой клинок с невообразимой силой. Если бы не Доспех Пятнадцати, катана пронзила бы тело Ливия насквозь, а Волк гордился прочностью своего тела.
— Мне больше нечего здесь делать.
