Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая (СИ) - Головань Илья

Из-за пояса Ливий взял два металлических прутика, подобрав их до этого в Тимграде. Сила Меркурия изменила металл, и Волк тихо сказал: «Хон», заставляя прутья зажечься. Один Ливий вставил в землю у могилы Эцуко, другой — у могилы Хироюки.

— Три дня будут гореть, — сказал Волк, глядя на слабый свет на кончиках прутьев.

Постояв еще немного, Ливий отправился на встречу со следующим хатамото. Для завершения дебюта не хватало последнего хода.

Двери покоев хатамото распахнулись, и внутрь ввалился Наобэ Рю. От его самурайского доспеха остались только жалкие куски, а на теле хатамото виднелись следы от ударов руками.

— Господин! — прокричала адъютант. В покоях хатамото были и другие девушки, всего их было шесть. Все они бросились к своему господину, чтобы помочь ему.

— Снимите. И обработайте раны, — с нескрываемой злостью сказал Наобэ Рю. Сделав несколько тяжелых шагов, он уселся на циновку. Девушки тут же обступили Наобэ Рю со всех сторон: они снимали доспехи, вытирали тело мокрыми полотенцами, мазали раны и забинтовывали их.

— Эта дикарка оказалась сильна, — сказал Наобэ Рю. — Есть только одна женщина, способная победить меня, и так должно оставаться всегда. Эй, ты! Принеси саке.

Служанка коротко поклонилась и протянула маленький поднос с рюмкой на нем. Наобэ Рю тут же опрокинул ее в себя.

— Господин, она… — спросила адъютант.

— Я не убил ее. Но серьезно ранил. Меня она тоже потрепала. Пусть дальше разбирается Кин, без этой дикарки мы легко сокрушим врагов.

— Так и будет, господин, — кивнула адъютант.

Снаружи что-то прогремело.

— Что там за шум? Разберись, у меня паршивое настроение, — сказал Наобэ Рю. — И мне нужно отдохнуть.

Девушки спешно разошлись в стороны. Прямо здесь была его циновка для сна, и сегодня Наобэ Рю не хотел никого на ней видеть.

— Это нападение, мой господин, — сказала адъютант, когда вернулась.

— Та девка?

— Нет, господин. Какой-то мужчина. Дикарь.

— Разберитесь с ним поскорее.

От удара дверь в покои хатамото слетела с петель. Внутрь шагнул Ливий и спросил:

— Это ты — Наобэ Рю? Я пришел за твоей головой.

После похорон Эцуко и Хироюки, Ливий направился на север — туда, где остался последний из хатамото в Централе. Здесь самураи столкнулись со школами — и наступление здорово замедлилось. Большая часть сил была на передовой, Наобэ Рю не распределял войска, как Со Фумайо или Яо Шиодан, и путь Ливия пролегал по тылам.

Поэтому Волк смог стремительно напасть на лагерь хатамото.

После боя с Хироюки Ливию было не до тренировок. Ему хотелось побыстрее покончить с врагами, поэтому Волк сражался нунчаками. Все сильные самураи были на войне, а под рукой у хатамото была лишь жалкая горстка хороших бойцов — они и попытались сдержать Ливия.

— Говоришь на нашем? Не знаю, кто ты такой, но твоя наглость заслуживает уважения. Разберитесь с ним, — ответил Наобэ Рю, не изменившись в лице.

«Это же служанки», — подумал Ливий и почувствовал исходящую от них силу, которая до этого затмевалась мощью хатамото.

Из разных шкафов в комнате каждая девушка достала по музыкальному инструменту. За мгновение шесть служанок, обслуживающих Наобэ Рю, превратились в небольшую музыкальную труппу.

«Инструменты. На Востоке служанки обязаны уметь на чем-то играть», — подумал Волк.

Недооценивать их не стоило. Сейчас Ливий был с нунчаками, две переплетенные Воли давали ему огромную силу. Волк шагнул вперед, и в этот момент одна из девушек, сидевшая на коленях перед длинной цитрой, тронула струну.

Дынь. Громкий звук восточного инструмента выпустил воздушную волну во всю ширину покоев хатамото. Увернуться было невозможно, поэтому Ливий ударил.

Нунчаки очертили круг, воздушная волна наткнулась на атаку и схлопнулась, но в этот момент другая девушка задела струну своего инструмента, похожего на гитару. Со звуком «бдэнь» росчерк яри пронесся через комнату, и Ливий подался вбок, уходя от атаки.

Третья девушка заиграла на флейте, а четвертая — ударила в наплечный барабан. От этого удара Ливий почувствовал разряды в воздухе, и молния появилась в том месте, где стоял Волк.

«Странно, флейта как будто ничего не делает», — подумал Ливий, отпрыгивая от молнии.

Оставалось еще две девушки. Перед одной стоял огромный барабан, но служанка пока не собиралась в него бить, раскручивая в руках палочку. Шестая подождала секунду и начала петь.

Воздушная волна от цитры прошла по комнате, и в этот раз атака была сильнее. Быстрый перебор мелодии на «гитаре» вызвал целую серию ударов ярью, и эти атаки тоже усилились.

«Все дело в пении. Певица — ядро их техники объединения», — сразу понял Волк.

Молния появилась, и Ливий шагнул в сторону, где попал под удар «гитары». Девушки без остановки играли, вызывая атаку за атакой, их смертоносная мелодия из спокойной, такой, какие играют в затененных питейных, превратилась в быструю и звонкую. И музыкантши только набирали темп.

«Флейта влияет на разум», — понял Ливий, когда почувствовал изменения в восприятии. Толики Воли Пустоты хватило, чтобы заблокировать действие флейты.

«Проблема только в цитре».

От других атак Ливий мог увернуться, но звуки цитры создавали удар во всю ширину покоев. Девушки играли аккуратно, пусть их атаки и были мощными, комната не пострадала. Видимо, даже сражаясь, они не хотели портить покои своего господина.

«Можно было бы пробить стену и зайти сбоку, но я пойду напролом», — подумал Ливий и шагнул вперед.

Воля Нунчак пробудилась во всю мощь, и Волк ударил, разрывая воздушную волну — отголоски атаки дошли даже до девушки с цитрой, отчего она не успела дернуть струну вновь.

«Двадцать шагов», — подумал Ливий, зная, что вот-вот настигнет музыкантш. И в этот момент девушка, которая крутила внушительную барабанную палочку, больше похожую на дубину, наконец-то ударила в свой инструмент.

Громкий звук «бон-н» обрушил на тело Волка немыслимое давление. «Уран!», — подумал Ливий.

Ожидая этой атаки, девушки сразу атаковали всем, что есть. Та, что играла на цитре, ударила по струнам, как и та, что играла на «гитаре». Девушка с наплечным барабаном начала бить в свой инструмент так быстро, как могла, флейта стала издавать громкие, визгливые звуки, а певица взяла свою самую высокую ноту.

Тогда Ливий пробудил свой Уран. Сила планеты нейтрализовала вражескую атаку — и Волк отпрыгнул назад, уходя от целого роя ударов, крушащего доски, ковры и шкафы. Наобэ Рю ничего не сказал, но в его взгляде читалось недовольство.

«Я так не пробьюсь», — подумал Ливий, меняя нунчаки на мощную секиру.

Взгляд Наобэ Рю упал на оружие Волка. Такого самурай еще не видел. Ему было интересно, во что еще оружие способно превратиться, а вместе с интересом появлялась и жадность.

«Стиль Ходэн: Зеленая Жатва», — подумал Ливий. Секиру окутала зеленая ярь, и Волк взмахнул оружием, выпуская лезвие из энергии.

На эту атаку Ливий потратил половину своей яри. Девушки быстро поняли: дело плохо. Они ударили по своим инструментам, струны рвались, с каждым звоном рвущегося натяжения выпуская ударную волну, флейта потрескалась, а барабаны порвались. Невообразимая какофония вызвала переплетение атак — и оно столкнулось с Зеленой Жатвой.

Через секунду Ливий шагнул вперед. Израненные девушки лежали на полу. Некоторые были без сознания, другие еще могли шевелиться.

— Мы защитили вас… господин…

«Что? Это все было не ради самозащиты, а чтобы атака не дошла до хатамото?», — подумал Ливий. Наобэ Рю продолжал полулежа наблюдать за поединком и даже не сдвинулся, чтобы защитить своих служанок.

У покоев хатамото не осталось стен. Вернее, от них осталась только нижняя половина, на уровне полутора метров Ливий срезал все здание подчистую. Но крыша не упала, она разлетелась по сторонам — все из-за взрыва встречных атак.

«И при этом твоя циновка даже не сдвинулась. Ты не просто лежишь, верно? — подумал Волк. — Кто-то приближается».