Дитя для двух королей (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa"

– Ты завершил метку, – глухое рычание на грани угрозы.

– Да. Пришлось.

– Конечно, как же иначе? Пришлось!

Вздох, тяжелый, громкий. Я даже открыла глаза и посмотрела на брюнета, потому что каждой клеточкой тела ощущала идущую от него злость вперемешку с чем-то другим, совсем непонятным в данной ситуации.

– Давир? – простонала я, чувствуя невероятную сухость во рту.

Заглянула в глаза, попыталась понять, что происходит.

– Сладкая? – голос второго мужчины.

Я поежилась, внутри все встрепенулось от безумного страха и отвращения, но быстро угасло. Спряталась в объятиях моего короля.

– Ты ей противен, – произнес над моим ухом Давир.

– Думаешь, не вижу?

– Но мне больше некому ее доверить. Я должен уйти.

– Ты нашел способ?!

– Не уверен. Я все думал, как чистые заразили сестру Натальи бледной смертью, болезнью, которая распространяется только на носителей дегры. В мире, лишенном ее, не должно быть ничего подобного. Значит, есть другая лазейка. А еще в древних книгах упоминался глубинный тоннель, не пространственный, и обсидиановая табличка. Не ключ, но что-то открывающий элемент…

Много слов, мало уверенности. Я чувствовала, слышала отголоски чужих эмоций. Вроде бы должна была обрадоваться его стремлениям найти выход, перенести сюда мою девочку, но ничего, пусто. Во мне давно угасла последняя надежда. Я держалась лишь благодаря Давиру, и если он хоть на миг оставит меня…

Значит, так тому и быть.

Я смотрела на него и прощалась. Отпускала. Понимала, что существовала лишь благодаря ему, его сильным эмоциям, переживаниям за меня, от которых было невыносимо плохо нам обоим. Значит, скоро все закончится. Исчезнет подпитывающая меня сила. Иссякнет источник. И тогда моя пустая оболочка окончательно утонет.

Потому как все остальное уже исчезло…

Глава 20

*Аделар Верт*

Впервые совесть мучала меня за свою несдержанность. Я часто срывался, порой делал ужасные вещи, вот только всегда воспринимал последствия с боем. Не нравилось кому-то, так я могу повторить!

Но сейчас смотрел на прозрачную кожу Натальи, и все внутри скукоживалось, растягивалось и рвалось.

Бздынь.

И по нервам, по сердцу.

Руки сами тянулись прижать ее к себе, успокоить, поделиться… чем-то. Потому что не выдерживала, почти ни пила и не ела, постоянно спала, а когда просыпалась, то дышала тихо-тихо, словно больше не нуждалась в воздухе.

Но хуже всего был ужас в ее глазах, когда смотрела на меня. Панический, неподконтрольный. Словно я – величайшее из зол Элиона.

Признаться, именно так себе чувствовал.

А ведь все понимал. Убивал последовательниц Многоликой Алианды, обыскивал до последнего кирпичика храмы, уничтожал их. Один за другим. С особым упоением, с затмившей разум жаждой мести, с пониманием, что не оставлю никого.

Восемь месяцев я пребывал в агонии. Ни минуты не сидел на месте. Пытал, заставлял этих баб провести ритуал, встречал категорический отказ, убивал. Побывал во всех точках нашего мира, ни одного храма не пропустил, а все потому, что окончательно сорвался из-за одной единственной женщины.

И сейчас она смотрела на меня, как на монстра. Боялась. Жалась к другому.

А этот другой строил из себя пример благородства, хотя ничем не лучше. Тоже после исчезновения Тальи уничтожил немало людей. Своим срывом и взбеленившейся дегрой положил чуть ли не всю столицу Хейсера. Теперь вот вообще не подпускал меня к ней, две недели держал на расстоянии. А сейчас…

Блядство, да, я хотел бы остаться с моей женщиной. Быть рядом, помогать. Делать все возможное и невозможное, чтобы облегчить ее существование. Стать тем, к кому будет тянуться за помощью. Поить, кормить, заботиться.

Признаться, я не умел заботиться. Но попытался бы. Наверное, это несложно, особенно, когда тянет, когда это жизненно необходимо дорогому тебе человеку.

– Я сам, – сказал резко, стиснув челюсти. – Ты нужен ей здесь.

Давир поднял на меня глаза. Казалось, я увидел в них столько боли, что самому стало тошно.

Может, он правильно делал, что не подпускал меня к Наталье, не отдавал ее мне? Смог бы я видеть ее такой беспомощной, вялой, лишенной не просто сил, но и самого дыхания жизни, не сорвался бы сам? Во мне мало терпения, усидчивости. Даже сейчас мне… страшно?

Одно дело знать, что она где-то за гранью, жива и здорова, а совсем другое, когда по твоей же вине медленно гасла, хотя нет, уже… И это пугало больше всего. Настолько, что пора схватиться за волосы и орать что есть сил.

– Что нужно делать? – прочистил я горло. – Что мне стоит знать?

Давир бережно уложил девушку на кровать, ее голова упала на подушку, рука свесилась. И я было подумал, что все, умерла. Однако бастард даже не изменился в лице. С тем же усталым спокойствием поправил положение ее тела, укрыл одеялом, на прощение провел пальцами по ее скуле и поднялся.

– Давно она такая? – спросил шепотом.

– Неделю назад было хуже. Теперь хотя бы открывает глаза и порой ест. Но меня уже не хватает, – признание на самой грани, словно мы близкие люди и можно, нет, даже нужно довериться друг другу. Вот так, просто рассказать.

– Я виноват, – почему-то сказал я, хотя не должен. Он мой враг, злейший, кровный.

И мне бы радоваться его горю. Воспользоваться ситуацией, ударить в незащищенную грудь. Вот только в его глазах отражалась моя боль, моя же потеря, мое внутреннее состояние.

Давир ничего не ответил. Ни упреков, ни обвинений. Прошел мимо, выложил на стол карту.

– Это я нашел в книгохранилище твоего дворца.

– Пора уволить охрану, – вздохнул я, рассматривая красные пометки на плотной бумаге и странные линии.

–  Если я правильно истолковал записи, этими линиями помечены искажения, благодаря которым строятся пространственные тоннели.  А вот это, – указал он на черную штриховку на границе между нашими странами, – глубинный тоннель. У меня не хватает обсидиановой таблички, но нужно проверить правильность моих выводов и попробовать пройти через него хотя бы так.

– Как она должна выглядеть? Не такая, случаем? – достал я из кармана небольшую плитку темно-фиолетового цвета, которая попалась мне в одном из отдаленных храмов.

– Полагаю, она, – поднял на меня глаза Давир, и столько всего появилось на его всегда лишенном эмоций лице, что я тоже невольно поверил.

– Значит, все есть. Хорошо, что дальше? Если я попаду в другой мир, как мне искать ребенка?

На последнем слове бастард приложил палец к губам и попросил быть тише. Наклонился, достал пару свитков, заговорил быстро и только по делу, а потом даже ключ дал, в тот злополучный день оставленный монахиней.

И вот спустя полдня я стоял в темной пещере, разгоняя факелом обступающий меня мрак. Смотрел на массивную железную дверь в два человека в высоту и искал, куда бы всунуть обсидиановую штуковину. Вроде есть выемки, но ни одна не напоминала сложнейший замок.

Пришлось поломать мозг. Тыкаться невпопад. Применять арис, чтобы поднять предмет и ткнуть им несколько раз во все подряд углубления.

В какой-то момент воздух задрожал от гулкого щелчка. Затрещал огромный механизм. Передо мной неторопливо открылась зияющий тьмой проход, который не освещался моим факелом.

Пояс оттягивали золотые монеты, на плече висела сумка с едой на пару дней. Я не представлял, чего мне следует ожидать, каков тот мир, сколько придется потратить времени на поиски. Вот только был переполнен уверенностью, что справлюсь. Да просто нет иного выхода.

А потому я сделал шаг и оказался в полном мраке.

Под ногами скрипело. Звуки были самые разные, нападали со всех сторон. Постепенно начал нарастать гул сверху, размеренный, частый. Стоило упереться во что-то и открыть дверь, в лицо дохнуло сильным порывом воздуха и почти перед самым носом пронеслось нечто неестественно быстрое, громкое, с желтыми глазами-факелами.

Я даже опешил от удивления, отшатнулся. Потрогал холодную стену. Осторожно выглянул и увидел длинный тоннель с металлическими прожилками на земле.