Кодекс Императора III (СИ) - Молотов Виктор

Такие балы начинались с того, что гости поднимали бокалы в честь основателей рода, устраивающего прием, потом все выпивали за них. Но самое главное, что эти приемы проводятся за счет этих самых родов, в честь кого они и организованы.

С этими мыслями, полностью довольный своей работой, я отправился домой.

Никольский Борис Андреевич сидел на террасе возле своего дома и улыбался. Вчера барон Васильев сообщил о своем решении выдать за него свою дочь, и граф никак не мог дождаться свадьбы. Он листал планшет, выбирая себе новый костюм. А организаторы уже отписались, что начали приготовления.

Давно он не был так воодушевлен, наверное с тех самых пор, как женился в первый раз — это было сорок лет назад. Но через пять лет брака юная особа решила развестись и остаться ни с чем. Решила, что лучше быть бедной дворянской, чем жить со стариком.

А Никольский был уверен, что с Елизаветой так не будет. Он давно знал отца девушки — тот сможет держать дочь в узде. Хотя это вряд ли понадобится. Никольский учел все свои ошибки и больше никогда не предоставит своей жене хоть сколько-нибудь свободы.

Все его мысли были о первой брачной ночи… Он представлял, как снимает с Елизаветы белое платье, как она дрожит перед тем, как отдаться ему.

— О чем задумался? — вырвал его из мыслей сидящий рядом друг — граф Метляков.

Он был всего на десять лет младше Никольского, но дар у него был куда слабее, а потому и выглядел старше своего более взрослого друга.

— О свадьбе, — довольным тоном признался Борис Андреевич и долил в свой стакан дорогого виски, который специально открыл по такому важному поводу, как отпраздновать негласную помолвку.

— Ты же знаешь, что подобное не очень привествуется, — намекнул Метляков. — Обязательно найдутся недовольные.

— Неважно, — отмахнулся Борис Андреевич и залпом опустошил свой стакан. — Подобное может разве что сам император запретить. А кто Васильева такая, чтобы до самого государя с этим вопросом дойти?

Никольский ни капли не сомневался в своей победе.

— Тебе все равно еще два года ждать до ее совершеннолетия, — напомнил друг.

— Да, но все это время она будет моей женой, прежде чем разделит со мной ложе, — соврал Борис Андреевич, он не собирался откладывать интимную связь.

А сам вновь вспомнил об этой юной непорочной деве.

— Ты же видел ее, — мечтательно продолжил Никольский. — Какие у нее глаза! А какие волосы!

— Старый извращенец, — усмехнулся Метляков.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Борис Андреевич.

— Азартные игры — это не извращение.

— Конечно, просаживать деньги не извращение, а любить молодое тело так сразу!

В дверь на террасе постучали, и к друзьям вошел один из слуг Никольского.

— Господин, к вам пришли с негласным визитом. Думаю, это важно, — пробормотал он.

— Никого не жду! У меня свадьба на носу! — огрызнулся граф.

На днях они уже должны были расписаться с Елизаветой Васильевой. И Борис Андреевич никак не мог дождаться этого момента!

— При всем уважении, Борис Андреевич, эта особа никуда не уйдет, — дрожащим голосом продолжил слуга.

Обычно он вел себя более уверенно, и подобное поведение насторожило графа Никольского.

— Неужели пришла сестра Лизы просить за нее? — усмехнулся Борис Андреевич. — Сестра мне не нравится, передай, что заменить Лизу не получится.

— Боюсь, это не юная дева, — ответил слуга. — Это герцогиня Тамошева. И она говорит, что если вы ее проигнорируете, она войдет сама.

— Что, прямо так и сказала? — усмешка вмиг исчезла с лица Борис Андреевич.

— Да, господин, — слегка поклонился слуга, словно опасался, что его накажут за то, что принес плохую весть.

— Тамошева? Что ей надо? — уточнил Борис Андреевич.

— Говорит, что ваши действия порочат честь аристократии.

Метельский внезапно рассмеялся и сквозь смех сказал:

— А про Тамошеву ты забыл, дружище!

Герцогиня часто вызывала мужчин на дуэли, когда они появлялись на приемах с юными девами. Причем делала это из каких-то выдуманных причин. Тамошева могла подойти поздороваться, а потом сказать дворянину, что ей не нравится его взгляд — слишком презрительно он на нее смотрит. Мужчина начинает оправдываться, что в данный момент думал совсем о других вещах, что это не так, но на это у герцогини есть свой ответ: «Неужели я недостаточно хороша, чтобы на меня смотреть? Что значит вы думали о других вещах во время разговора со мной? Моя честь задета! Вызываю вас на дуэль».

Борис Андреевич был сильным Одаренным, но у него не было уверенности, что он выстоит против Тамошевой. Она же доросла до ранга Абсолюта, и среди аристократов ее прозвали «Ледяной королевой», столько пожилых мужчин умерло от ее руки.

Говорят, что ее сердце покрыто коркой льда, настолько она принципиальна и безжалостна.

— Походу, тебе ничего не светит! — продолжил смеяться Метляков.

— Впусти ее, — неохотно велел Борис Андреевич своему слуге.

Он поклонился и удалился встречать незваную гостью.

— Что, свадьба отменяется? — уточняет Метляков, потянувшись к бутылке.

— Скорее всего, — грустно усмехается Борис Андреевич.

Барон Леонид Романович Васильев только что получил уведомление от графа Никольского об отмене свадьбы с его младшей дочерью.

Эта новость поразила его… Ведь сегодня Леонид Романович ждал перевод средств от графа Никольского, которые были положены взамен за согласие выдать дочь замуж за него. Он собирался раздать долги, и уже договорился с важными людьми, что сегодня отправит им деньги… А тут такое!

А ведь после заключения этой сделки Леонид Романович собирался полностью изменить свою жизнь, которая его совсем не устраивала. Он не хотел заниматься этими чертовыми мастерскими, хоть и бизнес был обширный, но оборудование в большинстве своем было старое и требовало срочной замены.

Денег семейный бизнес приносил крайне мало. А продать его Васильев никак не мог, поскольку у него были заключены госконтракты, которые будут действовать еще лет тридцать. Хотя, с другой стороны, конечно, можно попытаться продать производства, но это будет невыгодно и тяжело. А сейчас оно хоть малую прибыль, но приносит.

Леонид Романович собирался выдать младшую дочь замуж и заработать много денег, чтобы после закрытия долгов у него еще остались средства на переезд к морю. Там он бы мог наслаждаться жизнью по полной.

Здесь Васильев оставил бы свою старшую дочь, чтобы она занималась производствами, а всю прибыль переводила ему. Он подкинул бы ей мысль, что старик не бессмертен, однажды умрет, а тогда ее сестра может стать свободной, или заново выйти замуж. Или был второй вариант: Васильев мог договориться с гвардией, чтобы Дарью не выпускали из дома, а если она не хочет такого, то придется работать на благо семьи и своего отца.

Но весь план провалился! От злости Леонид Романович ударил кулаком по столу.

Он достал из стола бумаги о состоянии рода и начал выискивать в своих активах, что такое можно продать, чтобы закрыть долги. Но ничего такого не находил.

Он тяжело вздохнул и велел слуге подозвать к себе старшую дочь.

— Сколько товара есть на складе? — спросил он ее, когда она вошла в кабинет.

— Вчера все было распродано. Деньги пошли на зарплату рабочим, — Дарья стояла, опустив голову.

— Почему так мало было? — барон понимал, что если хватило только на зарплату, значит, они продали всего около сотни артефактов.

— Станки сломаны, а ты не захотел их менять, отец, — глядя в пол, ответила Дарья, теребя край рукава.

— Пусть люди работают на тех, что есть. Они могут выходить во вторую смену! — громко заявил он.

— Отец, люди и так работают на износ. Если они будут работать еще больше, то начнут совершать ошибки.

— За ошибки они получат плетью! — прокричал он, ударяя по столу. — Убирайся и сделай, как я сказал!

Дочь тотчас выбежала из кабинета.