Громче меча 4 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

Трупная вонь сменилась запахом жареного мяса. Сжигание тел сопровождалось хлопками и взрывами — это детонировал боекомплект мертвецов.

Сун На рухнула на колени, но продолжила усиливать и направлять пламя.

На фоне чем-то подобным занимались практики стихии Огня — их тоже усиливают практики стихии Воздуха, но у этих ребят результативность гораздо ниже, чем у меня.

Через полчаса с лишним, к нам присоединились роты с зажигательными гранатами. Их работа нехитрая — просто разбросать по завалам смоляные гранаты, которые совсем не так эффективны, как первородное пламя стихии, но тоже вносят свой вклад.

Сун На потеряла сознание примерно через десяток минут, а затем поплохело Лю Хунбиню, которых рухнул на колени и направлял пламя дрожащими руками.

— Мы больше не можем, дафу Вэй… — взмолился он.

— Слабаки, — процедил я, а затем перевёл взгляд на морпехов с гранатами. — Эй, вы! Уведите их к шатрам резерва практиков!

Сержант, командующий отделением, козырнул и выделил четверых, чтобы унести этих бесполезных бездарей и слабаков прочь с глаз моих.

Дальше я действовал один — гнев подпитывал меня достаточно, чтобы я мог одновременно применять и стихию Огня, и стихию Воздуха.

Огненный факел облизывал трупы и «дырявил» вал всепожирающим реактивным пламенем…

— Всё, — произнёс я, когда почувствовал, что «бензобак» приблизился к опасной зоне.

Мною было расчищено около полутора километров линии — кое-кто из фриков ещё был жив и отлёживался под грудой тел. Я слышал, как визжат эти мрази.

Отряхиваю кисти, надеваю бронеперчатки и возвращаюсь к переднему краю.

Враг нам не мешал — ему тоже выгодно, если впереди не будет этого неприлично огромного трупного вала.

— Сука, стемнело… — посмотрел я на небо. — Маркус точно не поведёт корпус в ночной бой…

*1381-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан , поле боя*

Ночью фрики предприняли попытку сюрприз-атаки, но потерпели неудачу — у нас есть осветительные ракеты, изготовленные из селитры, серы, угля, сурьмы и клея.

Алюминия и магния у нас нет, ведь никто из местных не знает, что это такое, поэтому пришлось переделывать фейерверки — все ингредиенты оттуда, но в совершенно других пропорциях. Нам ведь нужна была не яркая вспышка, а как можно более яркое и долгое горение.

Получились ракеты, весящие примерно 250 грамм и взмывающие в небеса на высоту до 250 метров. Светят они не очень ярко и на малую площадь, но это лучше, чем ночные костры или человеческие глаза.

Когда кто-то из морпехов услышал странные шорохи, в небо были запущены сотни осветительных ракет, показавших нам тысячи ёбаных фриков, ползущих по выжженному полю.

А дальше дежурные расчёты артиллеристов усеяли поле картечью и фрики, наученные горьким опытом двух мясных волн, оперативно отступили.

Наверное, план ночной атаки предусматривал уничтожение артиллерийских батарей, что здорово увеличило бы шансы на успех, но не срослось…

— Утречка, бро, — подошёл ко мне Маркус.

Ночное нападение я сладко проспал, а вот Маркус был всю ночь на ногах — его охватила паранойя, он опасался за фланги и тылы, поэтому лично проверял каждый участок, чтобы не дай бог чего.

— Утречка, — улыбнулся я ему, а затем посмотрел на свежие тела, лежащие по всему полю боя. — Похоже, что мяч на нашей стороне поля.

— Ты как, восстановился? — спросил Маркус.

— Ну, ещё не до конца, — прислушался я к ощущениям. — Но к вечеру буду почти что в норме.

Не буду — всё это очень дорого мне обошлось. Стихия Огня — это одно из самых затратных направлений, а я ещё и не специалист. И вряд ли я когда-нибудь стану мастером стихии Огня, потому что конфликт меридианов…

— Сегодня они снова атакуют, — произнёс Маркус.

— С чего ты так решил? — спросил я.

— Разведка докладывает, что за ночь прибыло дохуя фриков, — ответил он. — Настолько дохуя, что подсчитать их невозможно. В основном андеды разного качества, но немало и обычных фриков. Новых юся не замечено, но это ничего не значит.

— Захуярим любое количество этих мудаков, — с уверенностью заявил я. — А что, если они не атакуют?

— Атакуют, — усмехнулся Маркус. — Я представлю, как думает Александра. Она сейчас может думать только одно: её стратегия — это говно. Но изменить её она не может, поэтому у неё есть только один способ преодоления недостатка качества своей армии — количество. Скорее всего, она уже пришла к выводу, что надо просто послать больше солдат, чтобы проломить нашу оборону, которая тут же посыплется и нам настанет конец.

Даже я понимаю, что это будет означать что угодно, но не конец. Наша оборона эшелонирована, поэтому потеря передовой не даст врагу почти ничего. Есть ещё промежуточная линия и тыловая — это, по словам Маркуса, из доктрин Первой мировой войны.

— Она очень нерационально тратит свои силы, — вздохнул Маркус. — Какой-то ебанутый подход. Хотя, она и есть ебанутая, ха-ха! Я прямо жду, когда же она решится и бросит на нас все свои силы…

— Ну, посмотрим, — пожал я плечами. — Ладно, я пошёл на свою позицию.

— Давай, бро, — кивнул Маркус и направился к ставке.

Всё утро проходило в подготовительных мероприятиях.

Прибыли обозы с дополнительными боеприпасами — каждая батарея получила пятикратный запас картечи, а морпехи получили десятикратный запас патронов.

Сегодня будет решающая фаза этой битвы — нужно не просто выжить, но и решительно победить. Любое отклонение от этих задач будет означать полный провал специальной военной операции.

Противник же вновь собирал свои силы на поле, причём делал он это прямо с поздней ночи — Александра начала это сразу после провала ночной сюрприз-атаки.

А вот ближе к полудню, вся эта масса живых и неживых существ, ведомая Порочным Циклом, двинулась прямо на нас…

Я вытащил из ножен княжий меч и скрупулёзно рассмотрел его — состояние отличное, он остёр и готов к бою.

Александра поняла, что артобстрел с её стороны практически не причиняет нам ущерба, поэтому её орудия молчали.

Наша артиллерия открыла огонь ядрами. Боевые порядки врага очень плотны, что нужно для обеспечения нужного натиска — Александра осознаёт, что само по себе проникновение на вражеские позиции не даст ничего. Нужно, чтобы в окопы попало сразу много её солдат — тогда будет почти гарантированный успех.

Раздался троекратный рёв рога, специально предназначенного для отдачи приказов артиллерии.

Я увидел, как расчёт батареи справа от меня распечатал отдельные ящики и начал готовить заряды с зелёными пометками.

— Огонь! — скомандовал капитан Канг.

Орудия дали залп и в противника полетели ничем не примечательные жестяные банки. Но они содержали в себе не шрапнель и не зажигательную смесь, а лишь негашёную известь, которая, при разрыве снарядов, осыпалась на фриков.

«Прелесть» негашёной извести в том, что она бурно реагирует со слизистыми оболочками, особенно с глазами и органами дыхания. Отравить взрослого мужика будет непросто, но задумка этих снарядов именно в надёжном ослеплении. Слепой солдат — это уже не противник, а инвалид войны…

Особенностью нашей извести является то, что она тщательно просеяна, не содержит комков, поэтому, по задумке Маркуса, она должна относительно надёжно повреждать врагу глаза и жечь глотки.

Во врага попадали далеко не все банки, но те, что попадали, делали свою грязную работу на все 100% — до меня донёсся надсадный кашель и болезненный ор тысяч глоток.

Безветрие и плотность вражеского боевого порядка играют нам на руку, ведь белая пыль достаточно долго держится в воздухе и тщательнее поражает живую силу. Жуаньши, скорее всего, глубоко похуй на негашёную известь, но и их глаза страдают.

Когда эта волна живой и неживой силы приблизилась на достаточную дистанцию, морпехи открыли огонь из ружей, а артиллерия переключилась на картечь.