Император Пограничья 1 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Получается, объявился некий гениальный, но неизвестный оружейник, который почему-то скрывает личность и ведёт дела через этого юнца Платонова.

— Какой в этом смысл? — уточнил Афанасий после паузы. — Зачем мастеру такого уровня продавать свои творения в нашем городе? Да ещё и привлекать внимание, заявляясь в «Ратный Двор»? Он бы легко нашёл покупателей через Эфирнет на специализированных площадках.

— Вот и я о том же, — вновь согласился Фёдор, рассеянно поглаживая подбородок. — Здесь явно что-то не сходится. Может, он опасается конкурентов в Бастионах? Боится, что его или уберут, или насильно заставят работать на корпорации? Или просто проверяет рынок перед большими партиями?

Оба собеседника ненадолго замолчали, обдумывая ситуацию. Наконец, глава рода произнёс:

— Ты говоришь, меч был выкован из Сумеречной Стали? Насколько я знаю, её добывают всего на двух месторождениях в Содружестве, каждый килограмм на строгом учёте. Крайне ценный и редкий металл. Можно попробовать выяснить, не покупал ли его кто-нибудь в последнее время…

— Можно, — подхватил Фёдор, — хоть и вряд ли получится. Семейства Яковлевых и Демидовых нельзя назвать образчиками честности и прозрачности. Многое из того, что они извлекают из недр, испаряется в неизвестном направлении.

Афанасий тяжко вдохнул, будто признавая правоту наследника.

— Анонимный гений-артефактор и ценнейшее сырьё… Всё это очень подозрительно. Нужно разузнать об этом Платонове побольше.

— Ты прав, отец. Для начала посмотрим родовые базы данных в Эфирнете, может он где-то засветился. Вспомнил! Он вечером собирается в «Серебряную Подкову», чтобы завершить сделку! Договорился там с клиентом встретиться.

— Отлично, — в голосе главы рода звучала решимость. — Пошлю-ка я нашего безопасника проследить за этим «чудесным» боярином, разузнать о нём поподробнее. Если он намерен вести свои дела в наших краях, то может стать угрозой семейному бизнесу. А угрозы нужно либо устранять, либо обращать в союзников.

Покинув лавку, я пребывал в приподнятом настроении. Сделка с боярином Судаковым обещала стать первым шагом на пути возрождения Угрюмихи. Мой оптимизм передался и охотникам, сопровождавшим меня, они тоже заулыбались.

— Никак, барин, дела на лад пошли? — полюбопытствовал Силантий. — Уж больно довольными выглядите.

— А то! — подмигнул ему длинноносый Федот. — Гляди, светится, будто медный пятак начищенный.

Молодой Гаврила лишь застенчиво улыбнулся, не решаясь вмешиваться в разговор.

— Вы правы, — ухмыльнулся я, забираясь в сани. — Есть причины для радости. Дела действительно пошли в гору. Глядишь, скоро и Угрюмиха станет не такой уж угрюмой.

Парни переглянулись, не вполне уловив мою мысль. Ничего, со временем поймут.

— А вы сами-то когда последний раз в городе были? — спросил я, устраиваясь удобнее.

Охотники призадумались, почёсывая затылки.

— Да почти и не бывали толком, — признался Силантий. — Только я однажды во Владимир ездил, кое-что для охоты прикупить. Капканы там, наконечники для стрел…

Остальные согласно закивали. Я покачал головой — непорядок это. Нельзя людей благ цивилизации лишать. Ну да ладно, исправим.

— Слушай мою команду! — строго начал я, глядя как подбираются спутники. — Едем в центр. Покажу вам прелести городской жизни.

По мере того, как услышанное доходило до них, лица селян разглаживались, приобретая оживлённый вид.

Сказано — сделано. Через четверть часа мы уже шагали меж торговых рядов, наблюдая красивые здания и нарядную публику. Зима разукрасила город белоснежными красками, а бодрящий морозец щипал за нос, заставляя кровь быстрее бежать по жилам.

Гуляющий народ с детьми сновал туда-сюда, приценивался к товарам, торговался и смеялся. Из палаток доносились зазывные крики:

— Конфеты-бараночки! Налетай, разбирай!

— Пироги горячие, с пылу с жару!

— Сбитень медовый, глинтвейн пряный! Согреет и взбодрит, сил прибавит!

Поддавшись всеобщему веселью, я подошёл к лоткам и щедро накупил всякой снеди — и пирогов, и и дымящихся напитков. Охотники, словно малые дети, принялись уплетать угощение за обе щеки, нахваливая:

— Эх, хорошо же с барином в город ездить! — блаженно жмурился Гаврила, прихлёбывая горячий сбитень. — Почаще бы так!..

Я улыбнулся, глядя на их восторг, но в душе шевельнулась горечь. Подумать только, эти люди до сих пор были лишены обычных житейских радостей, оказавшись на задворках цивилизации. И в этом я видел прямую вину князя Веретинского.

Никакой он не государь, а нерадивый приказчик. Такой же, как Мухин, только грех его не воровство и хмельное, а страх лишиться власти и бездарность в деле управления княжеством.

Не заботится о том, чтобы поднять своих подданных до достойного уровня жизни, дать каждому, от землепашца до боярина, возможность честным трудом на хлеб зарабатывать. Вместо этого вешает на главной площади лучших сынов княжества, губит будущее своей земли.

Глядя на этих людей, я укрепился в своём мнении и пообещал себе, что вытащу Угрюмиху из тьмы на свет божий. Сделаю всё, чтобы каждый её житель достойно жил, а не прозябал в нищете. А там, глядишь, и до прочих земель руки дойдут…

Тряхнув головой, я отбросил мрачные думы. Нечего людям настроение портить. Сегодня мы празднуем — и точка!

Запустив руку в кошель, я отсчитал каждому охотнику по золотому. Двойная плата против уговора, но они заслужили, неплохо показав себя в трактире.

— Держите, — сказал я, раздавая монеты. — За работу, и на гостинцы домашним. Только никакого хмельного!

Парни понятливо закивали, благодарно улыбаясь. Гаврила тут же отправился к пирожным рядам и принялся неумело любезничать с румяной продавщицей. Федот, поколебавшись, выбрал в лавке добротный шерстяной шарф — жене обновку. А Силантий, подумав, накупил разных конфет — своим детишкам.

Глядя на него, и я решил последовать его примеру, чтобы по возвращении порадовать сельскую ребятню. Они, поди, и сладостей иных не пробовали, кроме мёда да лесных ягод…

Расплатившись с лоточником, я двинулся в магазины с готовой одеждой и галантереей. Не вечно же мне ходить в том, что подготовили люди Сабурова.

Спустя полчаса я стал счастливым обладателем новой рубашки, брюк и туфель.

Заодно разжился бритвенными принадлежностями, расчёской, полотенцами, складным зеркалом и флаконом одеколона. Всё же нужно поддерживать статус.

Все обновки уместились в кожаный несессер — хорошую добротную вещь. Напоследок я прикупил набор для чистки оружия и недорогие карманные часы — маленькое механическое чудо. Часть меня, унаследовавшая воспоминания Платонова, понимала, что это никакая не диковинка. Однако та, что ещё совсем недавно жила в мире, где вершиной технологий был арбалет, была с ней не согласна.

Я достал часы из коробки, с интересом рассматривая тонкую работу мастера. Крошечные шестерёнки, безупречно подогнанные друг к другу, отмеряли время с поразительной точностью. В моём прошлом мире подобное казалось бы настоящим волшебством — сложнее и искуснее любой магии. Теперь же люди носят такие механизмы, даже не задумываясь об истинной красоте этого изобретения. Пожалуй, именно в этом и заключается величие прогресса и человеческого духа — превращать чудеса в повседневность.

Не мог я оставить без подарков и своих соратников, оставшихся в деревне. Василисе взял платок шёлковый с затейливыми узорами. Думаю, ей понравится. А Захару простенький магический артефакт — очки, которые сами подстраиваются под зрение владельца. Учитывая, как он постоянно щурился, пытаясь разглядеть окружающие его вещи, обновка явно пригодится.

В общем, позаботился я обо всех. Почти двадцать семь рублей оставил. И ведь не жалко нисколько — для хороших людей старался.

Провели мы в торговых рядах часа полтора, не меньше. А после, подыскав по совету местных достойную гостиницу, двинулись на постой.

Поначалу там на нас, лесных жителей, косо поглядывали, но я быстро решил этот вопрос. Стоило им понять, что мы платёжеспособны, как недовольные гримасы сменились угодливыми улыбками.