Стратиг метакосмоса (СИ) - Плотников Сергей Александрович

Там в ободе центрального «соцветия подсолнуха» имелась выемка, издали — маленькая, а вблизи размером с хорошую такую рыбацкую бухту. И в ней, действительно как в бухте, было уже пришвартовано несколько судов довольно причудливого вида!

Ну то есть ладно, не причудливого. В принципе, все это не выходило за рамки многочисленных плавательных и летательных средств, придуманных человечеством за его долгую историю! Высокая деревянная ладья с веслами и головой какого-то трудно опознаваемого зверя на носу — две штуки. Одна побольше и поярче раскрашенная, другая поменьше и с другого края «бухты». Что-то вроде ковра-самолета с маленьким домиком в центре. Огромный шар из блестящего, тщательно отполированного металла. Почти что яхта почти что современного вида, с косым аэродинамичным парусом и небольшим возвышением каюты. Высоченный фрегат-галеон с мощным парусным вооружением, словно сотканным из яркого света (этот, кажется, собирался отчаливать: по палубе бегали люди, паруса разворачивались). Наша огромная железная платформа из металлической сетки с нагромождениями ящиков на ней (все жилые модули были свернуты, так как мы готовились к экстремальному маневрированию) смотрелась среди этого всего… Довольно неэстетично, сказать по правде! Немного спасал положение сияющий розовым шар силового поля. Наверное. Или не спасал, мне сложно судить со стороны.

Здесь, в бухте, было видно, что плоский «подсолнух» по крайней мере метров пятьдесят толщиной, а то и больше. То есть в его плоское со стороны тело можно спокойно поместить любой небоскреб Лиманионского городского центра — вместе со шпилем. Кроме того, стало очевидно, что на территории станции действует сила тяжести, примерно равная терранской: на краю «подсолнуха» довольно лениво исполняли свою рутину местные портовые рабочие — готовили швартовочные концы и трап. Между прочим, работали магией, да и вообще все они были одаренными — я это видел ясно. Только вот очень странными одаренными!

Так называемое «магическое зрение» (Аркадий настаивает, что это некорректный термин, а надо говорить «зрение магов», но по мне это уже ненужный педантизм) обычно позволяет видеть потоки энергии в человеческом теле. То есть, грубо говоря, кровеносные сосуды.

Однако у местных я не мог разглядеть ничего подобного! Их тела просто светились ровным однообразным светом, у кого-то чуть ярче, у кого-то чуть тусклее… Примерно на уровне выпускника нашей школы «Маяк» по интенсивности свечения. То есть ребята не сильно мощные (это я не к тому, что мы в «Маяке» плохо учим, это я к тому, что у едва-едва совершеннолетних магов, не прошедших через Проклятье, не может быть особенно большого резерва!). Однако деталей их внутреннего устройства я разобрать не мог, словно глядел на них сквозь препятствие.

Кстати, да, похожий эффект возникает, если разглядывать мага сквозь стену — тоже видишь только светящийся силуэт и больше ничего.

— Ну что? — спросил я Аркадия. — Принимаем местные правила? Отключаем защитное поле? Швартуемся?

Сам я не был уверен, что это наилучший образ действий. Что если на нас нападут, стоит только снять защиту?

С другой стороны, поведение этих патрулей не выглядело откровенно враждебным. Да, они уничтожили дрон, но на нас напасть не пытались, купол на прочность не испытывали. И вообще вели себя так, будто их задача — проводить нас, а не пленить или уничтожить.

Но… Мать вашу, не нравилось мне все это! Вот совершенно не нравилось.

Судя по всему, Аркадию тоже, потому что он сделал нетипично долгую паузу перед тем, как ответить:

— Пока исходим из того, что у них нет враждебных намерений, и они просто хотят знать, кто это нарушает их территориальное пространство. Как ни крути, это мы прилетели к ним, а не наоборот. Так что ведем себя спокойно и дружелюбно. По возможности.

— Понял, — кивнул я.

«Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят». Только вместо пушек драконы. Логично и разумно, да. Наверное, будь я командиром, сам в такой ситуации отдал бы подобный приказ. Всегда лучше сначала поговорить, чем с ходу драться или иным образом демонстрировать агрессию.

Другое дело, что у меня прямо-таки воображаемая щетина вставала дыбом на загривке от поведения этих молодчиков в цветных доспехах! Да, откровенной враждебности они не показывали, но не показывали и дружелюбия. Не попытались связаться с нами, не запросили возможность посадки на платформу, не сделали никакого демонстративного жеста вроде «мы с миром и без оружия». Наоборот, как-то очень по-хозяйски и отработано нас развернули.

Спорю на что угодно, это точно так же не понравилось никому из наших. Ксантиппу их манеры точно раздражали — я слышал ее эмоции. Хотя сильнее этого по связи звучало ее любопытство.

— Швартуемся, как они показывают, — продолжал между тем Аркадий. — Думаю, Татье и ее ребята разберутся, где закрепить эти канаты. А затем мы с протостратигом перейдем на борт станции и попытаемся объясниться с местными.

— Принято.

— Если нам придется вступить в бой или нас захватят без боя превосходящими силами, включайте защитное поле обратно и улетайте. Это приказ. Мы постараемся прикрыть ваш отход.

Я с иронией поглядел на него.

— Мы не военная команда, если что. И даже в армии такие приказы далеко не всегда выполняют. Тем более, в данном случае это просто неразумно.

Он что, реально думает, что я оставлю без отца одного из моих «любимых мальчиков»? Да и Вальтрен мне не чужой человек: его близнецов я тоже на коленях качал. И как я потом буду командовать двадцатью в высшей степени компетентными и мотивированными специалистами, если они будут знать, что я взял и бросил без подмоги двух своих друзей, в том числе нашего командира? Не говоря уже о том, что нас тут всего двадцать пять, а Древних на их базе по самым грубым прикидкам несколько сотен! При этом Аркадий и Вальтрен — одни из самых сильных наших бойцов. Мы никогда не устраиваем магических турниров, слишком опасная это штука, но навскидку из наших спаррингов я бы вот так сразу не поставил, что сумею одолеть любого из них, сойди мы с ума и реши драться всерьез! Прорываться на свободу куда лучше с ними, чем без них. Так что бросить их и улепетывать в случае чего — втройне идиотизм. Аркадий в своем репертуаре, блин! Правда, за прошедшие годы я уже привык на это не обижаться. Сколько бы бывший бессердечник ни говорил мне, что не склонен жертвовать собой, на самом деле он всегда относит себя в «допустимые жертвы». Не совсем то же самое, но грань слишком тонка, как по мне. Это уже привычка, которую, видимо, не исправить.

Наш архистратиг поднял брови.

— Неразумно так неразумно. В таком случае ожидаю от вас предельно рациональной и продуманной операции по спасению нас с Кресайном, которая не поставит под угрозу остальных двадцать три человека.

— Что-нибудь придумаю, — пообещал я.

Аркадий усмехнулся уже заметнее и был таков.

Сперва мы просто ждали, наблюдая, как местные рабочие подтягивают платформу ближе к борту. Потом — как Аркадий и Вальтрен перепрыгивают на станцию, игнорируя мостки и помогая себе крыльями (Аркадий использовал дизайн «ската», Вальтрен — сумароковское самолетное крыло). Выглядело это впечатляюще, особенно в наших черных экспедиционных скафандрах. Прямо как из супергеройского фильма. Впрочем, вряд ли на местных это произвело впечатление: чего-чего, а фильмов про супергероев у них точно нет.

Их там встречали не только грузчики: из невысокого здания с арочной галереей по фасаду вышел осанистый мужчина лет сорока на вид, с окладистой бородой и в прикиде, который я сразу считал как «наряд оросского средневекового купца». В аналогиях моего первого мира он больше всего походил на персонажа шекспировской пьесы, только в постановке слегка авангардного театра. Плоский головной убор, средний между шляпой и беретом, украшенный длинным полосатым пером; длинная мантия консервативных темных оттенков, из-под которой виднелся расшитый камзол; ярко-розовые чулки и короткие штаны выше колен; туфли с пряжками.