Ворон, каркни на счастье (СИ) - Разумовская Анастасия

— Как в своей собственной, — заверил Кретьен и принялся рассуждать о том, куда поместить прибывающих.

Аврора слушала вполуха. Она уже знала, что красавица Сессиль, несмотря на своё иностранное подданство, является официальной фавориткой сына герцога, то есть жениха самой Авроры. И, с одной стороны, это раздражало: у её мужа будет официальная любовница! Предполагалось даже, что гостевые покои прекрасной Сессиль будут располагаться под покоями принцессы, чтобы Кретьену не было необходимости проделывать уж слишком длинный путь до желанных объятий. С другой стороны… не всё ли равно? Если муж станет чаще ночевать вне спальни жены, так тем и лучше. При одной лишь мысли о том, что должно произойти в брачную ночь, Авроре становилось нехорошо. Не то, чтобы Кретьен был уж как-то особенно ей не симпатичен, просто… Он был чужим. Чужой мужчина, с чужими руками, с чужим запахом, чужим голосом и вообще. Её передёрнуло от отвращения.

«Глупо так относится к будущему супругу, — заметила принцесса сама себе. — Чем хуже относится жена, тем больше влияние у фаворитки. А любовница — это всегда опасно. Никто не знает, насколько она властолюбива». И, чтобы не слушать раздражающий, несмотря на красивый низкий тембр, голос, Аврора прошла вперёд, в клетку.

Это была довольно просторная клетка, наклонять голову девушке было не нужно. А вот мужчине — пришлось бы. Принцесса обернулась в сторону жениха и вдруг подумала: что будет, если она сейчас прикажет де Грару запереть в клетке сына герцога? А если сын герцога прикажет — её? И тут же разозлилась на себя за такие идиотские мысли. Отвернулась и поспешно направилась из ловушки, но тут что-то блеснул в свете факелов. Девушка нагнулась и подобрала нечто металлическое, круглое…

— Что там, Ваше высочество? — заинтересовался Кретьен, перебив собственный рассказ о достоинствах мадам Сессиль. — Осторожнее, ведьма могла оставить магическую ловушку…

— Ничего, — не задумываясь солгала Аврора и засунула находку в небольшой кармашек, прячущийся между складок пышной юбки. — Показалось. Могу ли я поручить вам, друг мой, взять на себя заботу об удобстве гостей?

И не слушая благодарностей, торопливо покинула темницу.

Да пусть размещают своих любовниц, где хотят. У них есть армия, а потому де Равэ уверены в своей силе, но… «У меня будет другая сила, — мрачно думала Аврора, накидывая капюшон на голову и пытаясь укутаться от пронизывающего ветра. — Например, торговые гильдии. А что? Вполне себе сила. Торговцы тоже нанимают охрану для перевозки грузов. Чем не армия? Здесь они — слабы, не осознали ещё, какой силой владеют, но… Почему бы не устроить в Монфории промышленную революцию? Как там… Верхи не могут, низы не хотят — старая добрая классика».

Правда, она не могла вспомнить, кому принадлежал этот афоризм, но мысль принцессе понравилась.

Вдруг какая-то сумасшедшая птица, бумерангом мелькнув среди снежинок, кинулась к девушке в руки и запищала, а потом так же стремительно взмыла вверх и растаяла среди туч. Аврора захлопала глазами, опустила взгляд и увидела в руке бумажную ленту. Недоверчиво развернула её и ахнула, прочитав:

«Милая В. в. Аврора! Мы вас не предавали: нас похитили степные вороны. И прямо сейчас на наш лагерь скачет кочевая орда с каганом во главе, а за ними идёт Великое Ничто, разрушающее мир. Совсем скоро враги будут под стенами Старого города. Время объединиться и спасти мир. Элис».

Глава 20

Злая жена

— А Румпель? Он не пошёл с нами?

Четвёрка друзей огляделась. Румпеля нигде не было. Только трава. Ещё трава. И ещё. Много-много травы. Скалы. Птицы, мечущиеся в голубом небе. И всадники. Целый отряд всадников, явно скачущих в сторону незваных попаданцев.

— Мы влипли, или мне кажется? — тихо спросила Майя.

Хотелось бы им знать ответ на этот вопрос. И на другие, желательно, тоже: где Осень? Если не в этом мире, то как выбраться отсюда и попасть туда, куда Пёс бездны её унёс? И было понятно лишь одно: надо спасти Осень. И хотелось бы ещё спастись самим. Заодно.

— Кажется, я начинаю понимать французов, — пробормотал Герман и шагнул вперёд так, чтобы загородить Алису. Мари то есть.

— Ты про казачью лаву? — Бертран обернулся к другу.

— Про неё. Жутковато, надо признаться…

Топот множества копыт, свист множества голосов. Сотня вооружённых всадников, одеждой разом напомнивших о татаро-монгольской орде, едва ли не в метре от замершей четвёрки, разделилась на два потока, закручивая вокруг первомирцев лошадиные вихри: ближний — по часовой стрелке, дальний — против.

Новый крик, похожий на крик дикой птицы. Всадники внезапно замерли, и только жеребцы выгибали крутые шеи, фыркали, жадно втягивая широкими ноздрями запахи, пряли ушами и нетерпеливо перебирали копытами. Один из наездников — одетый в кожаную куртку степняка со вшитыми металлическими перьями пластинчатых доспехов — остановил серого мышастого коня перед лицами первомирцев, поднял руку и спросил:

— Чьей смерти, путники, ищете вы в степях великого кагана?

— Видите ли, многоуважаемый обитатель степей… — начал было Герман, откашлявшись, но Бертран живо перебил его:

— Твоих врагов. Мы ищем смерти твоих врагов, о отважный герой.

Кочевник широко ухмыльнулся, блеснув белоснежными крепкими зубами, и расхохотался. Поднял руку, растопырив пальцы, и по этому знаку воины опустили арбалеты и луки.

— Добро. Чьи вы люди? Откуда идёте и куда? С какой целью? — более дружелюбным тоном продолжил вопрошающий.

— Понимаете, если рассуждать в категориях принадлежности…

Но Кот снова перебил Германа:

— Его, — ткнул пальцем в Иевлева. — Это, — он кивнул на Мари, — его жена. А мы с милой супругой моей Майей — верные слуги нашего господина. Идём мы от края земли на запад, в земли славной Эрталии. Слышала ли твоя милость о таком королевстве? А цель наша простая, житейская: найти сестру госпожи, похищенную злым волшебником. Имя девочки Осень, не встречал ли таковую?

Кочевник снова быстро оглядел их, и Герман подумал, что внешне мужчина ближе к монголоидному типу: узкие глаза, чёрные гладкие волосы, широкими прядями спускающиеся ему на плечи из-под шишака. Он чем-то напоминал Джамала, подрядчика из Киргизии, но в то же время лицо предводителя всадников было более европейским, что ли. Глаза вроде шире, хотя веки всё же азиатские, нос больше.

— Красивое имя. Не встречал. А про Эрталию слышал, доводилось. Далеко вы от неё. Почему со мной говоришь ты, а не твой господин?

«Вот и выкручивайся сам. У тебя неплохо получается», — подумала Герман, продолжая разглядывать странного человека. И лошадь не как у степняков, те предпочитали маленьких лохматых кобылок. Одежда потрёпанная, в пятнах. Возвращается с битвы?

— Так не представился ты, господин добрый. А мессир Герман роду знатного, не может он разговаривать с тем, кто уступает ему родовитостью, — не растерялся Бертран. Вот же котяра! Без масла куда хочешь влезет.

— Вот как?

«И глаза серые. У азиатов бывают серые глаза?»

— Что ж, моё имя Эйдэн, Третий ворон великого кагана.

— Ворон? — удивлённо переспросил Герман.

Оборотень, что ли? Если они и правда в сказке, то почему бы здесь не быть оборотням?

— Неужели сам ворон⁈ — ахнул Бертран, прижал ладонь к груди и поклонился. — Прошу простить дерзость человечка, осмелившегося заговорить с самим Третьим вороном!

Лесть возымела действие. Эйдэн сдержал усмешку, кивнул.

— Вы поедете с нами в Драконий стан. Я выделю двух лошадей. Если, конечно, ваши женщины не умеют скакать верхом.

— Не умеют, — покаянно сообщил Кот.

— Нам бы в Эрталию, — попытался возразить Герман. — Зачем нам Драконий стан?

Третий ворон тронул коня, оглянулся и бросил:

— Вам по пути. Вы на востоке от Дракона.

А затем коротко велел своим людям:

— Арта и Бадду им. Смотреть.

— Честно признаться, я тоже как-то не очень по лошадям, — признался Герман.