На все руки доктор (СИ) - Марей Соня

Видела только глаза. Уже знакомые черные глаза, горевшие безумным огоньком.

Он был ранен, а я, точнее Олетта, лечила его. Держала ладони на его груди, вливая в нее целительную энергию светло-зеленого цвета.

Мужчина говорил что-то еще, но девушка продолжала свое занятие, стараясь не обращать внимания на искушающие слова. Олетта была слишком доброй и терпеливой, не бросала пациента, несмотря на все те ужасы, которые он лил ей в уши.

Они находились одни в комнате, похожей на келью монастыря, поэтому незнакомец ничего не боялся. Но был слишком слаб, чтобы применить к девушке физическое воздействие.

Это вам не хитровыделанный навозный жук Гиллаус и не хамоватый великан Савад. В черноглазом чувствовалась настоящая сила и опасность. Так хотелось узнать больше о прошлом Олетты, потянуть за ниточку и вытащить на свет божий разгадку, но видение начало таять.

Послышался звон, я вздрогнула, и тени воспоминаний окончательно покинули операционную. Оказалось, что Болвейн махнул рукой и снес со стульчика кувшин с водой.

— Лежите, куда вы подскочили! — я метнулась к графу. Он пытался встать, бестолково вращал глазами и бормотал:

— Где я? Где же я? Что со мной случилось?

— Вы ничего не помните? — спросила я со спокойствием санитара из психбригады.

Во взгляде его мелькнуло узнавание, он открыл рот, а потом резко присел на пятую точку.

От ругани, посыпавшейся из аристократического рта блондина, мне захотелось зажать уши.

— Ведите себя прилично, иначе мне придется привязать вас к столу!

— Меня? К столу? — возмутился граф, пританцовывая на месте и пытаясь разглядеть, что творится у него в тылу. Как назло, все примочки отвалились, являя его взгляду неприятную картину. — Если до сего момента я подозревал, что вы притворяетесь, нейра Олетта, то теперь точно уверен — вы сумасшедшая.

Я сложила руки на груди и покачала головой.

— И это вместо спасибо.

На самом деле я меньше всего задумывалась о том, что будет, когда Болван проснется. Я больше боялась, что он умрет, чем что догадается о моем маленьком обмане.

Болвейн, щурясь, долго всматривался мне в лицо, а потом обличающе ткнул в меня пальцем:

— Я по-о-онял! Это был спектакль! Вы нарочно прикинулись сумасшедшей и изобразили приступ, чтобы я вас не трогал и не допрашивал. А значит, вы что-то скрываете. Но не надейтесь, что сумеете провести меня во второй раз, я из вас вытяну всю правду…

— Может, для начала оденетесь? — я красноречиво прошлась по нему взглядом. — Неудобно вести допрос с голым задом. Я не ваша жена и не ваша мама.

Граф наконец вспомнил, где и в каком виде находится, схватил со стола полотенце и прикрылся им.

— Ах, прошу прощения, нейра Олетта! Простите, что оскорбил вас своим видом… — он вдруг расширил глаза, словно что-то вспомнил. Будто кто-то ударил его по голове невидимым мешком, приведя в чувства. — Я… я… голова как болит… Память кусками… — он зажмурился и стиснул зубы.

— Это пройдет, вы пережили тяжелую ночь, дальше будет легче. Сейчас я позову кого-нибудь, и вас проводят в комнату. Вам надо отлежаться, а раны нуждаются в регулярной обработке.

Я направилась к двери, но Болван меня задержал:

— Стойте, подождите. Вы уже знаете, что произошло?

Я осторожно кивнула.

— Ваши люди доложили. На вас напала огромная тварь и успела укусить, прежде чем пала от заклинаний. Сейчас в замке находится нейт Эргер по прозвищу Деревянная Гора, он…

Нейт Болвейн меня перебил:

— Я знаю, кто он. Будьте добры, позовите его ко мне. Потому что я сильно сомневаюсь в том, что эта тварь была там одна.

Глава 33

Макей

Жизнь заиграла новыми красками. Можно подумать, мне без них плохо жилось! Некроманты какие-то, собаки-кусаки, мужики доставучие… Нет покоя бедной попаданке.

Ладно, не буду прибедняться. Зато я узнала еще кое-что о загадочном незнакомце с черными глазами. Олетта лечила его в монастыре и, скорее всего, поставила на ноги. В обители Пресветлой Матери принимали больных, немощных, калек и бездомных. Их кормили, давали ночлег, пищу, молились за них.

Но невозможно представить, что мужчина из Олеттиных воспоминаний — лицо без определенного места жительства. Это кто-то злой и владеющий большой силой, только временно ее потерявший.

Я встала у окна и закрыла глаза, анализируя ощущения, которые вызывали у меня его взгляд и голос. Они были такими же, как и тогда, на опушке леса, вскоре после моего пробуждения в этом мире.

— Что с тобой? Где тебя всю ночь носило? — оживилось зеркало, сбив меня с мысли.

— Я наблюдала за пациентом. А ты меня потерял? — я приблизилась к любопытному артефакту, стараясь не глядеть на свое унылое от недосыпа лицо и мешки под глазами. Красавица, ничего не скажешь.

— Потерял — это мягко сказано. Мне подзарядка требуется, скоро снова погасну, — заявил хитрец.

— А ты не обнаглел? Ты чего так часто гаснешь да тухнешь? Может, пора обновление какое сделать или там… не знаю, что у вас, зеркал, принято.

Этот товарищ нетерпеливо фыркнул.

— Вот именно, я тухну без хозяина-мага. Ты, конечно, хорошенькая и иногда даже бываешь доброй, зато ленивая — жуть! Осваивай магию и тренируй свой источник, я хочу творить зло. Ой! Не слушай меня, это я глупости несу с голоду, — нервно хохотнул стекляшка. — Хочу практиковать сложные, многослойные, головокружительные заклинания. Но один я это делать не могу, ясно? Меня хватает только на связь и размытые образы возможного будущего.

Я сложила руки на груди и задумалась.

— А Блавар все это с тобой делал? Все сложные многослойные заклинания?

— Чего мы с ним только не творили! Кстати, мой совет еще в силе. Спустись к старику в склеп и поговори с ним по душам. Ты ведь некромант почти. Осталось получить какой-то толчок, и магия начнет развиваться в тебе.

На фоне последних событий совет от зеркала уже не казался безумным. Однако было несколько причин не бежать к дедуле сломя голову и не творить глупости.

— Мне больше по нраву целительство, которым тоже владела Олетта, — начала оправдываться я. — Две эти магии конфликтуют, их конфликт может убить хозяина. Тем более некромантия требует жертву, маг должен что-то потерять. Например, моя предшественница лишилась голоса и повезло, что он остался у меня. И последнее: все эти зомби, ожившие трупы, силы тьмы и прочая гадость противоречат моей нежной женской натуре. Они пугают меня, это все от лукавого. У вас это Темнейший бог — тот еще искуситель.

Ага, нежная женская натура. Что-то я о ней не вспоминала, когда ампутировала конечности, собирала кости из осколков и выползала из операционной прекрасная, как доктор Франкенштейн.

Неужели молодость так на меня влияет?

— Ты безнадежна, — вздохнул артефакт. — Может, продашь меня?

— А вот и фигушки! Ишь чего удумал. Продать! Такая корова нужна самому. Ладно, чтобы ты не умер от голода, напою тебя кровью. Только чуть-чуть.

И пока алая капля впитывалась в деревянную раму, я смотрела в отражение и пыталась поймать ускользнувшую мысль.

А ведь тот мужик из монастыря некромант. Сердце подсказывает, что он причастен к случившемуся. Надо осторожно поговорить на эту тему с Болвейном.

— Спасибо, щедрая хозяюшка, — лениво проговорило вмиг подобревшее зеркало. — Не хочешь узнать, как дела у нашего друга?

Я старалась лишний раз не думать о Ране, но не смогла отказаться. Кивнула, и стекляшка тут же затараторил:

— Я блуждал по зеркальной сети в поисках его артефакта, но с прискорбием понял, что… Галлай не ответит.

— Кто? — я непонимающе изогнула брови.

— Галлай. Так зовут артефакт нашего Рана.

У меня в голове все перемешалось, от недосыпа я плохо соображала. Я сжала виски пальцами и спросила:

— Поясни, что значит «не ответит»? И разве у зеркал есть имена, как у людей? Прости, я не знала. А тебя тогда как зовут?

— Точно не стекляшка, — он скривил зеркальную физиономию. — Создатель дал мне имя Макей. Так меня и зови.