Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

– Эта комната построена давно, столетия назад. – с необычной нежностью коснулся стен Колн. – Камень здесь твердый, устоявшийся, прочный. Ты знаешь о том, что стены становятся лишь прочнее с годами? Именно поэтому это место подойдет идеально.

– Подходит для чего?

– Для того, чтобы быть твоим манекеном для битья. – невозмутимо ответил магистр, и развернул принесенный с собой мешок.

В мешке была небольшая деревянная бадья, фляга с водой, и… Длинный зеленоватый кнут. У меня зашевелились нехорошие подозрения…

– Мне сесть на стул? – поднял бровь я, рассматривая принесенные вещи.

– О нет, стул для меня. – коварно улыбнулся старик, перехватив мой взгляд – Но ты всё правильно понял. Ты будешь бить стену, голым кулаком, раздевшись до пояса. И каждый раз, когда мне будет казаться, что ты бьешь недостаточно, сильно, я буду бить тебя кнутом. Вечером тебя вылечат от последствий - как руки, так и спину. Но только вечером. А на рассвете мы начнем заново… Ты готов?

С этими словами магистр ордена уселся на деревянный табурет, смачивая кончик кнута в воде.

Я смерил его пристальным взглядом… А затем повернулся к стене, глубоко вздыхая. Усилить удар жизненной силой - не так уж и сложно, если умеешь её чувствовать. Просто сконцентрировать в кулаке…

Тяжелый, могучий удар кулака, способный сломать чью-то челюсть, или даже убить человека, обрушился на камень, разбивая мне в кровь костяшки пальцев. Я умел бить - и удар был почти идеален. Конечно, каменная стена даже не шелохнулась… И следом за ударом воздух со свистов разрезал удар кнута.

– Ещё раз. – холодно произнес магистр.

Я ударил ещё - снова и снова, пока не сломал наконец собственную правую руку. И только затем понял, что никакой удар не будет идеальным: пока я не сломаю эту чертову стену. Потому что удар кнута неумолимо следовал за каждым моим ударом, как бы хорош тот не был. Стиснув зубы, я собрал сломанные кости в руке воедино, концентрируя остатки сил в сломанной руке - и обрушился на стену, превращая собственную руку в изломанное месиво из костей и плоти.

Кровь стекала по стене, но камень был слишком крепким - на нём осталось лишь пара царапин от моих костей. А спину со свистом обжег новый удар.

– Полагаю, у меня больше нет правой руки для удара. – вздохнул я, глядя на переломанные и окровавленные кости, торчащие из месива, что недавно было рукой.

– У тебя всё ещё есть левая рука. – безжалостно заметил Колн. – Ещё раз!

Это будет долгая тренировка… Я вскинул голову к факелу, отстраняясь от боли в правой руке - и замахнулся левой. Наверно, ни один король или даже знатный лорд никогда не проходил через это: сословия значили слишком много в этом мире.

Но именно этим я был лучше и сильнее их всех - лишенный это слабой спеси, как и многих иных слабостей. И потому каждое утро, вставая на ноги и направляясь к этой стене, покрытой моей запекшейся кровью я не злился и не гневался, нет. В моих глазах стояло лишь одно воспоминание:

Рыцарь в сияющих доспехах магистра ордена. Кулак в латной перчатке, что со свистом пронзает воздух, промахнувшись совсем чуть-чуть: но обрушившись на каменную колонну, разбивает её вдребезги.

Кадоган однажды доказал мне, чего стоит путь меча, отрубив голову бессмертному магистру смерти без всякой магии.

Это заняло полтора месяца - множество дней непрерывной боли, избиений, и отработки одного-единственного удара, что я повторил тысячи раз. Но однажды проклятый камень, исцарапанный обломками моих собственных костей, хрустнул, с треском разбиваясь под моим ударом.

Я даже не сразу поверил, что это произошло, замахиваясь вновь. И только затем понял, что спину не обожгло привычным ударом.

Колн захлопал в ладоши.

– Отлично, у тебя наконец-то получилось. Прислушайся к себе, запомни это чувство. Подойди сюда.

Я сделал шаг, и пошатнулся от внезапной слабости, едва успев опереться на стену. Из тела словно выпили всё соки: хотя было ещё утро, и тренировка началась совсем недавно.

Потребовалось ещё несколько дней, чтобы я научился применять подобное усиление сознательно: но теперь мои удары были способны на куда большее. Я сжимал и разжимал почти целый кулак, глядя на очередной разбитый камень, и улыбался, щурясь непривычным лучам полуденного солнца во дворе монастыря.

– Человек - удивительное существо, не правда ли? – подошел поближе ко мне сэр Колн, так же улыбаясь. – Столь хрупкое и слабое, что ломается от сущих случайностей… Но иногда под этим хрупким фасадом скрывается белая сталь, что сильнее самого могучего зверя. Ты понял, как это работает?

Этот навык… Его было сложно объяснить словами. Нечто большее, чем просто мышечная память или отработка ударов, и нечто иное, чем просто усиление жизнью. Быть может, нечто общее? Скрытые резервы организма, одновременно усиленные жизнью? Вывернув себя наизнанку, вложив всю силу в один-единственный удар, можно было и в самом деле крушить крепостные стены. Мне ещё было далеко до настоящего мастерства: но я не жалел ни об одном ударе кнута, что пришлось выдержать ради этого. Потому что где-то глубоко внутри четко и ясно ощущал: эта сила останется со мной навсегда. В этом теле, или в тысяче иных… Но один мой удар будет способен раскидать десяток людей - пусть и ценой жизни или всех сил.

– Думаю, я понял. – с улыбкой кивнул я.

– Тогда двигаемся дальше.

Магистр Колн отвел меня к большой, длинной яме во дворе монастыря: метров двадцать в длину, навскидку. Перед ней расстилался небольшой деревянный помост, всего в несколько метров.

– Здесь задача ещё проще. – сообщил старый садист. – Ты прыгаешь через яму. С первого раза не получиться, конечно, поэтому внутри лежат разнообразные колючие ветки, бревна с небольшими кольями и гвоздями, и прочие веселые штуки. Не смертельно: напротив, они сильно замедлят падение, но падать будет весьма неприятно, это я гарантирую. Принцип здесь проще - тебе надо освоить движение с ускорением. В этот раз надо вложить ту же силу во всё тело, в движении, совершить рывок, но не удар… Попробуй. А я пока схожу за чем-нибудь вкусненьким…

Я со вздохом посмотрел на колючие кусты, что были призваны замедлить падение. Всё воинские ордена имеют подобных садистов в своем составе, даже потеряв 9 рыцарей из 10, или мне просто так повезло?

В общей сумме мне пришлось провести в Келлийском монастыре больше трех месяцев. Стоило ли оно того? Что значит пара небольших секретов воинов для того, кто готовиться встретиться с богами? Пожалуй, немногое.

Но я смотрел на это с другой стороны. Узким местом моего бессмертия было не тело, а разум. Однако толкая своё тело к пределам того, на что способен человек, поневоле задумываешься о том, на что способен человеческий разум. Как найти ту грань, что отделяет безумца от здравого ума? Сколько смертей может вынести человек, даже имея наикрепчайшую психику? Сколько раз можно подняться и встать, потерпев поражение в битве? Где лежит этот предел?

Я убил много людей своими руками. Сотни, даже тысячи. Но даже в моем старом мире я знал, что именно от первого даже крепкие, здоровые люди, которые не чураются военного дела сходят с ума. На моих собственных глазах уже сходили с ума собственные ученики, не выдержав потока кровавых ритуалов смерти: и отнюдь не потому, что те были призваны разрушить их разум.

Сложно было сказать, какова будет армия, что явиться к подножию гор. Королевства были обескровлены прошлой войной, но даже так, я знал, что недовольных её исходом дураков осталось немало. Пять тысяч? Десять? Сотня? Вряд ли сотня, слишком тяжело будет прокормить… Но несколько десятков тысяч - запросто.

Магистр Колн нагнал меня в последний момент перед отъездом, когда я уже поднялся в седло ездовой химеры.

– Касательно моего условия…

– Я слушаю. – серьезно кивнул я старому рыцарю.

– Я хочу знать, что произошло между тобой и Кадоганом. – поднял на меня взгляд стальных глаз магистр.

Я помолчал немного. Слухи о смерти моего рыцаря-наставника ходили разные, однако, что удивительно, практически никто не подозревал меня в его смерти. Слишком неслыханным было это дело, слишком невозможным и маловероятным казался такой исход. Однако сам факт конфликта не был таким уж большим секретом, вести после войны с Арсом разошлись по всему рыцарскому сословию.