Мастер путей. Часть 4 (СИ) - Черный Александр Михайлович

Что скука одолела — так это я могу развеять. Всего один переход Оксанки «на ту сторону» мигом развеет всю её тягу к необычному. Сразу станет домашней пай-девочкой. Забьётся под подушечку и будет скулить в остром приступе посттравматического синдрома расстройства от встречи с айнами.

Хотя, надо подумать. Окси — хороший фармацевт, и знаний по медицине у неё хоть отбавляй. Лицо доверенное настолько, что она одна из немногих, кого я безбоязненно оставлял в своей квартире без присмотра. Есть вероятность, что рано или поздно её навыки могут пригодиться мне по ту сторону Грани. Осталось оценить риски, просчитать последствия и выбрать правильный момент.

Что мужиков не хватает — так это следствие любой войны в любой стране и в любом обществе. А у нас ещё с относительно недавних пор условно легализовали наёмничество. Что самое развесёлое, статья за него из уголовного кодекса никуда не делась. Но частных военных кампаний и наёмников в одночасье наплодилось как грибов после дождя. Туда, а также в Вооружённые силы, все и подались. Кто добровольно, кто по повестке. Замечание Смазновой точно. Мужчин «на гражданке» и впрямь стало меньше.

Но про бронепоезд и про фронт — явная гипербола, не имеющая с действительностью ничего общего. У нас не сорок первый год, чтоб с парада сразу в окоп прыгать. Тут Окси преувеличила.

Глава 21

Выписка

Гостья покачала в руке полупустую кружку, гоняя по ней недопитый кофе.

— Оказалось довольно просто найти себе грелку на ночь. Многие клюют на незамужнюю женщину без детей. Но, почему-то, мало кто видит во мне кого-то, кроме раздвигающей ноги подстилки. Так и дождалась тебя спустя год. Можно сказать, что ты мало что пропустил.

Грустно, но предсказуемо.

— А у тебя как? — осведомилась Окси. — Только вернулся, а тебя опять куда-то понесло. Скоро опять уезжаешь. Неужели так нужны деньги? Ты, вроде, не бедствуешь.

Смазнова окинула взглядом стены кухни моей квартиры, одной из нескольких на этом этаже, выкупленных и через перепланировку объединённых в одну.

— Точно не бедствуешь, — припечатала она. — Значит, дело не в деньгах.

Гостья помолчала и спросила:

— Кто она? Как зовут?

Я повёл бровью.

— Кто — «она»? Кого зовут?

Окси перевела на меня преисполненный снисходительности взгляд и тепло улыбнулась.

— Не играй юродивого. Девочку твою, кого же ещё. А сказал, что никого не нашёл себе…

Что женская интуиция — страшная сила, я знал ещё со школы. Но чтоб настолько…

Хотя, если так подумать, вряд ли дело в ней. Вероятнее всего, тут всё прозаичнее. Окси не могла не увидеть некоторые женские вещи, что я заказал для Алины: Бериславская не всё забрала в свой мир. Да и в ванне наверняка пара не явно мужских волосинок длинной сантиметров в дцать завалялось. Я не делал из визита разноглазки тайну за семью печатями.

— Которую из них? — уточнил я. — Ты прекрасно знаешь, мой послужной списки похлеще твоего будет.

— Так ты у нас падишахом заделался? — в глазках Окси загорелся нездоровый огонёк. — Неужто сразу двух заграбастал?

— Пятерых, блин, — хмыкнул я, прикусив себе язык.

Смазнова неприкрыто фыркнула.

— Так… — уже безо всяких заскоков и увёрток неопределённо покрутил рукой в воздухе. — Есть несколько претенденток. Пока ещё ничего не понятно, но привык жить днём сегодняшним, закидывая удочку в завтрашний. Сейчас… не готов дать исчерпывающий комментарий. Скажем так. Теплотой женского внимания не обделён.

— Ещё бы ты был им обделён, — усмехнулась подруга, отпивая кофе из кружки. — Планы далёкие? Или как у Цезаря, «Сунул, вынул, поимел»?

— «Пришёл, увидел, победил», вообще-то, — уточнил я. — Пока без комментариев. Планов громадьё, все наполеоновские, но всё покрыто «туманом войны».

— Тогда познакомишь меня с ними, — улыбнулась Оксанка. — Даже интересно посмотреть на тех, кому досталась такая щекотливая доля, как спутница наёмника.

Гостья залпом допила остаток кофе, отставила кружку на стол и поднялась на ноги.

— Пошли, — потянула меня за собой. — Раз ты как кот, который гуляет сам по себе, то непонятно, сколько мне ещё удастся лакомиться. Пока не уехал опять — ты только мой.

Вот такая вот Смазнова непосредственность. Умная, догадливая, перспективная женщина. Не обделённая ни внешностью, ни разумом. Наслаждаться общением с ней — одно удовольствие. Грех отказывать себе в нём.

Я и не отказал. Ни себе, ни ей.

А сам всё больше убеждаюсь в истинности изречения Бериславской, что Сила каким-то образом воздействует на здоровье. Я и раньше спокойно вывозил «пару раз подряд». А сегодня отметил, что очередной заход для меня столь же лёгок, как и первый, будто первого и не было вовсе. Интересно, а у этого явления вообще есть пределы? Насколько более выносливым я могу стать по сравнению со своим прежним состоянием? Этот вопрос касается не только постели и количества «кинутых палок». Боевые выносливость и эффективность меня волнует не меньше, чем сексуальные.

Подвалы Тайной Канцелярии

Новая встреча Великого Императора Всероссийского и бывшего оружничего Императорского двора не сулила последнему ничего хорошего. Александровский, и без того не сияющий от счастья, сегодня был мрачнее тучи. И не удивительно. Люди Протопопова при обыске бывшего имения Бесчестных нашли не что-нибудь, а натуральный артефакт из останков айна.

Монарх спустился в подземелья с тройкой живодёров, рослых детин, заплечных дел мастеров. Таких не вызывают просто поиграть: эти из медведя все жилы вытянут и заставят его признаться, будто он — заяц.

С одной стороны — подумаешь, артефакт? С тех пор, как люд освоил Силу, этих артефактов наплодилось больше, чем населения Империи. Порой находятся настолько древние, что учёные мужи вынуждены менять официально объявленные и установленные версии событий прошлого, как мироздания, так и развития жизни.

Но с другой стороны…

Александровский бегло пролистав найденные в тайнике рукописи, небрежно бросил стопку исписанных трудов на стол, прямо поверх пыточных инструментов, и перевёл тяжёлый взгляд на своего растянутого на дыбе бывшего оружничего.

— Вот скажи мне, Пелагий Любомирович, как умный, начитанный, эрудированный человек, — закадычным голосом проронил монарх. — За какие такие прегрешения против люда честного да перед Господом Богом Всевышним ты так со мной? Неужто я тебя чем лично оскоробил? Али же обделил чем ненароком?

Арестант молчал. Ответить ему было решительно нечего.

— Я понимаю, продаться ляхам, — произнёс молодой правитель. — Не ты первый, не ты последний. Но повязаться с айнами? Вот этого понять не могу.

— Так разве ж я повязался? — риторически переспросил Пелагий. — Я к айнам не отношаюсь. Мне с них прибытка нету.

— Ещё скажи, что сына своего не ты растил, — хмыкнул Александровский. — Дознаватели доказали, что труд исписан его рукой.

— Но не моей, — безучастно отозвался узник.

— Родитель более не в ответе за своё чадо? — переспросил Император. — Пелагий, тебе пора понять. Шутки кончились. Покушение на убийство светлейших князей с малолетними детьми, связь члена семьи с чернокнижием… Тебя к ответу призывают. И спрашивают по всей строгости.

— Так почто из пустого в порожнее переливать? — вопросом на вопрос ответил бывший оружничий. — Ты уже порешил всё, государь. Я более не угоден тебе. Вытаскивай меня на плаху. Сам-то уже не дойду, сам видишь.

Государь неприкрыто усмехнулся.

— Не переживай на этот счёт. Я тебе уже и палача определил.

— Стало быть, более от меня ничто и не вызнаешь. Знать не ведаю, и сообщить не имею.

Всякая эмоция пропала враз с лица молодого монарха.

— Вот это мы и выясним. Хорошие разговоры закончились. Настал час переходить к плохим. А уже по итогу поймём, как с тобой поступить.

Сопровождавшие Императора живодёры, не дожидаясь персональных команд, принялись разбирать свой инструментарий потрошителей. Разбирать тело живьём на части нужды не было: приговор, хоть и вынесенный предварительно, ещё не оглашён. Но сведения добыть необходимо, и, желательно, не затягивая с этим. Начать можно с чего-то не особо значимого, типа пальцев, ушей или зубов. Не обязательно сразу на кол сажать или варить в кипящем масле.