Рысюхин, 12 градусов хватит? (СИ) - "Котус"

— Посмотрите там, в шкафу — коробка картонная внизу. Доставайте аккуратно.

Коробка была с энтузиазмом извлечена и распотрошена, из недр её извлекли три бутылки «дамских» наливок, литровую бутылку кукурузной «Рысюхи» на пробу и две — знаменитой и пресловутой «акавиты». Из неё же вынули три тщательно завёрнутых рыбины, вялено-копчёного умбрийского омуля, запах от которого вызвал обильное слюноотделение и крик души, адресованный Надосиновику:

— Закусь не жрать!!!

С этим взносом ситуация выправилась, но для того, чтобы всё стало совсем мирно, пришлось подкупить Наташу, отправив гонца с деньгами в кондитерскую за слоёным тортом, который дед называл «Наполеон», а в кондитерской «Настоящий бельгийский шоколад и выпечка» его именовали странным словом «Томпус». За счёт этого удалось сократить «фруктовую тарелку» до «килограмм яблок и пару груш, если будут», а закупщику было тихонько сказано:

— Возьми яблок штуки три, порежем тоненько, так ещё и останется. Они и сами их есть не будут, больше выделываются.

В последний момент тормознули убегающего Лёху, которого определили в гонцы по принципу «раз у тебя семейное дело — перевозки, то тебе и сумки в руки». Сергей Казюлин протянул купюру:

— Возьми ещё круассанов для Плавтовича, ему приятно будет.

— Ага, Михась дуреет с этой прикормки[1]! — Остальные сделали вид, что не знают о маленьком секрете Казюлина, который был отчаянным сластёной, но почему-то стеснялся в этом признаваться.

С подготовкой справились быстро, и через час с небольшим уже начали праздновать, кому что больше нравится. Застолье прошло без залётов, так скажем. Рыбу слизнули с фантастической скоростью, тортик с круассанами в качестве десерта зашли вообще на «ура». А от трёх яблок осталось почти полтора, кстати говоря. И утром на торжественном построении никто особо похмельем не страдал.

Причём только на построении до меня дошло, что мы — именно мы, и я в том числе — сейчас те самые «выпускники» и «старшекурсники», на которых когда-то смотрел снизу-вверх. Нет, я это знал, и даже вслух проговаривал, и радовался, что со следующего лета буду свободен от учёбы, но именно ДОШЛО только сейчас. И, да — с нашего курса на распределение первокурсников остались только самые любопытные или те, кому нужно было по поручению старших высматривать интересных одарённых среди «бесхозных» пока ещё простолюдинов. Я тоже ушёл — смотреть расписание, поскольку вчера мне его так никто и не сказал. Точнее, назвали два взаимоисключающих варианта и ещё один, который частично пересекался с обоими другими.

Правильным не оказался ни один из них, так что не было обидно, что пришлось идти. Хотел ещё отпроситься на поездку в столицу, но вовремя сообразил, что декан сейчас на распределении, обращаться с секретарём бессмысленно, всё равно Быков потом ещё раз вызовет, так что даже заходить к нему в приёмную не стал.

Учебный год начался…

[1] Не удержался, простите… J

Глава 24

Последний, четвёртый, год сильно отличался от трёх предыдущих, вот совсем. Полностью исчезли все следы «общеобразовательных» дисциплин, а также забылось, как не было, всякое «гармоничное развитие». Военное обучение будет, как в прошлом семестре, один день в неделю, на время дипломного проектирования — прекратится, затем, после защиты диплома будет двухнедельный интенсивный курс непосредственно в стенах академии, а потом уже обещанные сборы, по итогам которых и по результатам особых экзаменов (а не одного, как мы все думали раньше) будет присвоено звание — после приведения нас к присяге, разумеется.

Ушли не только «лишние» предметы, по специальным практически полностью исчезла теоретическая подготовка, на редких лекциях начитывали в основном то, что дед обзывал «нормативкой», а так — сплошная практика. На основном курсе занимались заучиванием рецептур и типовых технологических процессов, а также их подгонкой. То есть, получали и решали задания вида «спроектировать техпроцесс получения такого-то продукта из такого-то сырья», причём с учётом состояния этого самого сырья. Позже, как было обещано, вводные будут усложняться: вводиться дополнительные требования и ограничения, оговариваться наличие доступного оборудования и прочее. Вторым типом задачек было — рассчитать трудозатраты и расход энергии на заданный процесс, и определить, что и как изменится, если… Пока в это «если» входило только изменение количества сырья или параметров продукта, но, опять же — по обещаниям, «дальше будет интереснее».

На факультативе точно так же считали и чертили элементы оборудования и оснастки, а также учились писать эксплуатационную документацию — инструкции по эксплуатации, паспорта и прочее. И только диву давались, сколько, оказывается, этого самого «прочего» и какое дикое количество подписей нужно собрать на каждую бумажку, если затеять собственное производство пищевого оборудования. И как только мои предки без всего этого сакрального знания два завода построили, а я все три — модернизировал⁈

Ну, и практика с приложением дара — и на производственных площадках академии, и в сотрудничающих организациях. Уже к концу месяца задача получить из сухого сырья готовое, выходившее дрожжевое тесто за пятнадцать минут у большинства из нас никакой сложности не вызывало, настолько, что параллельно ухитрялись ещё и общаться на вольные темы.

Практикум по развитию дара переехал на субботу, как бы провоцируя потратить этот день на что-то более приятное, тем паче, что ни экзамена, ни даже зачёта по этому курсу не предусматривалось. Да и что, казалось бы, развивать, если между уровнем и потенциалом осталось всего ничего? Но это для тех, кому достаточно «типовых схем» и лень пытаться осознать и прочувствовать весь процесс сотворения магии, получив возможность вмешиваться в него на любом этапе, а потому и плевать на академически правильное развитие тонких тел. Причём в большинстве случаев такие прогульщики не говорили, что им лень, а отговаривались занятостью. Мне же было на самом деле интересно, тем более, что пользу от освоения всякого рода «неявных тонкостей» уже не раз прочувствовал на собственном опыте.

Что там говорить — для многих тот самый гештальт создать оказалось проблемой, если речь не шла о копии объекта или о заготовке простых геометрических форм! Меня это, честно говоря, даже немного шокировало, преподаватель же только вздохнул и махнул рукой. Ну, не видят дворяне в большинстве своём нужды и пользы в освоении этого инструмента, а у простолюдинов, которые как раз понимают всю мощь этого производственного навыка в большинстве своём дар слишком слабый и неправильно развитый. Оказалось, что иметь заветную «тройку» в уровне есть условие необходимое, но отнюдь не достаточное. И у тех, кто повёлся на соблазн быстрого роста уровня, в частности, при помощи тех самых брошюрок, шансов освоить его в сколько-то приемлемом виде практически нет. Мне же сперва доктор Лозицкий в ходе лечения и своих экспериментов провёл, так сказать, первичное формирование кроны на высшем профессиональном уровне, и, подозреваю, кто-то пушистый лапкой подправил, чтобы приживалось как следует. Ну, и потом я по большей части правильно выполнял рекомендации. Результат, конечно, не идеальный, в том числе из-за неравномерной скорости роста уровня и из-за того, что я, дурень, постоянно «упарывался» то в один, то в другой аспект двух своих стихий. Если бы не синергия, которая выправила многие перекосы, картина была бы хуже, а так — «весьма хорошее развитие». Но, заметьте, не «отличное» и тем более не «совершенное», увы.

И, да, на субботних занятиях я оказался в совсем другой компании. Из нашей группы никто свой потенциал до четвёрки так и не догнал, даже Осинкин, у которого при поступлении было три и шесть, не говоря уж о том, чтобы взять четвёртый уровень. В нашей субботней компании подобрались почти сплошь отпрыски баронских семейств, разбавленные двумя графскими детьми, причём младшими, и парой не титулованных дворян. Среди «простых дворян» вообще редко встречались уровни выше четвёртого, для простолюдинов и тройка была, как правило, счастьем, даже для тех, у кого уже не первое поколение магов в семье. Князья же все поголовно имели свои взгляды на развитие дара своих детей и внуков, а также родовые техники и методики, не предназначенные для распространения вне семьи, а потому их потомки тренировались отдельно, по своей собственной программе, и академические преподаватели туда не лезли — следили разве что только за отсутствием травм. У большинства графов была та же самая ситуация, но, во-первых, не у всех, а во-вторых, просватанных в чужие рода детей по семейным методикам не обучали, именно для того, чтоб методики не уплыли на сторону.