НеТемный 6 (СИ) - Изотов Александр

— Почему ты не вернула Витимру палец? — вдруг спросил я, — Думаю, целителю такое под силу.

— Он сам захотел оставить это, как напоминание о своей глупости. Что выбрал такой путь, когда был молодым и мало думал о последствиях.

Я кивнул. Такой выбор я уважал.

Пока я обдумывал услышанное, Евфимия разложила на столе высушенную сон-траву, показывая мне, потом сгребла её в мешочек. Так же мне в ладонь лёг маленький невесомый коробок, в котором оказался пучок вороньего пуха. Что в моём мире, что в этом, такой ингредиент был крайней редкостью.

Я пока не спешил, поэтому положил ингредиенты обратно на стол и сказал:

— Твой Витимир — ловушка для меня. И ты предлагаешь мне в неё последовать.

— Ты возмущаешься, Малуш?

— Набиваю цену, потому что сейчас твоя плата кажется мне малой, — буркнул я, — Ведь там может быть не только этот Храмовник, хотя и он добавит проблем. На месте прихвостней Бездны я бы подстраховался.

— В Камнеломе появлялись другие Тёмные, и совсем недавно, — сухо сказала целительница, — Двигались они, кажется, в Калёный Щит.

— А ещё жертвенные печати… Природа этой магии такова, что твоему Витимиру избавиться от этой цепи просто невозможно.

Я знал, о чём говорил. Но при этом знал, что есть один способ помочь, но он потребует пожертвовать кое-каким моим козырем, припрятанным во Тьме… Могучим и невероятно сильным козырем.

Неужели и об этом моём секрете целительница знает?

Евфемия молча смотрела на меня без единой эмоции на лице. Когда по её щеке потекла скупая слеза, я со вздохом проворчал:

— Матушка Евфемия, я бывший Тёмный Жрец, мной невозможно манипулировать, — при этих словах я покачал головой.

По другой щеке женщины потекла вторая слеза. Она молчала, а я же распалился:

— Я умею владеть эмоциями, и с одного взгляда распознаю корысть! Я обхитрил королей, я обманул богов, я не боялся смотреть в лицо смерти… Неужели ты думаешь, что обычные слёзы могут задеть меня?

Евфемия вздохнула, опустив взгляд на ингредиенты. Жалкие мешочек с травой и коробок с пухом, за которые я должен идти в Камнелом и рисковать своей жизнью.

Ну и пусть это в сраном пророчестве написано… Я же не обязан?

И вообще, я намеревался сдружиться с местным кнезом, Глебом Каменным. Но что-то мне подсказывает, что битва с Храмовником разнесёт богатые кварталы города вдребезги.

Евфемия не поднимала глаз, слезы изредка так и текли по её щекам.

— Бросс Малуш пока ещё не сказал «да», — зло бросил я, схватив ингредиенты и выйдя из землянки.

Разум Кутеня был ещё связан со мной, и я видел комнату сквозь окно. И от меня не укрылось, как улыбнулась целительница, едва я вышел… При этом улыбнулась она, глядя в глаза церберу сквозь мутное стекло.

Нет, улыбка не была какой-то коварной или зловещей. Довольно милая улыбка, адресованная доброму броссу Малушу, и это взбесило меня ещё больше.

Теперь ещё думать, что делать с этим тёмным придурком, имевшим сначала мозги посадить самого себя на цепь, а потом неосторожность влюбиться.

Ладно там в Агату, это я понимаю, это можно. Но не в эту же полоумную⁈

Глава 32

Пока я возвращался, то успел остыть. Даже подумалось — и чего так разозлился на эту Евфимию? Ничего сверх меры она у меня не просила.

На обратном пути я посидел на том же камне, что и до этого, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. И пришёл к выводу, что злюсь на самого себя.

Просто я знал, что помочь этому Витимиру вполне можно. Как и говорила целительница, оставить одну печать целой, притащить Тёмного к ней… И разорвать пуповину резким выбросом другой силы.

Должно сработать, потому как сила не терпит пустоты. Уничтожишь печать просто так, и Тёмный лишится жизни. А вот если резко заместить потерянную силу вновь обретённой — то шанс есть.

А где её взять, эту силу?

Ответ я знал, и он мне не нравился по многим причинам. Во-первых, скрытая глубоко во Тьме сила Второго Жреца, убитого мной в прошлом мире — слишком жирный кусок для Витимира Беспалого.

Во-вторых, цербер ещё слабоват, чтобы лезть так глубоко во Тьму…

А в-третьих, меня злило то, что теперь этой силой я сам попросту не могу воспользоваться. Это уже не моя стихия, и даже если решиться попробовать, то результат будет даже ещё скромнее, чем с источником магии воздуха. Остальное всё распылится в эфир.

Но это стихия Кутеня, и вот ему-то этот кусок силы был очень нужен. Так что жадничать смысла особого не было, но и рисковать лишний раз цербером я не хотел. Всё-таки, сейчас Тьмой повелевает Бездна, и она может почуять моего питомца…

Кутень чувствовал моё настроение и подлез под мою руку. Я сразу ощутил, как прогрелась бросская кровь в пальцах, когда потрепал ими кромешную холку.

— Там-там-там?

— Не просто там, а очень-очень глубоко там, — проворчал я.

Меня не отпускало чувство, что это не мой цербер ещё слабоват, а просто я не готов его отпустить. Как родитель, который не хочет отпускать дитя во взрослую жизнь.

А ведь в случае успеха мой цербер заматереет в разы. Кстати, меня устраивало, если Кутень сожрёт львиную долю спрятанной силы и оставит достаточный кусочек для Тёмного из Камнелома. Достаточный, чтобы тот оторвался от пуповины и выжил, а дальше уже пусть сам думает, как становиться сильнее — не моя проблема.

Сильный цербер, способный в одиночку завалить того же паладина, в Бросских Горах будет отличным подспорьем. И, кажется, то, что судьба подкинула мне эту влюблённую целительницу, самый жирный намёк мне, что уже давно пора решать эту проблему.

— Сам-сам-сам, — уверенно кивнул цербер.

Вымучив из себя улыбку, я потрепал его и поднялся, чтобы двинуться дальше, в деревню. Я принял решение, и от этого теперь было страшно так, что даже мощные бросские ноги, казалось, подкашивались.

А в деревне что-то неуловимо изменилось. Это я почувствовал, когда вышел на крайнюю улочку и двинулся уже вдоль первого забора.

Всё притихло, куда-то исчезла суета, и даже собаки перестали лаять. Кутень тут же обратился в тень и, скользя по крышам и кронам деревьев, отправился на разведку.

Причина ненормального народного спокойствия нашлась быстро, и была она возле дома Эрика. Там цербер разглядел несколько всадников, пару конных повозок, и всё это охранялось внушительной дружиной. Правда, воины в основном занимались тем, что под присмотром нескольких магов перетаскивали из шахты останки кикимор, сгружая их в телеги. Креона была там же, и, судя по её лицу, всё шло нормально.

Кутень не стал приближаться, чтобы маги не почуяли тёмное существо, а вот мне скрываться смысла не было. Но, когда я, внушительный бросс, оказался у калитки во владения Эрика, тут же впереди выросло пять воинов, облачённых в добротные шлемы и кольчуги.

— Кто такой? — последовал вопрос от бородатого вояки. Судя по чуть более богатым ремням и сапогам, и по золочёной каёмке на шлеме, он был тут не младше десятника точно.

Я остановился, промолчав в ответ, всячески изображая хмурого и нелюдимого бросса. Губитель в руки я, конечно же, вызывать не стал.

Воины переглянулись. Все они были ниже меня на голову, а то и полторы, и без повода в драку не полезли. Вид у меня был, как и у любого бросса, очень грозный, но в Камнеломе к варварским рожам явно были привычны.

— Отвечай, говорю, кто такой.

Я лишь вздохнул, нахмурив брови ещё гуще. Чего от варвара хотят, вообще не понимаю…

Поняв, что я на контакт не иду, но и на конфликт тоже, десятник чуть склонился в сторону и шепнул воину рядом:

— Сгоняй до господина Германа, пусть советник сам решит, что с ним делать.

Воин кивнул и, развернувшись, тут же исчез за калиткой. Пошёл он как раз в сторону кучки магов в серых мантиях, стоявших рядом с повозками и наблюдавший за погрузкой. Креона тоже стояла рядом с ними и что-то живо обсуждала.

Когда воин коротко переговорил с ними, Креона глянула в мою сторону и махнула. Я с места не двинулся, дождавшись, когда воин вернётся обратно… И правильно, потому что вернулся он ещё с пятью дружинниками, и уже вместе с ними, в окружении десяти вооружённых рыл, мне позволили войти во двор Эрика и подойти к магам.