Зодчий. Книга III (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

— Вас же не держат здесь насильно.

— Клятва Рода, Миша. Слыхал?

Я понимающе кивнул. Ну, тут он сам виноват. Раз принёс такую серьёзную, то исполняй до конца. Скрежещи зубами, плачь, но исполняй. Другого выхода уже нет. Однако то, что Зодчий находится здесь, и ведёт себя весьма вольно, говорит о его довольно привилегированном положении. Так что — несмотря на его недовольство — Подвальный здесь всё равно на неплохом счету. Иначе бы Скоробогатов не пустил бы нерадивого работника даже на порог.

— Вот. Никогда, Миша, не совершай моей ошибки. Даже если тебе будет казаться, что это единственно верное решение. Всегда сиди на контракте, вот тебе мой совет.

— Клятва без срока? — понимающе спросил я.

— Да. Сначала принёс на пять лет, а потом пожизненную. Дурак.

— Неужели так всё плохо? Граф производит впечатление хорошего человека.

Подвальный выпрямился, в глазах словно короткое замыкание случилось:

— Я и не говорил, что он плохой человек. Пал Палыч мировой мужик. Я за него глотку порву! Но вот работа Зодчего на такого человека… Ну… Ты не поймёшь, парень. Ты уже вкусил своего. А я вон, заборы строю да вид дорожек меняю. Выше уже не прыгнуть, а годы идут. Теперь всем нужны молодые, Миша. Такие как ты. Свежие идеи, свежие взгляды. Свежее мясо, короче.

— Тогда спасибо за совет.

— И ещё одно, — Зодчий приблизился ко мне, с видом заговорщика. — Там у тебя строение одно есть занимательное. Мне все уши про него продули. У болотца которое, куда ты мусоровозы и ассенизаторские машины гоняешь. Скажи, как Зодчий Зодчему, чего у тебя там, а? Не поделишься?

Я вежливо улыбнулся:

— Не поделюсь. Вы должны понимать.

— Понимаю. Но я должен был спросить, — загадочно сообщил Подвальный. — Ну что, ещё по рюмашке? За здоровье досточтимого Павла Павловича. Надежду и опору этих земель!

Вторая порция ядрёного напитка на копчёной груше улетела в глотку моего нового знакомого, а моя снова на землю, в цветы. Надеюсь, переживут они столь экстремальный полив.

— Прекрасная вещь, — сдавленно сказал Андрей, занюхав рукав. — Прекраснейшая, да?

— Дело рук мастера! — почтительно отметил я.

— Моё личное изобретение. Хоть в чём-то состоялся, да? — хрюкнул от смеха Подвальный. — Слушай, последний вопрос. Как ты так быстро свой Конструкт разогнал? Это то, о чём сейчас все вокруг говорят? Новая энергетика?

— Что знают трое — знает весь мир? — вздохнул я.

— Ну, секрет давно уже не секрет. Слухи в нашем мире быстро расходятся. Сам знаешь.

— Скоро, значит, и сами узнаете.

— Так это оно?

— Да, — толку скрывать нет. Пусть слухи идут дальше. Если приграничные Конструкты расширятся, даже в неперспективных местах, то это выступит отличной защитой против Шепчущих. Одного я свалил, но раз Скверна создала одного Колдуна, значит, скоро появятся и другие. В моих интересах купировать возможности этих ублюдков уже сейчас.

— Очень хочу посмотреть на твоё изобретение, Миша. Мой Конструкт упёрся в потолок, Миша. Вот всё, край. Сижу на соплях. Роста нет, едва энергии на текущее потребление хватает, какое там развитие. Кто знает, может Пал Палыч и раскошелится на твоё изобретение.

— Уверен, что раскошелится, Андрей. Скоро всё изменится.

— Дай Бог! Ну что, ещё по одной? — предложил Зодчий.

— Уже зашумело, — помотал я головой. — Простите.

— Эх, слабак. Ну да ладно, мне больше достанется, — Подвальный взмахнул флягой и победно ухмыльнулся.

— А Рустам тоже приносил Клятву Рода? — спросил я у пьяного Зодчего.

— Какой Рустам? — выпучил глаза Подвальный. — А! Ох… Это Нагибов-то? Из охраны? Да, конечно. Он же за дочку лично отвечал перед Пал Палычем, разумеется без клятвы хрен его к ней бы допустил. А почему ты спрашиваешь? Он же того. Помер. Да чего это я. Ты ж Светку вытаскивал, знаешь ведь. Там его и положили изверги, разве не знаешь?..

— Знаю, — я не стал делиться подозрениями с малознакомым пьяным человеком Скоробогатова, совершенно точно задающему мне вопросы о Конструкте с подачи хозяина.

— А чего спрашиваешь тогда? — Подвальный нахмурился. — Погоди, ты думаешь, Рустамчик замешан в чём-то? Брось! Он и без клятвы за Пал Палыча помер бы! Верный был, как лебедь! Сделал бы всё что угодно, стоит только графу приказать. А под клятвой и мать бы свою зарезал, сам понимаешь!

— Понимаю.

— Там кто-то из новых охранников засланным был, — поделился со мной Зодчий, оглядевшись. — Все новенькие. Первый месяц работали. Кто-то из них с шантажистами в сговоре был!

— Да, похоже на то, — покачал я головой.

— Вот и ладно. Ну, за Рустамчика, — Андрей не стал ничего себе наливать, а сразу приложился к фляге и двинулся прочь, пошатываясь. Я же продолжил путь за канапешкой, набрал себе тарелочку и едва успел расправиться с несколькими вкусняшками, как аллеи затопила музыка, сменившая настроение с фоновой на танцевальную.

— Дамы и господа, прошу на центральную поляну моего прекрасного сада! — раздался голос Скоробогатова. Я отправил ещё одну канапешку в рот, зубами стянув угощение с деревянной шпажки. Слова сдавшегося Зодчего немного прояснили картину. Клятва Рода не позволила бы начальнику охраны сидеть в подземельях заброшенной церкви, пока его подопечная томится в соседней темнице. Тем более с оружием в руках. Плюс два новеньких охранника, которых слили как ненужные инструменты. Какая-то ерунда это похищение. Хитрый жук этот Павел Павлович. Вряд ли он, конечно, планировал задействовать в своей постановке Шепчущего Колдуна. Тут уже был откровенный экспромт со стороны Скверны. Скоробогатову и Светлане повезло, что так закончилось.

Остаётся два вопроса. В деле ли сама Светлана, и для чего граф вообще затеял такие рискованные игры?

— Миша, вы здесь! — рядом со мною оказалась дочка Скоробогатова, будто призванная моими мыслями. Раскрасневшаяся, улыбающаяся, она схватила меня за руку. — Идёмте скорее!

Я едва успел отставить тарелку с закусками. Мы оказались на большой освещённой поляне, окружённой аккуратно постриженными деревьями. Посреди уже отплясывало несколько пар.

— Позвольте! — рядом с нами оказался Андрей Земляной, протягивая руку Светлане. — Вы обещали!

— Да? — нахмурилась Света, а потом просияла. — Я вернусь, Миша.

Андрей улыбнулся мне и увлёк дочку графа к другим танцующим. Двигался он хорошо, явно знал, как танцевать и, уверен, был в этом деле прекрасен, словно бог. Вот только почему он вдруг проявился здесь, а не рядом со вдовой Саратовой?

— Михаил Иванович, подарите даме один танец? — послышался за мной нежный голос Агнессы.

Ага. Теперь понятно, для чего брат Земляной увёл прочь Светлану. За меня взялись всерьёз?

Глава 24

— Слышали ли вы о том, что танец, это отражение желаний более интимного толка, Михаил Иванович? — с загадочной улыбкой спросила Агнесса, когда я взял её за руку. — А ещё только так можно понять темперамент твоего партнёра до того, как попробовать его по-настоящему.

— Хм… — ответил я и последовал за музыкой.

Чего нельзя отнять у Земляных, так это умения владеть собой. Танцевала Агнесса изумительно и с немыслимой страстью. Движения отточенные, яркие, подчёркивающие красоту блондинки и великолепную фигуру. И при этом она оставалась покорной, позволяя мне вести, и немедленно отвечая на любые изменения. В другое время это могло бы даже смутить. Правда, не меня. Когда-то танцы были частью моей жизни, и я добился в них неплохого успеха. Так что если изначально Агнесса Земляная завоёвывала неопытного юношу из соседнего поселения, то под конец танца выражение её глаз изменилось на искренне восхищённое. Лицо красотки раскраснелось и она даже начала задыхаться, однако темп держала великолепно. Мы оказались в центре всеобщего внимания, словно сошлись в поединке, где один из нас должен был неминуемо пасть, и окружающие пока не понимали — кто именно.

Для меня исход был очевиден. У меня даже ритм сердца не изменился. Я двигался легко и непринуждённо, изматывая партнёршу. В прошлой жизни я неплохо танцевал. Очень неплохо. В нашей семье считалось, что мужчина должен уметь владеть Даром не хуже чем клинком, а танцевать так же хорошо, как и сражаться. Я не посрамил семью. Мой отец, когда ещё был человеком, всегда говорил, что боец, не умеющий танцевать, годен лишь в строю стальным прутом махать и никогда не станет настоящим воином.