Моя Фиалковая Ведьма (СИ) - Адлер Марина

— Она на сносях? — шокировано спросил феец позади меня, когда осмотрел мать, лежащую в кровати, ее уже сильно округлившийся живот невозможно было не заметить даже притом, что она была укрыта одеялом.

— Да. Его не остановило и это.

Затем чистокровный быстро осмотрел и брата: из-под его довольно короткой, темной шапки волос было видно, как поступил отец и с сыном. Феец посмурнел от злости, но сразу шагнул к матери, приложил руки к ее лицу, обхватывая почти всю голову и мощнейшее свечение его сил, за доли секунды ее исцелило. Казалось, в это мгновение с моих плеч свалился валун. Она открыла глаза, и взгляд ее был совершенно ясным. Потом мужчина уложил широкую ладонь на ее живот, поджал губы и посмотрел на меня с сочувствием. Я знал этот взгляд, как и подозревал, что ребенку не выжить…

Феец исцелил брата и попросил меня выйти с ним в коридор.

— Скажи мне имя твоего… — он осёкся, явно не имея теперь желания называть того, кто так ужасно поступил со своей семьёй, моим отцом, — Имя этого фейри… — Продолжил он.

— Эраген Алахосский, так зовут его. А как вас называть? Вы помогли нам настолько сильно, что у меня нет слов, чтобы описать величину моей благодарности.

Мужчина снова слегка поджал губы от разочарования. И коснувшись моей скулы, избавил и меня от пульсирующего болью синяка на лице.

— Мое имя тебе ни к чему. Я вряд ли когда-нибудь ещё появлюсь в землях людей. И моя помощь не так велика. Твоя мать… Внутри у неё слишком много крови. Даже после исцеления ее ран… Буду краток. Ей не выжить. А ребенок в ее животе уже мертв… Я влил в нее достаточно магии, чтобы она не мучилась, умирая, но… Прости. Больше ничем не могу помочь.

Рука фейца сжала моё плечо в ободряющем жесте, но этого я уже кажется не почувствовал и вовсе, как и не заметил, что он поспешно ушел. Меня объяла черная пелена горя, выжигая все светлое внутри.

Ночью мать родила мертвую девочку раньше срока, но не это являлось основной причиной её гибели, а то, что удары отца не оставили шансов ребенку и ей. Авалард уже спал к этому времени в своей комнате и не стал свидетелем самых страшных событий, он отправился спать с уверенностью, что теперь мама поправится и все будет хорошо. А я его не разубеждал…

— Эрбос. Мой светлый мальчик, — коснулась мама моего лица, когда я сидел у ее кровати, готовясь попрощаться навсегда.

В темных глазах было столько любви ко мне, сколько я явно не заслуживал получить. Она хоть и могла говорить, но сознание её уже ускользало. Из моих глаз сами хлынули слезы от осознания того, что она тоже все поняла и сейчас готовится к последним своим словам.

— Мелисса…

— Что? — с недоумением спросил я, уже сомневаясь в здравости её рассуждений.

— Твоя сестра. Назови ее Мелиссой. Я слышала ее крик, когда она родилась и знаю, что ей удалось выжить.

Я прикрыл рукой лицо, и из горла вырвалось рыдание из-за боли осознания того, что мать не готова принять смерть ребенка. Я сам видел малышку и знал, что у нее не было шансов. Но вслух произнес ту ложь, в которой не раскаюсь никогда:

— Да. Малышка абсолютно здорова. Обещаю назвать ее Мелиссой, — дал слово, подавляя эмоции.

— Позаботься о них, Эрбос… Я знаю, ты справишься. Ты мой особенный, светлый ребенок…

— Обещаю, мама, они будут счастливы, и никто не посмеет им навредить. Я стану их защитой от всего.

После этих слов, улыбка коснулась уголков рта женщины. Я же схватил ее руку и стал целовать ослабевающую ладонь. Когда я снова посмотрел на лицо матери, оно уже не излучало жизни, на её виске поблескивала дорожка, оставленная последней слезой, а глаза были закрыты навечно. Звук, напоминающий больше рык животного, вырвался из моего горла, а тело стало трясти в одной большой конвульсии, я зажал рот одеялом, чтобы никто не пришел, услышав мой дикий рев, даже учитывая, что вдохнуть, было сложно и без того. В этот момент я хотел последовать за ней…

В ту ночь я потерял важную часть себя, но обрёл четкую и сильную цель. Я поклялся достигнуть самых больших высот, обрести невиданную власть и влияние, и все для того, чтобы найти способ отомстить за все тому, кто так жестоко поступил с моими близкими. Даже если ради этого мне придется превратить свою жизнь в ад или вовсе её лишиться…

***

Постепенно моя хрупкая бабочка успокоилась, лишь лёгкая дрожь в её теле напоминала мне, насколько все было ужасно в её случае. Приступ паники Миллиоры был сокрушительным, меня снова передёрнуло, когда я вспомнил, как она задыхается.

Я уже перенес ее к нам в спальню, уложил в кровать и велел принести жене очень сладкий чай для снятия остатков стресса. Но, похоже, теперь злоба нарастала во мне, ведь я знал, к кому сбегала на свидание моя жена. И хоть со слов Йена, ее отлучка не продлилась более двадцати минут, моя кровь уже кипела. Я должен ее спросить, что произошло в том лесу, где она явно не просто говорила с этим… её мальчишкой. На ней был его запах… Четкий запах мужчины, которого я уже встречал и предупреждал, чтобы он держался от Миллиоры подальше… Сел на край кровати и взял в руки её миниатюрную, всё ещё прохладную ладонь. Поймал взгляд ярких лилово-фиолетовых глаз, смотрящих на меня с опаской.

— Я соскучилась по свободной скачке, Эрбос… — начала она свою ложь.

Конечно, она будет тебе врать… Глупый деспот. Ведь ты показал, как легко умеешь убивать. Теперь она боится за своего несостоявшегося жениха. Может между ними и вовсе есть чувства? Последняя капля терпения угасла вместе с этой мыслью.

— Ты пахнешь своим славным Дорном, будто он обнимал тебя в лесу все эти минуты, что ты там провела. Можешь не врать мне, ведь органы чувств фейри сильнее людских и они точно меня не подводят, Миллиора.

Девушка подалась ко мне всем телом и села в кровати, вцепляясь в мою руку сильнее. На ее лице отобразился неподдельный страх за Хоггарта. Меня же её реакция ужалила подобно змеиному укусу.

— Я спрошу лишь раз, а ты будешь говорить только правду… — мой голос и вид вынудил ее тяжело сглотнуть и несколько раз поспешно качнуть головой. — Я уже понял, зачем ты сбежала — чтобы увидеть его. Что вы делали, я тоже четко понимаю по тому запаху, что от тебя исходит.

— Обнялись, просто обнялись. Эрбос, ничего такого, поверь мне, прошу… Дорн очень переживал за меня после свадьбы, ведь знает, какая молва о тебе ходит. Я встретилась с ним в последний раз, чтобы убедить в моем благополучии и попросить больше не беспокоить. Ведь ты явно против этого. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось…

— Поверь, я знаю, какие слухи ходят обо мне. Но речь не об этом. Ты так за него переживаешь? За этого своего мальчишку?

— Конечно, я за него переживаю. Дорн хороший человек и не заслуживает смерти. А я знаю, на что ты способен. Эрбос, прошу, не трогай его. Я не прощу себе этого…

В глазах Миллиоры плескалось такое переживание за парня, что я невольно, но слишком сильно ему позавидовал. Смогу ли я когда-либо заслужить такого рода чувства от нее? Сможет ли она когда-нибудь переживать за меня? Нет. Я знал ответ. Таким как я она никогда не будет дорожить. Никто бы не стал…

— Я не буду его трогать, но ты должна мне ответить правдой на последний вопрос. Ты его любишь? Между вами есть чувства, и ваш брак должен был стать не просто фикцией.

Последнюю часть фразы я уже утверждал, а не спрашивал. Ведь практически знал, каков будет ответ. Миллиора же распрямила спину, и приготовилась отвечать смело.

— Да. Наш брак обещал быть настоящим. И да, Эрбос, я очень люблю Дорна.

После ее слов в груди словно пробили дыру по-живому, хотелось сейчас же пойти и свернуть шею младшему Хоггарту. И когда только эта девушка смогла так залезть мне прямо под кожу, что я терял самообладание даже при мысли, что ее чувства принадлежат другому? Но девушка быстро продолжила.

— Я люблю Дорна исключительно как хорошего друга. И мечтала бы иметь настолько прекрасного брата. Но не более. Мне пришлось бы принять настоящий брак с ним, ведь именно он воспылал ко мне чувствами, предложил выход из моей ситуации. Я не посмела требовать фиктивного брака, пришлось согласиться на настоящий. Но я его не люблю как мужчину. И никогда не полюбила бы.