Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

А ещё я получил приглашение посетить сразу два места: поместье Блурвеля и дворец Императора. Первое было подкреплено обещанием выплатить оговоренную ранее компенсацию за истраченные на камзолы средства. При этом сумма была заявлена такая, что её вполне хватило бы на то, чтобы одеть с иголочки вообще весь наш отряд. А вот имперская канцелярия ничего не обещала, она просто требовала от всех столичных магов 4‑й и 5‑й ступени явиться ко двору в обозначенный срок. В общем, оба предложения были из разряда тех, от которых трудно отказаться. Особенно, если учесть, что буквально вчера в ожидании прибытия второй половины нашего отряда мы переехали в дом побольше, и о новом адресе для доставки почты пока никому сообщить не успели. Но письма всё равно пришли.

Поместье мастера Блурвеля находилось далеко за городской чертой. Невычурное, малоэтажное, зато с высокой стеной‑забором и кучей охраны, для чего‑то переодетой в обычных слуг. Во дворе не нашлось ни одного деревца или даже кустика, лишь зелёный ковёр из коротко подстриженной травы, изрезанный выложенными гладкими камнями тропинками.

Блурвель встречал меня в своём кабинете, и был там не один, а в окружении симпатичной дамы. И хоть видеть на этой женщине бежевое атласное платье было для меня непривычно, сидело оно на ней великолепно. Да и вообще, из образа благородной леди Полема совсем не выбивалась.

– Хватит прожигать меня взглядом, Мазай, – сказала она, поставив на стол бокал с вином. – Неужто ты думал, что я всё время только и делала, что моталась по континенту, не вылезая из седла своей лошади?

– Ну, на званных приёмах нам с тобой встречаться действительно не доводилось, – пожал плечами я.

– А с каких пор ты на них стал ходить? – поддела меня магичка.

– С недавних. И честно скажу, впечатления так себе.

– Кхм… Кажется, я уже обещал тебе некоторую компенсацию, – вступил в разговор Блурвель. – Так что не упоминай об этом снова. И без тебя, знаешь ли, хватает тех, что хочет присосаться к дому Деневиль, чтобы извлечь выгоду из этого… недоразумения. Скажу по секрету, многие даже тайком сожалеют, что нам всё‑таки удалось спасти абсолютно всех гостей, ведь это ограничивает их в своих запросах.

– А ещё не позволяет занять освободившиеся места, – предположил я. – Думаю, некоторые родственники были бы совсем не прочь возглавить свои вдруг осиротевшие семьи. Возможно, среди таких и стоит искать тех, кто мог стать пособником ковена. Провернуть такое дело, не имея помощников среди местной знати, было бы крайне сложно.

– Дельное предложение, – согласился маг. – И, конечно, мои люди его уже прорабатывают. Как и вторую твою зацепку. Расследование показало, что на всех слуг, допущенных на приём, скрытые печати были наложены ещё до  церемонии. После чего они были лишь активированы кем‑то в нужный момент.

– И как же вы это поняли? По тому, что осталось от этих бедолаг, вряд ли можно разобрать хоть что‑то.

– Ну не все пострадали так сильно. Но ты прав, дело в другом. Просто в тот момент взрывы прогремели не только в торжественном зале, но и ещё в трёх местах. Во‑первых, на кухне, куда были отправлены несколько слуг, чтобы забрать оттуда десерты. Во‑вторых, в спальне молодожёнов, где в этот момент расставляли свежие цветы. И в‑третьих, в доме прислуги, где находилась одна из служанок, не допущенная к работе из‑за болезни.

– Для чего мне эти подробности? Из‑за них я невольно начинаю себе представлять эту картину. Там‑то поди не оказалось никого, кто также эффектно смог купировать последствия.

– Вот уж не думала, что тебя так легко расстроить чем‑то подобным, – вновь влезла в разговор Полема.

– Ну и зря. Наёмник тоже может быть ранимым.

– А мне вот куда больше интересно, – вернул меня в конструктивное русло Блурвель. – Как этот наёмник смог почувствовать присутствие мага ковена?

Ну и что прикажешь ему врать? Сколь много всего успела поведать ему Полема в обмен на исцеление обожжённого тела и вернувшуюся красоту? Она ведь считает меня кем‑то вроде слуги Малека, так сказать, её коллегой. Хотя теперь уже и бывшим. Этот момент тоже бы не мешало прояснить, и лучше не в присутствии Блурвеля.

– Скажем так, – осторожно начал я. – В последнее время на моём пути слишком часто возникали прислужники Отрёкшегося. И поэтому тех, кто пользуется его силой я могу чувствовать. По крайней мере, когда они проявляют себя. Это как особый подчерк, присущий только ему одному. Или, если угодно, «запах», которым так или иначе начинают «пахнуть» те, кто прикоснулся к его силе.

– И тогда в зале ты почувствовал именно его?

– Да, сомнений в этом у меня нет. Но он быстро пропал, а затем я уже увидел печати.

– Возможно, дело в артефакте, – на этот раз Полема была серьёзна. – Существуют редкие вещицы, способные на время спрятать силу мага. Но чтобы активировать печать, колдун должен был на время снять защиту. Слуг в зале было много, к тому же ему было нужно правильно подгадать момент… в общем, какое‑то время он был открыт для того, чтобы Мазай его почувствовал. Но этого времени не хватило, чтобы наш ранимый друг его нашёл среди этой толпы.

– Но откуда взялся яд? – спросил я у мага, не обращая внимания на поддёвки Полемы.

– Эта алхимическая дрянь была запрятана в одной из полых пуговиц одежд. Их остатки мы нашли в каждом из кувшинов, из которых разливалось вино перед речью Императора. А нитки, которыми они крепились к манжетам, отличались от тех, которыми были пришиты все остальные.

– Выходит, что какой‑то очень сильный маг, имеющий доступ в поместье Деневиль и разбирающийся в отравах, пробрался ночью в дом слуг, когда они там все вместе мирно спали, и наложил на них управляющие печати. После чего, находясь в торжественном зале, он дождался подходящего момента и совершил задуманное.

– Похоже, что так, – подтвердил Блурвель, но тут же переменился в лице. – Подожди, ты это сейчас меня что ли обвиняешь?

– Я лишь говорю, как это выглядит со стороны, – пожал я плечами.

– Версия неплоха, – на полном серьёзе поддержала меня Полема, вызвав тем самым ещё большее удивления у беловолосого мага. – Но у неё есть один существенный недостаток. Блурвель непревзойдённый лекарь, но уж точно не мастер контроля. Такое количество управляющих печатей для него что‑то из разряда невозможного.

– Тогда кто из всех находившихся в тот момент в зале магов был сильнейшим в этом аспекте?

– А сам не догадываешься? – с ухмылкой спросил Блурвель.

– Эту версию я предпочту не обсуждать, – поспешил с ответом я. Даже если она отчасти кажется правдоподобной, лучше в такое дерьмо не лезть совсем.

– Тогда, пожалуй, что Грэгель. Тот маг, что принимал у тебя экзамен, и с которым ты вёл беседу на приёме. Он даже, кажется, передавал мне привет, а ты про это и позабыл вовсе.

– Следил за мной?

– И не только за тобой, – как ни в чём не бывало сознался маг. – Вот только у него 4‑я ступень, и сил на такое тоже вряд ли бы хватило.

– Если только у него самого нет печати Отрёкшегося, – добавила Полема. – Эта связь… Она способна на короткое время поднять одарённого на одну ступень повыше. Это и прельщает многих магов, отчаявшихся добиться возвышения естественным путём. В поисках недоступной им силы они вступают в ковен.

– Тогда стоит проверить и его, – кивнул Блурвель.

– А что насчёт подруги госпожи Ерины? – спросил я. – Вряд ли она находилась в одном здании со слугами.

– Мы проверили её. На ней нет печати.

– Но я же точно…

– Я верю тебе, Мазай. Похоже, что её снял Император.

Вот как. Не захотел марать сцену, с которой он собирался произнести свою судьбоносную речь? Вполне возможно, что и с другими слугами он мог поступить точно так же. Но тогда кровавые методы ковена, с которым он собрался вести непримиримую войну, не оказались бы столь наглядными. Однако же я хорошо запомнил предупреждение Императора о том, что даже невзначай сказанные слова о его персоне могут быть смертельно опасными. Да и зачем говорить, если тот же Блурвель всё понимал не хуже меня самого. Мне вообще лучше не лезть в это дело глубже, чтобы не увязнуть в нём окончательно.