Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

– Твое слово не значит для нас ничего. – прогудел мужчина в пластинчатой броне. – А тебе, черный король, будет полезно изучить на собственном опыте каково это, когда убивают тех, кто тебе не безразличен. Сомневаюсь, что таких людей много, но я согласен - эта сука точно должна сдохнуть. Создатель, почти ведь завалили, а она и противоядие взяла, тварь.

– Тейн не до конца прав. – устало сказала Киана, поднимая оружие. – Раненых отвезли в лагерь, и там работает тайная группа целителей. Пока остальные отвлекают тебя, они соберут новую ударную группу, и попытаются повторить. На одну попытку, даже с учетом возможной волны пламени, их ещё хватит, а противоядия у меня больше нет. Я долго тренировалась, но есть любых смертных сил есть пределы, Так что они правы - мне уже не жить, но я как-то и не рассчитывала.

– Ты будешь жить. – тяжело ответил я, не сводя взгляда с медленно отступающей и ожидающей моего броска пятерки.

Киана слабо улыбнулась, вновь вытерев с лица так и не прекращает идти из носа кровь. Почему-то в этот момент: избитая, израненная, со сломанным носом и темными кругами под глазами, с липкими, спутанными волосами, черноволосая воительница показалась мне особенно красивой.

– В некотором роде, я согласна с одним - тебе и правда будет полезно узнать, что твоя власть не абсолютна… – весело ответила она. – Но я сделал свой выбор и не о чём не жалею. Можешь поцеловать меня на последок… Если не боишься вкуса крови.

Воин в чешуйчатой броне метнул в нее кинжалом, который разбился о пленку кровавого щита, заставив Киану побледнеть ещё сильнее.

– Проклятая ведьма. – выругался он.

– Я слегка поднаторела в магии за прошедшее время. – тряхнула копной спутанных волос кровавая ведьма. – Не сильно, но хватает на пару фокусов.. Да и силы в бою поддерживать помогает, особенно, если вокруг много крови.

Я замер на мгновение, обдумывая ситуацию… А потом потянулся к девушке, мягко поцеловав её.

– Я прикопала противоядие в нескольких местах боя, у сожженных требушетов номер семь, девятнадцать, и двадцать восемь, если считать в порядке, котором ты их сжигал. – шепнула мне ведьма. – У левого колеса, они каменные, так что почернели, но не сгорели. Прими его заранее и сделай вид, что у них получилось - некоторое время оно будет действовать.

– Знаешь… У меня есть много вопросов. – протянул я, отстранившись.

– Как жаль, что у нас так мало времени. – с ехидцей развела руки Киана.

– Мало. – покладисто согласился я. – Но будет больше.

С этими словами я отступил на шаг, и воткнул меч в землю, прикипая сознанием к артефакту. Нас окружил купол пламени…

– Никто не пройдет сквозь это пламя, пока эта битва не закончиться. – холодно отчеканил я. – Ни ты, ни одна стрел, ни даже камень катапульты. Я пойду туда и убью всех, кто не захочет убежать. Постарайся дожить до моего возвращения.

С этими словами я шагнул сквозь пламя, не причинившее мне вреда, подобрал тяжелый двуручный молот мертвого мастера, что сбил с Кианы шлем, и рванул в сторону уходящей пятерки.

Лидер пятерки, который едва шел, поддерживаемый двумя товарищами под руками, вновь грязно выругался, увидев мой бросок. И отдал короткий приказ:

– Задержите его.

Не было и шанса, что четверка истощенных мастеров меча сможет меня остановить. Однако, как оказалось, они приберегли у себя кое-что ещё: алхимическое пламя.

Их хватило на несколько метких бросков, прежде чем я добрался до них. Пожалуй, в этом была ирония - настала моя очередь быть превращенным в живой факел.

В это решении - поджечь алхимическим, полумагическим пламенем, которое не затухает долгие часы, бессмертного, неубиваемого врага, чтобы болью замедлить и обезвредить его - была своя логика.

Но я хорошо хранил свои секреты. Мало кто знает, что я способен видеть больше, чем обычный человек. Мало кто знал, что я уже горел заживо.

И никто во всем этом мире, кроме богов и им подобным, не знал, что я сам вырезал и свою разума чернейшей магией, что только была в этом мире, ту часть, что делала невозможной вытерпеть любую боль.

Поэтому вместо того, чтобы свести меня с ума, или превратить небоеспособный кусок мяса, способный только слепо метаться в стороны, пламя сделало меня только сильнее.

Мир окрасился в серые тона, искаженные чудовищной болью. Но сквозь неё я всё ещё видел врагов - и мог их убивать.

Я так и не узнал, кто был тот мастер, что возглавлял эту охоту, потому что размозжил его голову до основания огромным молотом. Но, в конце-концов, это и не было важно. Что было важно, так это то, что больше никто и ничто в целом войске оказалось неспособно меня остановить.

Некоторое время они пытались, конечно. Стреляли и сбивали меня с ног осадными орудиями, накрывали ливнем стрел, забрасывали водой - но алхимической пламя оказалось потушить куда сложнее, чем раскаленные доспехи. В некотором роде - мои враги стали жертвой их собственного оружия, что не давало меня пленить, даже тогда, когда я оставил королевский меч за спиной.

И они просто сломались. Я не уловил момент, когда именно и как - но в какой-то миг просто обнаружил себя одного, стоящего в поле, вокруг множество трупов и разрушенных осадных машин. Зрелище неостановимого, бессмертного воина, способного сражаться, даже будучи превращенным в живой факел, просто сломало их, и армия бежала, отступая.

Я поудобнее перехватил молот, осматривая погибших на предмет того, добить ли кого-то - и с удивлением обнаружил живого солдата, погребенного под разбросанными телами.

Он пришел в себя, когда я разбросал эти тела - и я с легким удивлением заметил, что это всего лишь мальчишка лет шестнадцати, молодой, безусый ополченец, оглушенный одним из моих ударов в момент рывка в толпу, но живой.

Диким, ошеломленным взглядом осмотрев окружающие нас разрубленные, изломанные тела, он рефлекторно потянулся к ножнам, не обнаружив там меча. Потом, увидев меня, отпрянул, упав и споткнувшись, подобрал чей-то меч, и поднялся, наставив его на меня.

Это было так забавно, что несмотря на всю мою боль, мне даже расхотелось его убивать.

– Иди домой, малыш. – прохрипел я сквозь пламя, в очередной раз восстановив сожженное небо и губы. – Сегодня я не буду тебя убивать.

– Я воин! – возмущенно крикнул он. – Пусть шансы малы, но и ты наверняка устал, так что я буду сражаться!

Я проигнорировал порыв и зашагал в сторону, куда убежала остальная часть армии. Юнец с криком бросился на меня, но его слабый удар даже не поцарапал мне доспехи, а вот его обожгло пламенем, и от чего тот отпрыгнул и зашипел от боли.

– Вернись и сражайся! – возмущенно крикнули мне в спину.

– Посмотри на тела, юный воин. – спокойно ответил я. – Я уже сразился со всеми, кто имел шансы меня победить.

Он бросился на меня вновь, и я ударил его в висок предельно слабым, отточенным ударом - чтобы вырубить, но не убить. Мальчишка рухнул, словно подкошенный.

Больше меня не встретил никто. На самом краю Ритуального круга, впрочем, меня ждал всего один человек - из целой армии.

Граф Лотан стоял передо мной на границе с невозмутимым лицом, словно бы и не было недавней бойни, которой он командовал.

– Полагаю, настало мое время. – спокойным, привычным движением обнажил он меч, словно всходя на эшафот. – Поздравлять с победой не буду. Скажу лишь, что несмотря ни на что, мне доставляет немало удовольствия тот факт, что вам пришлось несколько часов гореть заживо. Вы определенно это заслужили. Если бы я мог, я бы заставил вас гореть ещё пару дней как минимум. К сожалению, эти жалкие трусы разбежались, стоило только вам убить большую часть сильнейшей части армии.

– Ты можешь жить. – спокойно ответил я, не выходя из круга. – Ты мне нравишься.

– Вы… Что? – сбился граф с фразы, выпучив глаза.

– Живи. Я оставлю тебе жизнь. Кстати, жалую тебе придворную должность королевского палача-поджигателя. – прогудел я. – Будешь сжигать людей заживо, как ты любишь.