— У меня нет точных ответов, но у меня есть предположения, Адалия, — не выдерживаю и все же дотрагиваюсь до лица девушки. — Ринг не помогает, говорит, что я должен сам разобраться и понять. Что я все знаю, просто я тот еще… чурбан.
— Я не могу с ним не согласиться.
Кто бы ожидал от нее другого ответа.
— Ну что… Тогда, может, ты с ним поговоришь? Может, тебе он больше расскажет?
— А если… Я с тобой не наговорилась?
Почему-то именно этот вопрос приносит спокойствие. Как будто бурная река, разливаясь, превращается в зеркальную гладь.
— К сожалению, если хочешь ответов, то они у него.
В этот раз Ринг не просил, молчал в течение всего разговора, будто давая нам с Адалией время. Но я сам уступил место дракону.
“Ты становишься сильнее, — задумчиво говорит Ринг девушке. — Это хорошо и опасно одновременно”.
На лице Адалии застывает не просто удивление — шок. Но Ринг как будто не замечает этого.
“Ты же уже поняла, что ты необыкновенная, да?” — спрашивает он ее.
— Но почему я? — Адалия нежно касается Ринга между глаз, а по могучему, сильному телу пробегает дрожь удовольствия.
“Так захотела Праматерь”.
— Ну да, конечно, это все объясняет, — с усмешкой говорит девушка.
“Все непросто. Вы должны почувствовать, тогда все получится”, — продолжает говорить загадками Ринг, чтоб его.
— Ладно, почему опасно? — вижу упрямое раздражение на лице Адалии.
“Потому что тебя будут искать. Драконье сердце — не то, чем оно кажется. Оно важнее, оно прекраснее и в то же время сильнее, чем они думают. Я уверен, что оно сильнее. Главное, чтобы они не узнали, — подкидывает мне информации Ринг. — А сейчас… Хочешь, я тебе покажу наш дом? Хотя бы то, что от него осталось?”
Девушка? Еще не жена дракона? И в Сиртании? Ринг совсем спятил?
Глава 57. Об изменениях в погоде
Голос в голове… Или где он вообще?! Сбивает меня настолько, что я даже не могу в полной мере насладиться все еще непривычной красотой Ринга.
“Да. И я говорю, что хорош, — снова звучит голос. — Главное, услышав меня больше не вопи. А с остальным разберемся”.
Я хлопаю глазами, прислушиваясь снова к себе, но больше ничего не слышу. Только Ринг склоняет ко мне величественно голову, и кажется, будто улыбается. Удивительно, неужели можно скучать по огромному, страшному ящеру, которого и видела-то всего пару раз? Оказывается, можно!
Конечно же, я задаю ему волнующие меня вопросы, но что я получаю взамен? Только новые загадки!
“Хочешь, я тебе покажу наш дом? Хотя бы то, что от него осталось? — это даже не предложение, это просьба. — Эти невероятные горы, глубокие ущелья, загадочные озера с прекрасными цветами? Тебе же понравился цветок элинии? Там их много…”
Глажу Ринга по чешуйчатой морде, ловя пальцами шероховатости. Дом. Горы Сиртании… Это то место, которое переместилось вместе с драконами.
Чувствую тепло, которое звучит в мысленном голосе Ринга, когда он об этом говорит, и мне передается желание скорее увидеть эти земли. Но пока что я не могу сорваться отсюда и улететь. В прошлый раз тут без меня аж целый пожар начался!
— Спасибо, — улыбаюсь дракону. — Я знаю, какое это имеет для тебя значение, Ринг. Но до Сиртании далеко. Быстро мы не сможем вернуться, если вдруг здесь что-то произойдет, ведь так? Как они без меня? Без нас.
“Тут есть Вард”, — возражает Ринг.
— Но ведь он… не дракон? — спрашиваю я.
“Дракон. Был им”, — с тоской в голосе отвечает Ринг.
— Расскажешь?
“Он не смог обрести свое Драконье сердце. Не почувствовал. Но он сможет вернуть свою вторую половину души, если Праматерь будет к нему благосклонна”.
— Драконье сердце… Что это? И кто это ищет? — снова он про это сердце заговорил.
“Люди. Я большего не знаю, — отвечает Ринг. — Они хотят найти способ управлять драконами, подчинить их. Почти ничего не может поставить нас на колени, но и мы не всесильны”.
Кому это нужно? И зачем? Как я поняла, здесь в основном люди благодарны драконам за то, что они помогают сдерживать орков. Да и политика властей такова, что крылатых ящеров здесь боятся, но уважают. Как важных союзников.
К чему тогда их ставить на колени?
Внезапно Ринг начинает хмуриться, если это слово вообще применимо к дракону, и поднимает голову, всматриваясь в линию горизонта выше по течению реки.
— Что-то не так? — обеспокоенно спрашиваю я.
— Непогода! На нас надвигается что-то страшное! — прерывает наш разговор вопль Чеса.
— Что? — переспрашиваю я.
— Чуйка у меня! Что-то вот-вот грянет! Вон, даже хвост у меня сводит! — продолжает кричать мышонок, а потом замечает Ринга. — А-а-а-а! Дракон!
“Да не суетись ты так, мелкий, — чуть рыкнув, говорит Ринг. — Не съем я тебя. А слушать мешаешь. Прав ты, ураган грядет, прятаться надо”.
Я поднимаю голову к абсолютно безоблачному небу и сияющему солнышку и не понимаю, о чем они.
— Я не мелкий! — возмущенно вскрикивает мышонок, но Ринг громко фыркает, сдувая Чеса с места.
“Мелкий, — констатирует факт дракон. — Адалия, бери этого храброго воина и бегом ко всем. Скажи, чтобы закрыли все ставни, убрали все, что может унести. В общем, подготовились к непогоде так, как могут. Мы с Арионом сейчас слетаем, посмотрим, что там”.
Я не успеваю кивнуть, как Ринг поднимается в воздух и, расправив свои широкие крылья, черной тенью летит к горизонту.
У меня нет повода не верить кому-то из них, поэтому я спешу к беседке. Уютная, умиротворенная атмосфера, которая царила до моего появления, быстро исчезает, стоит только им увидеть мое обеспокоенное лицо.
Все, даже немного чопорный нотариус, работают вместе: Лира с врачом прибираются у флигеля и запирают его, мы с Риной закрываем ставни в особняке, Вард с Эндором убирают все у хозпостроек, а Чес, сославшись на то, что у него “тоже есть дела”, куда-то исчезает.
И вовремя, потому что с каждой минутой становится все понятно, что Ринг и мышонок были правы. На горизонте стремительно сгущаются тёмные, зловещие тучи, а еще недавно безоблачное небо теперь заволакивает непроглядная пелена.
Поднимается сильный ветер, с яростью треплющий кроны деревьев. Река покрывается белыми барашками, волны становятся все выше, превращаясь в настоящие валы. Грохот, с которым они обрушиваются на берег, слышится даже от особняка. С неба все чаще падают крупные капли.
А Ринг все еще не вернулся. Это заставляет волноваться, я старательно ищу повод, чтобы оставаться на улице. Платье быстро промокает и липнет к телу, а я вглядываюсь в темное небо, ища среди клубящихся туч темную фигуру.
— Идем, Адалия, простынешь же, — сквозь усиливающиеся порывы ветра кричит Рина.
— Да, я сейчас.
— Ничего с ним не случится. Это же просто гроза.
Но что-то мне неспокойно. Может, и зря беспокоюсь.
Наконец, мне кажется, что где-то в небе появляется черная точка, но летит она… неравномерно, как будто дается это с трудом. Я кидаюсь к берегу острова, ему навстречу, даже не задумываясь над тем, как это на самом деле глупо.
Ветер кидает мне потоки воды в лицо, юбка платья липнет к ногам, и за плотной стеной дождя я слишком поздно замечаю, что ветром и бурным течением прямо на берег несет парусник!
Он отчаянно сражается со стихией. Белоснежные паруса надуваются с такой силой, что вот-вот порвутся. Обшивка жалобно скрипит и стонет под ударами волн. Мачта гнётся и дрожит, словно тонкий прутик на ветру.
Вздымаясь всё выше, волны обрушиваются на борта суденышка. Сверкает ослепительная молния, озаряя призрачным светом весь этот кошмар.
И вот, наконец, корабль с оглушительным треском врезается в мелководье и, продолжая стремительно двигаться вперёд, вспарывает днищем песчаный берег. Обломки дерева и шматки парусины разлетаются во все стороны.
Я понимаю, что стою слишком близко.
“Черт! Вот я дурочка!” — успеваю подумать я, прежде чем меня заслоняет большое кожистое крыло.
