Чертов менталист (СИ) - "Тин Тиныч"

Кстати… а не припрячь ли Филина? Чего впустую простаивает? Пусть поработает по своей исходной стезе, включит на полную катушку искусственный интеллект и разберется в этой задачке!

«Что, папаша, не вывозишь?» — тут же ехидно поинтересовался ментальный конструкт.

«Просто даю тебе возможность показать, чего ты стоишь, малой».

«Тогда лови ответ. Только сядь, лишним не будет».

«Да не томи ты уже, позёр! Ну?»

Филин только того и ждал. Выдал потоком всё, что нагенерил. И я… а вот хорошо, что на кровати сидел, правда. Ну и вновь нашел себе оправдание в виде той самой бессонной ночи и работающих из-за нее вполсилы мозгов.

Николай Алексеевич после скоропостижной смерти искал себе новое тело.

Подходящими вариантами он видел меня и Емельяна, поскольку для того метода переселения, которым он собирался воспользоваться, была критична родная кровь, и мы оба с малышом для этого отлично подходили, будучи его сыновьями.

Однако мы с матерью Емельяна нашли способы отбиться от притязаний некроманта.

И тогда в последние оставшиеся ему часы перед отпеванием он ринулся к еще одному своему кровному родственнику, сынуле-бастарду, сообразив, что лучше так, чем вообще никак. Без особого труда вытеснил имеющий там дух, который вряд ли что мог противопоставить отцу в этой неравной схватке. И теперь я имею под боком…

А кого, кстати? Официально всего лишь тайного бастарда того рода, к которому я больше не отношусь. Студента того факультета, на котором я учится не собираюсь. Обиженного духа, который предпочел бы быть графом Птолемеевым, нежели гражданином Косыгиным. Впрочем, последнее обстоятельство уже находится явно за рамками внешних коммуникаций.

Тогда не буду искать полутона в этой мерзости, скажу себе горькую правду. На территории Академии у меня имеется персональный враг, который не станет раздумывать, если ему предоставится возможность мне навредить в мелочах или по-крупному. И с этой точки зрения, наверное, не стоило бы так держаться именно за центральный филиал, но…

Я недобро ухмыльнулся. А вот пободаемся. Я не прочь. Там и выясним, у кого что крепче выросло. Если Изюмов в своем прошлом воплощении не понял, с кем связался, значит, выяснит это сейчас. Тем более он пока не в курсе, что я знаю, кто именно скрывается за личиной Ноября Николаевича, студента-третьекурсника.

Что-то слишком бодро завертелись события. Кстати, пора бы уже и деду дать знать, как у него дела. Я-то вот не поленился, отправил ему отчет о собеседовании, а в ответ пока тишина.

Дальфон пискнул, привлекая к себе внимание. Вот же старый хрыч, прямо как чует, что его вспоминают!

Я пробежал глазами короткое послание и облегченно выдохнул. Семеныч, который встал на тропу войны, равносилен несущемуся бронепоезду. Хрен его остановишь, если только ты не камикадзе.

Из больницы дедуля сбежал еще вчера днем, едва дождавшись, пока обработают его царапины, и да: лоб, кстати, пришлось зашивать, потому что рассечение там было глубокое. Затребовал себе полевую форму и тут же радостно в нее влез. Ну и принялся за расследование и чистки, став одним из руководителей оперативного штаба по ликвидации последствий раскрытого заговора.

Меня с зачислением, кстати, так и не поздравил, старый негодник. Видимо, изначально даже не сомневался в том, что я здесь окажусь, не посрамлю и так далее.

Ладно, я не в обиде. Главное, что дед жив и здоров. Успел я к нему привязаться, что и говорить. Не ожидал, что он настолько тепло меня примет. Ментальное нападение в вечер нашего знакомства не в счет: он тогда сильно не в себе был и за свои действия не отвечал. Зато потом раскрылся и согрел своей неподдельной заботой. Так что кто обидит Игоря Семеновича — будет иметь дело со мной, и пусть никого не обманывает мой невразумительный статус без пяти минут студента.

С этими мыслями я и закемарил, не забыв попросить Филина немедленно привести меня в чувство в случае опасности.

Разумеется, спокойного сна у меня не вышло. Ну кто бы мог подумать, да? Кое-как разлепив глаза после экстренной встряски конструкта, я увидел возле своей кровати запредельную гору мышц, лишь по недоразумению называющуюся человеком…

Глава 24

— Вы кто, простите? — мне стоило определенных усилий сделать вид, будто нет ничего особенного в появлении чужого человека в запертой комнате.

— Комендант. Решил зайти посмотреть, кто это без моего ведома в моем журнале записи делает.

— Вы о чем? Я просто оставил записку, а свой журнал ведите сами, я не нанимался вашу работу делать.

Одновременно я мысленно вставлял пистон Филину, пообещав ему, что эту его оплошность мы с ним еще разберем отдельно во избежание повторения подобных случаев. А если бы на месте коменданта оказался убийца из числа тех, кто уже попытался избавиться от Семеныча?

— А мне заместитель и не нужен. Тут и так забот немного, — вздохнул комендант. — Ты это, Валерьян Николаевич, спускайся, оформимся как положено. Ну а то, что самовольно заселился… да и живи. Это же теперь и твой дом.

С этими словами он развернулся и утопал прочь, не забыв вежливо прикрыть за собой отпертую его ключом дверь.

«Папаша, тебя не добудишься! Я полторы минуты тебя в чувство приводил! Какие ко мне могут быть вопросы?» — тут же возмутился обиженный в лучших чувствах Филин.

«Значит, твои методы устарели. Придумывай новые, но чтоб через пять-десять секунд я был в сознании, даже если сплю мертвецким сном, накачан спиртом или лекарствами выше ватерлинии — как угодно! Ты должен уметь экстренно выводить меня даже из состояния наркоза, если на то пошло! Считай, сегодня у нас с тобой была учебная тревога. В следующий раз нам уже может так не повезти. Понимаешь, о чем я?»

«Разумеется, — отозвался пристыженный конструкт. — Не станет тебя, пропаду и я».

Страх небытия — отличная мотивация для качественной работы! Правда, тут и моя вина налицо. Слишком понадеялся на Филина, даже не сочтя нужным проверить его навыки. Ладно, поставлю себе зарубку на память.

Комендант уже поджидал меня за стойкой, усевшись в кресло, которое как я еще днем успел заметить, несмотря на свою внешнюю уютность, было довольно изношенным и продавленным.

— Прежде чем начнем, как мне к вам обращаться? А то вы мое имя знаете, а я ваше еще нет, — начал я второй раунд нашего общения.

— Евстигней я. Евстигней Сергеевич Вилюкин.

Мне показалось, что где-то совсем недавно уже слышал эту фамилию, но не успел я напрячь мозговые извилины, как комендант вздохнул и сообщил:

— Сын я Агнессы Игнатьевны Вилюкиной. Сам по научной части ни к чему не способен, дар у меня слабенький, да и в целом… не моё это. Зато за порядком следить могу.

Насчет самоуверенного «за порядком следить» — тут Евстигней себе явно польстил. Стоит только вспомнить, в каком состоянии находилась выбранная мною комната. Ладно, раз уж комендант явно проявляет осторожное дружелюбие, грех этим не воспользоваться и не разузнать всякие интересные подробности.

— А в нашем общежитии все комнаты отдельные, или мне просто повезло?

— Все, — пожал плечами комендант. — Воздушников-то мало поступает. И так куча помещений пустует. Тут вообще слухи ходят, будто кафедру сокращать серьезно будут в целях экономии бюджетных ресурсов.

— Неужто так мало с нашим даром абитуриентов сюда обращается? — изумился я, поскольку ни разу еще не встречал упоминания о том, что существует настолько серьезный перекос в распределении даров.

Ну, стандартно огневиков чуть больше чем остальных. Следом водники уверенно свою нишу занимают. Воздушники и земельники примерно в паритете находятся. А дальше уже идут малочисленные представители сложных стихий: природники, некроманты, целители. Ну и менталисты там же находились, если бы нам было позволено заявлять о себе официально. А тут ерунда какая-то. Люди с одним из самых распространенных даров — и не поступают в центральный филиал Государственной магической академии? Что за бред?