Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

– Но ведь наш мир молод. – резонно возразил Невин. – А символы, которыми мы пользуемся, явно принадлежат к иным, куда более древним мирам и временами… Выходит, у нас с ними общее энергополе?

– Нет. – покачал головой я. – Но если выжечь Сигил в самой ткани Великого Потока… Твоя школа магии, твое искусство, будет навсегда отпечатано в самой вечности. Древние мастера смерти сделали это, и сегодня мы пользуемся плодами их трудов. Их подвиг подарил нам могущество, которым мы владеем.

Повисла долгая, почтительная тишина. Великий Поток в церковной традиции Тиала считался чем-то, стоящим выше самих богов. Первородная сила вселенной, из которой творятся сами миры, великая река душ, протекающая через всё мироздание… Осознавать, что ты наследник тех, кто сумел её оседлать - это большое дело. Как бы не возгордились - но лучше так, чем считать себя изгоями и недомастерами, как говорили иногда сторонники классических школ королевств в кулуарах.

Я прошел мимо сидящих на холодном камне культистов и помог каждому подняться, хлопая их по плечу.

– Вы хорошо поработали сегодня. – добродушно улыбался я. – Поэтому я решил пожаловать каждому из вас по паре деревушек на юге Ренегона. – Ну, помните, в тех землях где мы собирали Ренегоны. Я оставил там в живых небольшую закрытую провинцию.

Некоторые восприняли это как должное. А вот некоторые - впали в легкий ступор.

– Подождите… Это ведь… Формально делает нас баронами, разве нет? – с легкой рассеяностью спросил Калигос. – Но ведь мы мастера смерти, значит принадлежим к иному сословию и не может напрямую владеть землей, у нас же даже монастырей нет…

– Новое королевство. Новый король. Новый мир и новый правила. – улыбнулся я.

В этот раз улыбка была искренней.

– Но что нам с ними делать?!? – донесся мне в спину вопрос.

– Всё, что захотите, друзья мои. – ответил я. – Всё, что захотите.

Я вышел из пещеры, и шумно втянул в себя свежий горный воздух, совершенно не чувствуя усталости.

Тень Улоса бесшумно возникло рядом.

– Как много правды было в том, что вы им сказали, милорд? – с легким любопытством спросил меня старик.

– Всё, до единого слова. – легко признался я.

– Выходит, мы можем встать вровень богам, если очень постараемся?

Я кинул взгляд на безмятежные, тихие небеса. Кажется, на нашу гору надвигалось легкое облако, серебристым покровом тумана накрывая горную тропу.

– Может, и можем. – прошептал я. – Скажи, ты бы бросил вызов небесам?

– С вами, милорд? – старый слуга улыбнулся. – С вами я бы бросил вызов чему угодно.

Я долго не отвечал, и просто долго стоял, наслаждаясь моментом. Впервые - за очень долгое время - я казался самому себе по-настоящему непобедимым. И лишь когда солнце окрасило горизонт в кроваво-красный света, повернулся к своему первому ученику:

– Тогда слушай мой план…

Этериас Инвиктус наверняка имел план, как победить меня в этой войне, и я не знал его. Однако верно было и обратное - и веретену наших интриг, похоже, было суждено сойтись вновь, в последней попытке за право властвовать, возможно, над чем-то большим, чем судьбы людей этого мира. И, к несчастью для него, я знал как победить раньше, чем он.

Глава 78. Бросающий вызов

Я стоял у небольшого, продуваемого ледяным ветром и забиваемого снегом прохода в скале, что вел в неуютную, холодную пещеру. Снаружи бушевала снежная буря - неистовые, пробирающий до костей ветра не унимались уже второй день, что, по меркам погоды королевств, было совершенно невозможным нонсенсом.

В жизни короля редко возникают моменты, когда можно спокойно остановиться, и обдумать свои действия - и это был именно один из таких. Наверное, в некотором роде я был даже рад этой неожиданно возникшей в планах паузе - потому что последние месяцы были сущей безумной гонкой даже по моим меркам.

Методика создания сигилов, которую я выудил из памяти древнего языка смерти, открывшаяся мне в том злосчастном ритуале, оказалась настоящей дверью в бездну магии. На первый взгляд в этом нет ничего необычно: в конце-концов, это всего лишь устойчивый способ создать готовое заклинание для менее опытных магов… Ты всё равно не сможешь создать сигил явления, которое не смог бы и так воплотить в окружающем мире на своем мастерстве и воле.

Так могло показаться на первый взгляд. Но затем я решил проблему перевода объемной магической конструкции в символы - потребовалась лишь ровная поверхность, желание, и много магии… Подозреваю, я делал что-то не так, но старые привычки сыграли свое: и пара кровавых жертв продавили проблему на голой силе.

И вот тогда, с участием ритуалистики, мне открылась настоящая тьма. Потому что переводя сигилы в привычную и знакомую мне школу ритуалов смерти, я внезапно осознал, что всё ограничения, всё пределы которые я когда-либо ведал, словно исчезли.

Даже самый могущественный маг ограничен собственным телом и душой - можно модифицировать их, развить, преобразовать, но так или иначе, пределы собственного вида всегда были и остаются границами, за которые могут шагнуть очень немногие. Может, именно это и имел ввиду Бейзил Спрут, когда рассказывал о том, что мастер его техники перестает быть человеком? Становясь живым сонмом щупалец смерти?

Принципы ритуалистики искусства смерти, что я знал, были одним из способов обойти этот предел. Сигилы, связанные с древним языком, были подобны набору слов - из которого ты составлял инструкцию к мирозданию, сотворяя нужное предложение. Нюансы, конечно, имели значение: материалы, оттенки энергии, устойчивость узлов проводимости энергии… Ритуалистика была сложной наукой, но, к счастью, меня учили на совесть, буквально выжигая в разуме нужные знания.

Но теперь всё изменилось. Теперь я не был ограничен словами, что знал когда-то. Теперь я мог написать всё, что угодно. В теории…

– Милорд, с вами всё в порядке? Я заметил, вы не спали прошлую ночь… – раздали позади меня участливый мужской голос.

Я обернулся, смерив взглядом солдата. Хорошо быть королём - говоришь своему полководцу, что тебе нужен десяток солдат, готовых пойти за тебя на смерть, и на следующий день получаешь их. Мужчина, подошедший ко мне, был десятником - и за его спиной в пещере ютилось восемь солдат, что пережидали со мной бурю. На два меньше, чем было с нами во время восхождения на эту гору. Как же его звали…

– Я в порядке, Халдин. – спокойно ответил я. – Буря затягивается. Если она не закончиться сегодня, готовьтесь к выходу на следующее утро. Мы пойдем против ветра.

Немолодой, лет сорока пяти усатый мужчина приложил кулак к сердцу, серьезно кивнув мне. Из темного угла пещеры донесся его уверенный, резкий голос:

– Хватит разлеживаться, дармоеды! Выходим на рассвете, и чтоб всё оружие блестело…

Я прислонился лбом к холодному камню пещеры, погружаясь в воспоминания. В тот день, когда я узнал этот секрет… Когда осознал всю силу, что таили в себе сигилы смерти, что я теперь мог создавать… Я принял решение, которое, возможно, окажется фатальным и для меня, и для всего мира.

Не знаю, на что рассчитывал Этериас, начиная эту войну, на какую магию полагался и какие секреты королевств достал из закромов церкви. Я был твердо уверен - ему не по силам победить меня в бою. Но проблема нашего столкновения была в другом - завеса слабела.

У меня не было иллюзий в этом вопросе - для могущественных сущностей вроде богов обнаружить творящиеся ритуалы и могущественную магию, что бушевала в королевствах людей последние годы, совсем не было проблемой. Возможно, они бы не вмешались везде, но точно обратили бы внимание на это.

Шансы на то, что на следующую схватку двух самых могущественных магов явятся сами боги, если разорвется завеса, были запредельно велики. Поэтому я решил, что должен действовать на опережение. Я решил призвать в этот мир бога смерти.

Наверное, дальнейшую череду безумных экспериментов, что я проводил в дикой спешке, кто-то когда-нибудь назовет основами демонологии этого мира. Демонологии смерти.