Сорняк (СИ) - Вторкин Евгений

С появлением туманной гигантесы моя слабость лишь усугубилась. Я чувствовал, как огонь в моей груди разгорался с большей силой, а силы стали покидали моё тело ещё более стремительно. Сидеть я больше не мог, поэтому завалился набок и, лёжа на иссохшей земле, продолжил наблюдать за происходящим с полузакрытыми глазами.

— Хватит орать! Давай поговорим!

— МОЛЧАТЬ!

Туманная женщина протянула руку к Аймону, и с её бесформенных пальцев мигом сорвался поток густой субстанции, которая тут же начала заволакивать пространство внутри клетки.

Ослепительная вспышка заставила меня зажмуриться, и я мог лишь слышать затяжной нарастающий звук, который за доли секунды растворился в грохоте взрыва.

Я почувствовал, что из меня вновь отчерпнули силы, и на этот раз намного больше, поэтому мне было довольно сложно перебороть сонливость и вновь раскрыть глаза.

Когда я это сделал, увидел кружащиеся над головой Аймона десятки золотых жемчужин. Но самое шокирующее было то, что туманная гигантеса стояла с огромной дырой в туловище и без головы.

Не успел я подумать, что женщина мертва, как заметил тоненькие струйки тумана, которые плавно латали дыру и формировали новую голову.

— Ты почему такая упрямая⁈ Так сложно нормально поговорить⁈

Отчаянный крик Аймона растворился в пространстве. Моё сознание угасало и было уже достаточно вязким, чтобы рассыпаться в потаённых грёзах. Я чувствовал, как моё тело продолжало нагреваться и терять силы. Истощение дошло до предела, и я больше не мог пребывать в сознании.

Сорняк — Интерлюдия 5. Фарс

Душа героя прошла через множество испытаний, однако он никогда не мог припомнить ни одной тягости прошлого. Его тревожили лишь отголоски давно позабытой жизни. И вот, когда герой потух от изнеможения, ему наконец удалось дотянутся до тех самых фантомных образов, которые формировала его суть. Вот только долгожданные воспоминания настигли его в виде сна, образы которых он навряд ли сможет отпечатать в своём разуме и всё это позабудет сразу после пробуждения.

Смех. Крики. Овации. Восторг толпы заставляют мою кровь закипать. Моё и без того разгорячённое тело требовало битвы. Мне хочется рвануть на своего противника и сцепиться с ним в безумной рубке, но в голове словно колоколом звучат слова тренера о терпении и сохранении сил.

Сжимаю кулаки и концентрируюсь на любимом чувстве, как кожа боксёрских перчаток начинает поскрипывать от натяжения. Но это меня совсем не успокаивает. Даже наоборот: мне становится только хуже. Хочется выплюнуть мешающую нормально дышать капу и накричать на соперника, спровоцировать его и дать мне возможность наконец-то выплеснуть то, что мне так сложно сдерживать.

Да и вообще, меня любят за мой безумный нрав. Зрителям нравится смотреть на то, как худощавый парень выбивает всё дерьмо из огромных танков. Люди любят наблюдать за тем, как я своими худенькими ручками уничтожаю неповоротливых верзил, которые одним лишь своим видом вызывают ужас.

Опустив немного корпус, я двигаюсь вперёд на противника и тут же улыбаюсь от разбушевавшегося рёва толпы. Я ещё слышу недовольные крики тренера, вот только его слова растворяются в гуле зрителей.

Противник словно ждёт моего рывка и тут же шагает навстречу, чтобы обрушить на меня свой кулак. Но я лишь усмехаюсь столь прямому выпаду и отвожу его удар в сторону, а после приподнимаю перчатку, дабы заблокировать другую руку. Но тут же передумываю и ныряю под летящий в меня кулак. Выворачиваю пятку, усилив крутящий момент, наношу мощный прямой по корпусу противника.

Когда я чувствую, как мой кулак сминает внутренние органы бойца, меня одолевает азарт, и, ведомый жестоким позывам, я выполняю серию ударов, целясь ему под рёбра.

Звон.

Получаю по затылку, и в глазах всё плывёт. С трудом остаюсь на ногах. Сжимаю зубы, не давая капе выпасть. И тут же перевожу всё накопленную злость в очередную серию ударов по корпусу.

Слышу крик тренера. Он просит меня унять пыл.

В голове, конечно, мелькает мысль проигнорировать старого, но всё же я выворачиваю корпус, уходя от очередного удара противника, чтобы тут же отскочить и разорвать дистанцию.

Фокусируюсь на лице противника. Вижу в его глазах боль, видимо, мне всё же удалось сломать ему пару рёбер. Осознание, что противник страдает, затуманивает мой разум, и я решаюсь вновь наброситься на него.

Тренер снова что-то орёт, но я его не слушаю. Все мои чувства сосредоточены лишь на стоящем передо мной бедолаге, которого я сейчас превращу в фарш.

Одновременно с шагом в сторону сгибаю колено, смещая центр тяжести, вкладываю свой вес в один удар. Мысленно улыбаюсь, ведь понимаю, что через мгновение, когда моя перчатка коснётся его челюсти, тот упадёт в отключке.

Противник выворачивает шею, и мой удар проходит мимо. А так как я наплевал на защиту, то это совсем не удивительно, что я сейчас вижу, как к моему лицу приближается кулак.

Неужели всё так и закончится? Неужели мне не суждено стать чемпионом?

Бам.

Зимний вечер. Холодно и мерзко.

Я стою в безлюдной подворотне. Держу парня за грудки и прижимаю к стене. Из-за сильного мороза, кровь, которая недавно стекала из его рассечённой брови, уже остановилась и покрылась ледяной корочкой. Но даже с изуродованным лицом он продолжает врать.

— Верну. Правда. Я всё верну! Прошу… Только прекратите…

Я молчал, ведь нытик обращался не ко мне, а к человеку за моей спиной. Но моему напарнику уже наскучила эта ситуация, и он с уставшим видом разглядывал сигаретный дым, который он только что выдохнул тоненькой струйкой.

— Ты сам пришёл в дом к серьёзным людям и попросил об одолжении. Мы ведь тебя тогда предупреждали. В подробностях расписали все последствия неповиновения. Но почему-то ты всё же решил проигнорировать свои обязательства. Хм-м. Ты ведь даже не представляешь, как много мы потеряли из-за твоей выходки.

— Я всё возмещу. Всё! Прошу… Дайте мне шанс всё исправить.

— Хах, исправить. Прости, но чё-т пока это звучит не особо убедительно.

Услышав усмешку в голосе товарища, я повернул голову и внимательно посмотрел, как он с отстранённым лицом затягивается сигаретой. После того, как выдохнул дым, он бросил на меня многозначительный взгляд и легонько кивнул.

Распознав поданный мне знак, я с ещё большей силой прижал бедолагу к стене и, отведя кулак за спину, хорошенько улыбнулся перед тем, как со всей мощи вмазать по его лживой морде.

Бам.

Злость вперемешку со слезами. Неконтролируемая ярость. Желание отомстить всему миру за предательство. Желание убивать…

Когда я зашёл домой и увидел мужскую обувь рядом с разбросанной одежду, я тут же побежал в спальню, где застал обнажённых тварей, кувыркающихся на моей кровати.

Женщина, что клялась мне в вечной любви перед богами, заметив меня начинает визжать:

— И-и-и-и-и-и-и!

Подхожу ближе и бью её тыльной стороной ладони по щеке. Она затыкается, но я на этом не останавливаюсь. Хватаю шлюху за волосы, тяну на себя. Смотрю в её лживые глаза и тут же морщусь от отвращения. Ещё больше разозлившись, отшвыриваю её в стену.

Немного заострив внимание на бессознательном голом теле лживой твари, медленно перевожу взгляд на виновника вечеринки. Мужчина вжался в спинку кровати и что-то нервно бубнит себе под нос. Наверное, молится.

Глядя на дрожащего от страха урода, принёсшего разлад в мою семью, я понял, что хочу не только сломать ему кости, но и увидеть его кровь.

Он заметил, что я начал к нему приближаться, и заверещал как баба. Но я не обратил внимание на скулёж этой псины. Подошёл и схватил его за горло. С силой сжал пальцы на его шее, вынуждая заткнуться. Теперь, когда ему нечем дышать, я могу насладиться тишиной.

Не ослабляя хватки, я скидываю его с кровати и волоком протаскиваю до ванной комнаты.

Замечаю, что из-за нехватки воздуха он теряет сознание. Разжимаю пальцы, даю ему вдохнуть. Вот только зря он вздыхает с таким облегчением, ведь я не планирую отпускать его живым.