Двойник Короля 7 (СИ) - Скабер Артемий

— Расскажи мне, пожалуйста, — начал, опускаясь на стул напротив Воронова, — что было перед нападением и после. В госпитале.

— Магинский, дай поесть спокойно, — отмахнулся он, запихивая в рот кусок мяса. Сок стекал по его подбородку, и Воронов то и дело вытирал лицо рукавом кителя.

— К сожалению, я вынужден настоять, — улыбнулся так, что толстяк отложил вилку. Его рука замерла на полпути ко рту, а взгляд стал настороженным.

Коля принёс поднос с едой и уселся рядом со мной. Мир для сержанта перестал существовать, как только в рот попала первая ложка тушёной капусты. Его глаза закрылись от удовольствия, и он с головой ушёл в процесс поглощения пищи.

Нехотя и скрипя зубами Воронов мне поведал, что на часть напали вечером. Его взгляд бегал по сторонам, словно он боялся, что кто-то подслушивает. Сначала был прорыв через ворота, без спецтехники, все сразу же бросились туда. Офицеры были в шоке.

— Думали, что это учебная тревога, — Воронов говорил тихо, размазывая соус по тарелке. — Никто не ожидал настоящего нападения так глубоко в тылу.

Враг быстро сдавал позиции и начал отступать. Барон изобразил руками какое-то непонятное движение, якобы показывающее манёвр противника.

— А потом — бах! — его глаза расширились, когда он описывал взрыв. — И облако яда, которое распространилось по всей части.

— Вы с Рязановым были вместе? — уточнил я, наблюдая за его реакцией.

— Нет, то есть да, — Воронов закинул в рот антрекот из свинины и продолжил говорить, жуя, отчего слова звучали невнятно. — Мы стояли рядом. Потом оцепенение, и вот я уже его не вижу, а он возле места прорыва один валяется.

Интересно… Получается, сам граф мог быть тем предателем? Я прокручивал в голове эту мысль, пока Воронов продолжал свой рассказ.

— Твари хорошо покромсали земельных, да и обычных солдат. Офицеры тоже нехило пострадали, они и отбивали удар тварей. А тут снова полезли воины, и… — парень запнулся, отводя взгляд. — Хреново всё было, много полегло…

— А в госпитале? — задал я следующий вопрос, отправляя в рот кусок мяса. — Вы с Рязановым что-то обсуждали? Он что-нибудь говорил?

— Чего ты привязался, Магинский? — Воронов уже смял ложку своими пухлыми пальцами, и металл жалобно скрипнул. — Не помню, не знаю, не хочу. Ты что, следователь? Почему достаёшь меня?

Его лицо покраснело, даже уши приобрели свекольный оттенок. Жилка на виске запульсировала, выдавая нарастающую ярость. Я решил не давить дальше — информации достаточно, а злить его сильнее не имело смысла.

Пока мы говорили, успел съесть свою порцию, не прекращая анализировать полученные сведения. Воронов явно что-то недоговаривал. Его нервозность могла означать как причастность к нападению, так и простой страх перед пережитым ужасом. Сложно сказать.

Я потянулся к подносу Коли и забрал пару булочек с повидлом, когда он был занят супом. Сержант даже не заметил пропажи, с упоением поглощая каждую ложку горячего варева.

— Коля, — тихо обратился к нему, наклонившись к самому уху. — Мне нужно, чтобы ты взял немного еды с собой. Незаметно. Это проверка твоей… креативности и умения подойти к задаче с воображением.

Костёв непонимающе моргнул, но тут же кивнул, переходя в режим исполнения приказа. Я заметил, как его взгляд начал оценивать обстановку, изучая пути отхода и потенциальные укрытия для своей миссии.

Оставив сержанта выполнять задание, я направился в казарму. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая стены кирпичных зданий в тёплый оранжевый цвет. Тени от строений вытянулись, словно чёрные когти, цепляющиеся за землю.

Голова пухла от вопросов. Куда ни плюнь, всё как-то… неправильно, недосказано. Будь у меня полномочия, я бы за день-два нашёл всех шпионов и предателей. Иголочки иглокрота плюс моя магия развязали бы языки.

Есть только одна проблема. Я хоть и научился делать так, чтобы яд правды действовал первым, но потом начинает раскрываться и другой букет эффектов, что приводит к смерти. Отравленный говорит правду, а через несколько минут его внутренности превращаются в кашу, и он умирает в мучениях. Не самый незаметный способ допроса.

Сука… Ладно. Посмотрим, что с этим можно сделать. Начну, пожалуй, с Сосулькина. Пообщаюсь с ним, и станет ясно, что из себя представляет мутный военный. Странно, как человек с такими манерами и внешностью поднялся до майора. В армии обычно ценят другой тип людей — крепких, суровых, с железной дисциплиной.

Дальше двинусь по ниткам, которые удастся раскопать. А ведь этого от меня и ждут — чтобы я нашёл предателя. Но есть и то, что нужно сделать самому, — создать себе отличную репутацию как среди солдат, так и среди будущих офицеров.

Время… Его, как обычно, не хватает, да и пока мы учимся, особо много всего не сделаешь. Учения, тренировки, теория — всё это отнимает силы и не оставляет пространства для манёвра.

Я вошёл в нашу комнату и сел на кровать. Металлические пружины жалобно скрипнули под моим весом. Запустил руку под подушку, проверяя, всё ли на месте. Мой запасной нож был там, где я его оставил. Неплохой признак — значит, никто из офицеров не шарился в наших вещах.

Спустя полчаса в казарму прокрался Коля. Он двигался на цыпочках, как будто боялся, что доски под ногами предадут его своим скрипом. Лицо сержанта сияло от гордости, когда он плотно закрыл за собой дверь.

— Хозяин! — выдохнул паренёк, весь потный, но довольный. — Ваш приказ выполнен в лучшем виде!

Из-за кителя он достал несколько свёртков, аккуратно завёрнутых в салфетки. Развернул, демонстрируя своё богатство, — пюре с антрекотами, салат и даже в отдельном пакете компот.

— Как? — я искренне удивился такому улову.

— Солдаты, — улыбнулся Костёв, гордый собой до невозможности. — Подошёл к пацанам и поговорил. Мол, так и так, у меня есть задача, а если они помогут, то в долгу не останусь. Ну, ребята и взяли чуть больше, вынесли из столовой, пока я их ждал.

Уже налаживает связи… Неплохо для тощего сержанта, которого тут все сторонятся.

— Хорошо! — одобрительно кивнул я.

Отправил Колю умываться, а сам взял всё, что он принёс, и аккуратно переместил в пространственное кольцо. Тихим шёпотом позвал Лахтину и сосредоточился, переключаясь на восприятие того, что происходит внутри кольца.

За время заточения бывшая королева скорпикозов успела обустроить пространство по своему вкусу. На стенах появились какие-то рисунки, в углу — самодельный алтарь из предметов, о значении которых я мог только догадываться.

Сама Лахтина сидела на кровати в позе лотоса. Её тёмные волосы спадали на плечи, контрастируя с бледной кожей. В человеческом обличье она была хрупкой, почти болезненно тонкой. Только глаза выдавали её истинную сущность — чёрные, без белков, они глядели на мир с плохо скрываемой ненавистью.

Рядом с ней сидел Ам. Водяной медведь за последние недели снова изменился. Его тело стало крупнее, а глаза… выглядят ещё более человеческими и осознанными.

Я попытался говорить, и что-то… Мои слова стали слышны в этом пространстве, а не просто передавались через ментальное общение.

— Вот, — произнёс, когда еда материализовалась в комнате Лахтины.

— И всё? — ответила девушка возмущённо, окидывая презрительным взглядом принесённую пищу. — Эти жалкие крохи ты называешь едой?

— Следующего раза может и не быть, — хмыкнул, наблюдая, как она, несмотря на недовольство, тянется к антрекоту.

— Выпусти меня, — Лахтина внезапно сменила тактику, её голос стал почти умоляющим. — Я устала тут быть.

— Папа, хочу гулять! — вдруг заявил Ам, удивив меня своей чёткой артикуляцией.

— И ты туда же? — я даже не знал, что ответить.

— Нам с тётей Королевой тут скучно, — продолжил вполне осознанно говорить монстр, переступая с лапы на лапу.

— Лахтина! — поправил я его. — Возможно, когда-то она и была королевой, но из-за своего характера и попытки меня убить несколько раз лишилась своего титула.

— Это ты виноват! — включилась в беседу жующая девушка. — Должен был отпустить меня, как только я приказала!