Стратиг метакосмоса (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— Я подумал, должно быть, они все-таки заселили другие планеты и назвали их Террами, — сказал он. — Вот и обозначил нашу, как старую.

— Скорее всего, так и есть, — кивнул Аркадий.

Клерку, однако, этот ответ не понравился, он трижды переспросил Вальтрена. Однако наш протостратиг стоял на своем. В завершение они немного поспорили по поводу дежурных на борту — Вальтрен пытался настоять, чтобы на Мегаплатформе остались мы все, и лишь несколько человек сошли на борт станции. Однако тут клерк держался твердо: три человека, и все.

— Он даже три пальца показал, — усмехнулся Вальтрен.

— А что значит вот эта его фраза? — спросила Лалия. — Вы поняли?

— «Три человека, и не больше, а то вы мне тут всю гавань засрете», — перевел Вальтрен. — Если я верно понимаю.

Мы все похмыкали.

— Очень утилитарный подход, — озвучил Мурат то, о чем я уже думал. — Похоже, они тут часто принимают гостей.

— Похоже, вся эта станция рассчитана на прием гостей, — поправил его Аркадий. — Вы заметили, как различаются наряды людей на улице? Навскидку я видел штук пять разных культурных традиций. Очевидно, не мы первые, не мы последние.

Вот тут я, честно говоря, ничего осмысленного сказать не мог. Разглядывать наряды меня уже не хватило. Хотя… Мысленно «прокручивая» свои воспоминания — на зрительную память я не жалуюсь, как уже не раз говорил! — я припомнил, что одна из деталей, которая натолкнула меня на «анимешность» города, заключалась в том, что народ носил одежду словно бы из разных эпох. То есть я видел людей в коже и мехах, будто вышедших из Темных веков, и дам в пышных платьях с оборками, которые наводили больше на мысль о Новом времени (в терранских терминах это будет, соответственно «позднеимперский период перед Исходом» и «начало промышленной эры») и даже какие-то условно «восточные» халаты и тюрбаны… Вообще-то, на самом деле тюрбан — популярный головной убор в Древнеорагонской империи, тут меня подводят аналогии.

— То есть вы предполагаете, что Древние маги распались на фракции, заселили много разных планет, а здесь встречаются для торговли и обучения? — спросила Платова, которую Аркадий снова позвал на совещание.

— Именно, — кивнул архистратиг. — Конечно, это лишь предварительные наблюдения. Возможно, все местные нестыковки объясняются иначе.

— Хотите сказать, они не поверили, что мы прибыли со Старой Терры? — спросил я. — Они-то уверены, что магия у нас задавлена Проклятьем, и мы просто не в состоянии сюда добраться?

— Раз кто-то оставил послание на борту одного из якорей, значит, по крайней мере возможность нашего появления они допускали, — заметил Аркадий. — Хотя почти наверняка секреты прародины — это просто не уровень портового клерка. Тогда завтра с нами придет знакомиться кто-то высокопоставленный. Или его доверенный человек.

— А может, им действительно просто пофиг, — сказал я. — Они, похоже, тут и так хорошо устроились. Какое им дело до того, что происходит на Терре?

— Может быть, и так, — кивнул Аркадий. — Мы здесь именно за тем, чтобы это выяснить.

Дальше, обсуждая то, кто что заметил и понял, мы все как-то пришли к одному: нас изрядно напрягало то, что все местные маги зачем-то прячут движение магии у себя в телах.

— Честно говоря, я теряюсь при мысли о том, зачем этот фокус может быть полезен, — задумчиво сказала Платова. — Правда, я никогда не спарринговалась с помощью магии и тем более не участвовала в магических поединках. Возможно, видя движение магии в теле оппонента в боевой обстановке, можно понять, какое именно заклятье он кастует?

— Очень опосредованно, — мотнул головой Исмаилов. — Только сам факт и общую силу.

— Согласен, — подтвердил я. — Можно еще иногда примерно прикинуть, боевка или медицина… При всем условном разделении этих видов магии, — мы с Аркадием обменялись мрачными улыбками. Он одним из первых додумался, как использовать регенеративную магию «во зло». Сказать по правде, тогда я был ну очень впечатлен его креативностью. Даже вернулся к мысли, которая часто меня посещала в первые месяцы тридцать третьего года, когда экс-аналитик получил новое сердце и преобразился: а знаю ли я вообще этого человека хоть немного?

— Я тоже не могу представить, зачем это нужно, — кивнул архистратиг. — Если бы это давало какое-то значимое преимущество, мы на Терре давно бы уже переоткрыли этот фокус. Но он никому не потребовался. Значит… — он сделал паузу.

— Значит, он дает преимущество в связке с чем-то еще, что есть у Древних магов, а у нас нет, — сказал я. — Может, они придумали артефакты, позволяющие более четко различать жизненные процессы в организме по потокам магии.

— Или это просто правило хорошего тона, — предположила Платова. — А нам никто ничего не сказал, потому что считают варварами.

— Эту вероятность нельзя исключать, — кивнул Аркадий, — хотя я больше склоняюсь к варианту стратига. Хотя бы потому, что правила хорошего тона не возникают на пустом месте. В этом случае нам следует попробовать повторить этот фокус. У кого-нибудь есть идеи, как это можно сделать?

— У меня, — сказал я. — Но Ксантиппа знает лучше, надо тогда ее вызывать с Мегаплатформы.

Ксантиппу мы оставили в числе троих дежурных — по моему настоянию. Не то чтобы я хотел ее поберечь, просто решил, что наша связь в случае чего может стать неплохим подспорьем для передачи сведений на Мегаплатформу — если нас поселят где-то рядом с «портом». Тут я прогадал: нас поселили на расстоянии в пару километров, это для нашей связи слишком далеко. Устойчиво она работает при дальности в триста-четыреста метров, в полукилометре мы слышим дальние отголоски эмоций друг друга, а на километре, если настроимся, можем друг друга смутно почувствовать — в смысле, сам факт пространственной близости, без деталей. А дальше все равно, что два километра, что двести. Глухая стена.

— Поясните, — попросил Аркадий.

— Была у нас в школе такая история. Двое молодых лосей явились на занятия вот такими же, как здешние — смутно светящимися. Я сам не видел, мне Ксюша рассказывала. Хотели учителей шокировать. Ну, этих экспериментаторов начали допрашивать, оказалось, что они как-то колдовали над потоками энергии в своем теле. Это строго-настрого запрещено без страховки мага с действующей медицинской лицензией. Поэтому Ксюша их наказала: отправила на месяц в обычную школу, с вышками магоподавления. Это у нас самая строгая мера.

— И Ксению Архиповну не заинтересовало то, как они это делали? — спросил Аркадий.

— Заинтересовало. Она сказала, что фокус несложный, у нее он тоже получился. Я тогда попросил меня научить, она сказала «конечно», а потом мы закрутились с подготовкой экспедиции, и я забыл, — я пожал плечами. — Но раз двое четырнадцатилетних подростков справились, мы справимся тоже. Тем более, Саня как раз тогда Ксюшу страховала, должна помнить.

— Это обнадеживает, — кивнул архистратиг. — Ладно, следующий пункт. Что вы заметили из местной валюты?

— Золото и серебро, — сказал Вальтрен. — Я точно видел в порту золотые монеты. Причем несколько разных типов. Похоже, их, как в дни моей молодости, принимают на вес, независимо от номинала.

— Поддерживаю, — кивнул я. — В кафе точно серебром расплачивались.

— Значит, не зря мы тащили с собой эти триста килограммов, — чуть улыбнулся Аркадий. — Кстати, мои собственные килограммы там тоже есть. Если кто-то хочет одолжить для личных трат, можете обращаться в свободное от рабочих обязанностей время. Обменяю по курсу Генерального банка Ордена на момент отлета.

Я мысленно вздохнул. У нас с девчонками был спор насчет золота и прочего, и мы в итоге решили, что вряд ли у Древних магов будет такая уж напряженка с золотом — в конце концов, магам земли не так уж трудно его извлекать из планетарной коры! В результате мы прихватили с собой «обменный фонд» из действительно редкоземельных металлов, тех, что намного дороже золота. Ну что ж, будем меняться с Аркадием… Он, помнится, аргументировал свой выбор именно золота тем, что: «Его просто добывать тем, кто хорошо знает периодическую таблицу и геологию, а у древних магов с этим наверняка хуже».