Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

Интересные мысли, подтверждения которым у меня пока не было. Да и пользы от них прямо сейчас никакой. В отличие от обещанных знаний и тренировок.

Наёмник ушёл, и Император вновь остался один на один с храмом, что был древнее всех государств Павелена. Кто их построил, для чего раскидал по всему материку, и почему лишь этот неподконтролен тем, кто считает себя вправе указывать смертным, как им жить, и грозить за непослушание карой небесной?

Возможно, именно поиски ответов на эти вопросы двигали им, когда он согласился на эту опасную сделку. Фебрану и его хозяевам точно не понравится, что он приглашает в игру кого-то ещё. Да и будет ли этот кто-то чем-то лучше Троих?

Всё решила судьба.

Император не соврал Мазаю, когда говорил, что Фебран трижды приносил ключи ко входу. И не обманул его, что во всех случаях его ждала неудача. Он лишь умолчал тот факт, что не сам вестник пытался открыть врата, а другой слуга, отмеченный печатью, что приходил вместе с ним. Каждый раз разный. Три попытки, и три смерти. Врата не просто не пускали одарённого, заявившегося к ним с силой Троих. Они превращали его в пыль.

Мазай тоже не смог войти, но при этом остался жив. А значит, его покровитель (или, как он сам говорит, «заказчик») хоть в чём-то отличен от опостылевших ему кукловодов.

Что ж, «нити» натянуты как никогда, и играть на них сейчас отважатся лишь сильнейшие из всех.

Глава 14

Нестерпимый жар кипящей и брызгающей лавы, воздух, целиком состоящий из ядовитых газов, пепел, застилающий глаза и норовящий забить собой глотку. Но главное — глас чёрной печали, зовущий за собой и способный заставить любого добровольно расстаться со своей жизнью. Такой сильный, что даже те, кто нарекли себя новыми богами, не могут противиться ему здесь. Пожалуй, что на всём Павелене не нашлось бы места лучше, чем это, чтобы укрыть от их жадности и неразумности то, что по праву принадлежало его Повелителю.

Сахель, патриарх ковена и верный слуга своего Господина завис в пространстве прямо над пламенеющей пропастью. Его окружал не только собственный щит, но и тёмная сфера, дарованная ему самим Отрёкшимся. Она защитит его, когда он отправится вниз, в глубь жерла вулкана, где под слоем изрыгаемой магмы спрятано одно из главных чудес всех известных миров.

Без тени страха и всякого сомнения Сахель начал своё погружение. Нельзя мешкать, ведь каждая секунда промедления забирает силу у его Повелителя.

Раскалённая докрасна жижа расступилась перед ставшим практически чёрным силовым полем. И чем глубже погружался маг, тем сильнее давила она на защищающий его барьер, стремясь бесследно растворить в себе укрывшегося внутри человека. Старое и оттого неспешное сердце патриарха успело сделать два десятка ударов, прежде чем он почувствовал, что достиг цели. Он словно провалился в пустоту. И хоть вокруг по-прежнему было нестерпимо жарко, а лишённая защиты плоть за считанные мгновения превратилась бы в угли, всё же это было очагом спокойствия в бушующем море лавы и огня.

Небольшая каверна, свободная от расплавленных до жидкого состояния камней, обнажила вход в длинный серый коридор. Его стены несмотря на бушующую вокруг ярость огненной горы оставались прохладными, а царящая внутри чернота обещала избавление от вездесущего и нестерпимого света. Так и не ступая ногами на каменный пол, Сахель влетел в арочный свод и продолжил свой путь к главному залу опоры Моста.

В отличие от других, Сахель знал, что Мост — дар истинных властителей мира. Тех, кто силой своей воли мог когда-то пробивать пространство и время. И это не просто перемычка меж мирами, раскиданными в безбрежном космосе. Это нечто большее. Великий замысел, обернувшийся великой трагедией.

Почти восемь веков это место оставалось нетронутым. Но сегодня патриарх заберёт отсюда то, что оно скрывало все эти годы.

Оказавшись под купольным сводом, Сахель увидел ещё одно чудо. Описать его словами вряд ли было возможно, ибо человеческое зрение и другие органы чувств тут были бессильны. Он словно смотрел на дыру в пространстве, но в то же время в этом «ничто» он видел все грани мира. Будто отдельный кармашек реальности, замкнутый сам в себе и бурлящий тем невообразимым объёмом энергии, который сначала был вложен в него своим создателем, а позже поглощён им самим.

Именно таким предстало перед магом Сердце Пожирателя Миров.

Оно давно лишилось своей оболочки, осколками разбросанной по всему Павелену, но продолжало жить своей жизнью, отравляя теперь всё вокруг чёрной печалью. Отрёкшемуся потребовалось немало времени, чтобы найти способ, как обуздать его вновь, но теперь всё было готово. Вскоре оно послужит его целям.

Патриарх ковена и сильнейший из магов всего восточного Павелена активировал второй слой наложенной на него печати и впустил в себя волю и силу своего Повелителя. И хоть он сохранил сознание, его тело больше ему не принадлежало. Он мог лишь следить за тем, как его система каналов и узлов трещит от напряжения, пропуская через себя огромное количество энергии. Как вокруг древнего артефакта, застывшего в воздухе, сложным узором рисуются сразу 12 печатей. И как они сковывают и ограничивают его силу, ограждая привычный Сахелю мир от таящейся в нём невообразимой мощи.

Чёрный шар непроглядного мрака размером с обычное яблоко с шумом упал на пол. Вернувший себе контроль патриарх невидимым жгутом подхватил его и вложил себе в руку. То, что осталось от некогда самого грозного оружия, сейчас было заперто в этой обжигающе холодной сфере.

Что ж, теперь он сможет доставить Сердце Пожирателя своему Господину. А вместе с ним он принесёт ему залог будущей победы.

Свободной рукой Сахель схватился за висящий на его шее ключ и активировал Мост. Грохот и шум заполнили всё пространство, и лишь поддерживаемая магом защита не позволила ему оглохнуть. Из последних сил он ступил на сплетённые воедино перламутровые нити и начал свой путь на другую сторону светового потока. И вновь ему нужно было спешить.

Открытие прохода всколыхнуло всю извергающуюся гору. Каверна, откуда начинался вход в храм, обрушилась, позволяя осколкам породы и кипящей лаве заполнить собой все пустоты. Одна из стенок основного кратера обвалилась, и огненная река начала свой бег к накатывающим на подножье вулкана волнам Мёртвого моря. И хоть источник его проклятья Сахель унёс с собой, отравленные его влиянием воды ещё долгое время останутся безжизненными, а раскинувшиеся неподалёку чёрные пески с наступлением темноты всё так же будут сводить с ума неосторожных путников.

Заплатить за новые знания пришлось потом и кровью. И того, и другого за минувшие 4 дня из меня вылилось достаточно, став единым целым с песком арены. Заключив сделку с Императором, я получил доступ к ещё одной технике 5-го ранга, но успехами в её воплощении пока похвастаться не мог. Вот и сейчас из 15 мишеней, роль которых исполняли воткнутые в землю палки с насаженными на них деревянными чурками, серьёзно пострадали только 3. С учётом затраченной на заклинание энергии и моего собственного истощённого состояния результат, прямо скажем, не впечатлял.

— Ты слишком многого от себя требуешь, — произнёс Блурвель. — Нельзя овладеть таким сложным контролем в столь короткий срок. К тому же подобные техники изматывают тебя, снижая уровень концентрации. Будь ты мастером, и дело двигалось бы быстрее.

— Ты сам сказал, что я ещё не готов, — отмахнулся я, без сил опускаясь прямо на песок. — Как раз для этого я и пытаюсь прыгнуть выше головы.

— И ты уже это сделал. Просто дай естественному ходу вещей доделать оставшуюся работу. Продолжай практиковаться, не жалей сил, но и не торопи события. Ты почувствуешь, когда настанет твоё время.

Время? Но разве у нас есть это самое время? Война уже здесь, на юге и на севере, и многочисленные армии, наверняка, уже начали свой марш навстречу друг другу. Правда, о конкретных планах меня в известность не ставили. Ни на второй день, ни на последующий меня во дворец больше не приглашали, и в совете участия я не принимал. Словно был уже отыгранной картой, которую Император вовремя предъявил вестнику Троих. И теперь я всерьёз опасался за свою жизнь, не зная, как именно поступит Фебран или его покровители. Надежду внушали лишь его последние слова о том, что, пока мы все выступаем на одной стороне, он не будет считать меня врагом. Однако, насколько им было можно доверять, оставалось вопросом.