Путь меча (СИ) - Ангел Илья

— Приветствую, молодой господин, — поклонился тот, кого А Лань назвала дядей Луном. — К вечеру забор будет стоять. Завтра утром покрасим и начнём делать пол в доме. Дерево хорошее привезли, сосну, пахнет на всю улицу.

— Вижу, трудитесь честно, — я улыбнулся, чувствуя странное тепло в груди. Это были не просто ремонтные работы. Это было строительство нового, светлого будущего для моей семьи. — Если так продолжите, то по окончании выдам премию.

— Братик, а ты опять какой-то другой, — А Лань оглядела меня с прищуром. — Такой спокойный, как глубокий омут.

Её проницательность снова поразила меня. Видимо, она подсознательно чувствует уровень Ци. Надо бы её отправить учиться на алхимика.

— Просто удачно сделал несколько дел, вот и спокойно на душе, — уклончиво ответил я, заходя вслед за ней во двор.

Мать сидела на скамье под навесом, штопая одну из моих старых рубах. Её тёплый взгляд встретил меня ещё у калитки.

— Сынок, — сказала она просто, откладывая шитьё. — Подойди поближе.

Я подошёл и присел перед ней на корточки. Её пальцы, тонкие, но уже не дрожащие, легонько коснулись моего лба, будто проверяя температуру.

— Ты уходишь далеко, — прошептала она. — Всё дальше и дальше. Я чувствую, как этот мир забирает тебя у меня всё больше.

— Я всегда буду твоим сыном, мама, — тихо сказал я, кладя свою руку поверх её руки. — И иду вперёд, чтобы вы с сестрой жили в безопасности. Чтобы у вас была крепкая крыша и сытный ужин.

— Знаю, сынок. И я горжусь тобой. Но запомни, — её глаза стали суровыми, — каким бы сильным ты ни стал, не позволяй силе стать твоим хозяином. Я видела много людей, кто в погоне за могуществом потеряли себя.

— Запомню, — улыбнулся я. — Как только стану самым сильным и богатым, то сразу всё брошу и начну бездельничать. Буду лежать в гамаке, есть виноград и заставлять А Лань меня обмахивать веером. Так, я точно сохраню себя.

Мама фыркнула, и суровость в её глазах сменилась тёплой усмешкой.

— Вот в кого ты у меня такой несерьёзный. А Лань, слышишь? Готовь веер, брат хочет заставить тебя обмахивать его.

— Слышу! — донёсся с порога голос сестрёнки. Она стояла, подперев бок рукой и смотря на нас с притворным негодованием. — Я тебе этим веером по лбу отвешу! Лучше скажи, ты надолго?

— Только пообедать, — ответил я, подходя к ней и легонько щёлкая её по носу. — Нужно проконтролировать один заказ. Кстати, а что это у тебя?

Я указал на небольшой свёрток, аккуратно перевязанный лентой, который она пыталась спрятать за спиной.

А Лань покраснела и нехотя протянула его мне.

— Это… это тебе. Новые портянки. Из мягкого льна со специальной пропиткой. Я спрашивала у охотников, они говорят, в походах без хороших портянок — никуда. Можно натереть ноги, простудиться, если они холодные, и вообще.

Я развернул свёрток. Действительно, несколько пар аккуратно сшитых, мягких портянок. Простой, но до слёз трогательный подарок. В этом был весь смысл нашей новой жизни — мы могли позволить себе уже не просто выживать, а заботиться друг о друге по-настоящему.

— Спасибо, сестрёнка, — я потрепал её по голове. — Как раз то, что нужно. А то мои старые совсем никуда не годятся.

Мы пообедали неспешно. Я рассказывал им обезличенные истории из жизни Гильдии: о смешном приёмщике, о странных заказах, которые иногда попадались. Я не говорил об охоте на зверей, о битвах и опасностях. Для них в этот момент я был не воином, а сыном и братом, просто делившимся новостями с работы. И это было невероятно ценно.

Перед уходом я ещё раз обошёл дом, поговорил с плотниками, удостоверился, что у них есть всё необходимое и они не столкнутся с проблемами. Старший из них пообещал, что к моему возвращению пол в главной комнате будет готов.

С этим чувством тепла и уверенности я и отправился в кузню-поселение.

Путь до «Пылающего Горна» на этот раз казался иным. Я проходил через знакомые участки леса, где совсем недавно охотился на духовных зверей, и теперь видел, насколько они были слабы по сравнению с теми противниками, что ждали меня впереди. Но сейчас это не вызывало волнения, лишь спокойную уверенность.

Воздух, как и в первый раз, начал пахнуть гарью и раскалённым металлом задолго до того, как я достиг котловины. Само поселение жило своей привычной жизнью — грохот, дым, суета. Я, не задерживаясь в шумных внешних рядах, направился прямиком к той самой неприметной двери с иероглифом «Оружие».

Кузница была закрыта. Я постучал. Сначала тихо, потом настойчивее.

Из-за двери послышалось ругательство, затем скрип щеколды. Дверь приоткрылась, и в щели показалось заспанное, раздражённое лицо Го Рена.

— Кого черти несут в такой… — начал он, но, узнав меня, замолчал и открыл дверь шире. Его взгляд скользнул по мне, и в глазах мелькнуло что-то вроде уважения. — Четвёртая звезда? Неплохо, неплохо. Заходи. Надеюсь, принёс то, о чём договаривались.

Внутри мастерская выглядела ещё более захламлённой, чем в прошлый раз. На столе стоял недопитый кувшин с какой-то мутной жидкостью, а в углу валялась грубая соломенная подстилка.

— Ну? — Го Рен уселся на единственный табурет, смотря на меня с ожиданием.

Я молча достал из кольца хранения обсидиановый клык Хрустального Змея и положил его на стол. Затем — свинцовую шкатулку.

Го Рен даже не взглянул на клык. Его внимание всецело поглотила шкатулка. Он открыл её с почтительным трепетом, которого я никогда не видел на его лице. Он не стал нюхать. Он поднёс шкатулку к уху и замер, прислушиваясь.

— Шёпот смерти, — прошептал он. — Да, это он. Железа Королевской Кобры Пустыни. Четвёртый уровень, пиковый. Сухой, концентрированный яд, без примесей страха или агонии. Идеально. — Он медленно закрыл шкатулку и наконец перевёл взгляд на клык. Его пальцы, покрытые мелкими ожогами и следами химикатов, с неожиданной нежностью провели по гладкой, прохладной поверхности обсидиана. — И основа… Древняя, чистая. Насыщенная силой кристаллов, но не одичавшая. В ней есть структура и порядок. Хорошо.

— И «Живое Серебро», — сказал я, доставая заколки.

Глаза Го Рена расширились. Он схватил осколок и поднёс его к слабому свету, проникавшему через закопчённое окно. Он повертел его, постучал по нему ногтем, прислушался.

— Совсем не похожи на те, что в прошлом году сделали для клана Цзынь, — усмехнулся он, смотря на меня новым, оценивающим взглядом. — Тех пара была, а тут полторы. Ну да ладно, будем считать, что это тебе от бабушки досталось.

— Вы очень проницательны, мастер, — вернул я ему усмешку. — Ну так мы начинаем?

— Начинаем? — он фыркнул, но в его глазах уже горел тот самый огонь творца, который я видел в прошлый раз. — С таким материалом отказываться — преступление перед самим искусством. Но слушай внимательно. Процесс будет долгим. Сначала я должен подготовить основу. Потом очистить клык от энергетической скверны, накопившейся за время жизни. И только затем я смогу превратить его в металл. Это тонкая работа, на грани алхимии и кузнечного дела. Мне нужна абсолютная концентрация. Малейшая вибрация чужой Ци, малейшее дуновение посторонней воли — и всё, трещина в сердцевине, брак. Твоё присутствие сейчас будет только мешать. Уходи. Вернёшься через шесть часов, не раньше. Тогда и начнётся настоящая работа.

Я кивнул, понимая логику. Мне при создании эликсиров тоже мешал бы посторонний практик. Это был не каприз, а технология.

— Хорошо. Я вернусь через шесть часов.

— И накопи побольше Ци, — крикнул он мне вслед, уже поворачиваясь к своему горну и доставая странные инструменты. — Она тебе понадобится.

Дверь захлопнулась, оставив меня на пыльной улочке «Пылающего Горна». Целых шесть часов ожидания, время, которое нельзя было тратить впустую.

Возвращаться в город не имело никакого смысла — слишком много времени ушло бы на дорогу. Я обошёл поселение и нашёл узкую тропинку, ведущую вверх на скалистый выступ, нависавший над всей котловиной. Отсюда открывался вид на дымящиеся трубы, движущиеся фигурки людей и огненное зарево главных плавилен. Воздух здесь был немного чище, пропитан не только гарью, но и запахом горных трав и нагретого за день камня.