Индульгенция 3. Без права на смерть (СИ) - Машуков Тимур

Впрочем, удивляться ему пришлось не долго — первое подкинутое тело, в считанные секунды освоив волшебство полета, улетело в сторону, следом еще одно и еще… Пока собаки расчухали, что происходит, Пурген ворвался в круг и, не снижая скорости, со всей дури влупился в их главного.

Этот оказался сообразительнее остальных и успел поставить щит. Но силу не рассчитал — его ранг воина против темника Пургена вообще не плясал.

Рога страшного в своем гневе козла засветились, он встал на дыбы и обрушился со всей силой праведного гнева на оборотня, который начал превращаться в жуткую псину. Это действие еще больше взбесило Пургена, потому как раньше он только чуял их запах, а сейчас увидел, и что-то перевернулось в козлиных мозгах. Из его пасти вылезли острые зубы, глаза загорелись красным, шерсть пошла волной и встала дыбом — жуть жуткая, в общем. Даже я испугался — вот честно!

А после Пурген сделал ход конем — ну, или козой, не суть. Развернувшись, он просто засадил мощным копытом по оборотню, отчего тот сразу показал, что умеет круче, дальше и, конечно же, выше. Взлетев над нами метров на пять, он, раскинув руки и восторженно воя — ну, по крайней мере, мне так показалось, что он восторгался свободным полетом –полетел над академией, вращаясь по часовой стрелке.

— Бежим!!! — раздался многоголосый вопль, и стая, показав всем свой могучий боевой дух, поджав хвосты, стала разбегаться в разные стороны под возмущенное блеянье козла, который никак не мог решить, за кем ему бежать. Потом решил, что не царское это дело — бегать за всякими, посмотрел на меня, мекнул и, гордо задрав хвост, удалился как темный герой в закат. Ну или в рассвет. Ну, или я не знаю, куда, но в сторону противоположную той, куда улетел Оборотнев.

На прощанье я выпустил дар и еще успел заметить, как на бегу один из стаи внезапно дал в нос другому. Ох, чую, распадется стая после этого! Но не суть…

Помня, что я козла типа не знаю, я подхватил изумленного Гиви, у которого даже кровь перестала течь от удивления, потащил его в сторону домов аристократов.

— Ты как, дружище? — кряхтел я. Тяжелый гад.

— Лучше. Регенерация работает. Тело заживет, а вот злость останется. Я ж теперь не успокоюсь, пока всех не грохну, подниму и еще раз грохну, но уже с отрыванием конечностей.

— Посыл понятен и принят. Я с удовольствием присоединюсь. И так понимаю, что даму ты себе не нашел?

— Я опять начинаю тебя ненавидеть. Вот зачем напомнил?

— Тяжело тебя тащить, так что считай это местью. Погоди, тебе еще Танька по башке настучит, за то, что на помощь не позвал.

— Не успел. Быстро все случилось. Будто поджидали меня.

— Да, это проблема. Надо что-то будет придумать, на такой вот случай. Поодиночке нас могут и задавить.

Можно было подумать, что мы с Гиви шли по безлюдному лесу, и нас никто не видел. Но это было совсем не так — народа вокруг было много, но всем было плевать. Максимум, что происходило — нас обходили, даже не оглядываясь. Подумаешь, проучили новичка. Тут это сплошь и рядом.

Правда, иногда меня все же узнавали, и узнавание это было не всегда приятным.

Мне показалось, что в толпе как-то мелькнула рожа Кривдина, но уверенности не было. Хотя, он же точно здесь учится. Интересно, а он под кем ходит? Потому как этот ушлый комок навоза своего не упустит.

Впрочем, иллюзий насчет спокойной жизни я не испытывал — изначально знал, куда иду. И это заводило куда сильней, чем секс. Рожденный летать ползать не будет. И даже на земле будет смотреть свысока на тех, кто ходит по ней.

Для разнообразия на этот раз мы добрались без приключений. Под конец я уже тяжело дышал, потому как этот гад просто повис на мне, делая вид, что умирает. Я попытался стряхнуть симулянта, но он вцепился в меня не хуже клеща, желая показать всем, как ему плохо. А на то, что стало плохо мне, ему похер.

Так что, когда открылась калитка, я бесцеремонно свалил его на землю уже внутри двора и пошел в дом, желая всего и сразу. Ну, для начала попить, потому как сушняк стоял дикий. А еще душ прохладный мне не помешал бы. И чтоб спинку потерли, и желательно нежно так.

А этот мудак стонал, страдал и давил на жалость сердобольной Насте, которая вдруг прониклась его несчастным видом. Но ровно до того момента, как, обогнув меня, во двор вылетела Танька и зарядила с ноги этому притворщику. Гиви сразу ожил, вскочил и стал довольно резво убегать от разбушевавшейся подруги, по пути еще отвешивая ей комплименты, что-то типа: как ты прекрасна в гневе, какие на тебя симпатичные трусики и как хорошо тебе было бы без них…

— А что происходит? — вышла озадаченная Снежана.

Гиви в деревню за чачей ползёт:

«стингеp» в руках, за спиной пулемёт.

Козий помёт под руками скользит;

Гиви ползёт, он ведь храбрый джигит, — процитировал я по памяти.

— Ты это к чему?

— Ну, суть передана верно. Храбрый джигит пополз в деревню в поисках любви и нарвался на хулиганов, которые тоже искали любви, но мужской. Гиви не согласился, и ему наваляли. Потом ему на помощь пришел его друг, и они сразу перехотели заниматься любовью и позорно сбежали под возмущенное блеянье козла.

— Это ты себя так назвал?

— Блин. Пурген примчался и всем настучал по головам и жопам.

— Так, я не пойму — Гиви пострадал или нет?

— Нарвался на Оборотневых, ну, и дальше все было так, как я и сказал. Это война, детка. Не смотри на моего друга свысока — мол, балагур без царя в голове. Он потомственный некромант из сильнейшего рода и всегда имеет две маски. Одну ты уже видела — весельчак и похотливый кобель. Но его темная сторона — даже мне страшно станет, когда он ее наденет. И сейчас он дурачится, чтобы не думать о том позоре, что с ним произошел. Потому как если оставить его наедине с этими мыслями, то плохо станет всем.

— А сам что думаешь? Ну, обо всем этом?

— Я свой выбор сделал и полезу на самый верх. Есть шанс, конечно, упасть, но есть и подняться. Те, кто с мной, так же могут упасть. Ты ж меня знаешь — я на полпути не остановлюсь.

— Я свой выбор уже сделала.

— Вот не пойму я все равно тебя. Ты ж меня ненавидела, а тут вот так вот и прям сразу…

— Ну, не сразу, конечно. Посмотрела, поняла, Навку послушала…

— Ага. Эта много чего наговорит и все с самыми честными глазами. Бойся ее — дух Нави первого порядка по определению не может быть добрым.

— Она ж вроде второго?

— Уверен, что первого. Иначе Кощей ее бы не отпустил так просто. Старшие духи или первые — они как бы наособицу стоят, и приказывать им никто не властен. Они сами по себе страшная сила. И последователей могут набирать. Так что для него даже лучше, что она ушла — темные друг другу не друзья, а прямые конкуренты, что в нашем мире, что в том.

— Но вы же дружите и давно.

— Мы иные — смотрим на мир одинаково. Да и привыкли за много лет держаться вместе. Одиночке, сама понимаешь, не выжить ни в академии, ни за ее воротами. Что там, кстати, с нашим новым знакомым?

— Да ничего. Умылся, сидит, регенерирует, чай гоняет. Досталось ему знатно, но ничего критичного. Завтра в норме будет.

— Что о нем думаешь?

— Да ничего, — пожала она плечами. — Я трудно схожусь с новыми людьми. Поэтому решайте сами. Так, вроде в меру неадекватный, но нам такие кажется и нужны.

— А ты сама насколько неадекватна? –улыбнулся я, глядя на Таньку, что все-таки загнала Гиви в угол и доступно, с помощью ударов рук и ног, объясняла ему, в чем тот не прав. Жалость? Ну да, ей, наверное, было его жалко — такого всего побитого, с засохшей кровью на морде. Но еще больше ей жалко было себя — своих потраченных нервов.

— Ну, я же здесь, с вами — вот сам и смотри.

— Но ты не ответила на вопрос — почему?

— Да что ты пристал⁈

— Понять хочу, насколько тебе можно доверять.

— А насколько можно доверять бездомному псу, которого отогрели, накормили и дали чувство семьи?

— Ты не он.