Кодекс Императора VII (СИ) - Молотов Виктор

Пётр Николаевич с любопытством слушал. Друг почему-то нахмурился. Но Владислав Романович считал, что это зависть. Ведь ему не удалось поучаствовать в мятеже.

— Жалею, что не получилось поставить своего императора, — широко улыбнулся барон Дарницкий Владислав Романович.

Друг хмыкнул, сложил руки на груди и спросил:

— А ты думаешь, что другой государь сможет привести империю к процветанию и успеху?

Услышав это, Владислав Романович рассмеялся.

— Мне всё равно. Какая разница, кто сидит у трона? Это не влияет на мое благосостояние. Я другие цели преследовал, сам понимаешь…

Во взгляде Петра Николаевича проскользнуло осуждение. Владислав Романович должен был догадаться, что его друг явный патриот, раз до сих пор не перебрался за границу. Он мог бы круглый год жить в Испанской Конфедерации, но вместо этого каждый раз возвращался в Российскую империю.

— Понимаю, — кивнул он. — А ещё хочу сказать, что рад тебя видеть.

Владислав Романович не понял: в голосе прозвучала радость или ирония? Он надеялся, что первое. Барон Дарницкий не так хорошо разбирался в людях, как прочие аристократы. Ему с детства было тяжело понимать эмоции других. Но основы, которые помогали в деловых переговорах, он выучил.

— И я рад, что встретились, — легко ответил Владислав Романович и снова поднял бокал.

— Мы с тобой двадцать лет не виделись, и пожалуй… Это наша последняя встреча. Видеть тебя я, наверное, больше не хочу, — теперь печаль друга стала очевидна. — По старой дружбе помогу: документы, которые ты просишь, будут готовы, и на этом всё.

Пётр Николаевич поднялся из-за стола.

— А сейчас попрошу тебя вернуться в отель. Сообщу, когда всё будет готово.

Владислав Романович кивнул и поднялся. Спорить он не собирался. Он знал, что если человек в тебе разочаровался — этого так просто не откатить назад. Барон Дарницкий не ожидал, что его откровенная история вызовет у друга настоящее презрение. А именно это он увидел во взгляде Петра… Владислав Романович навсегда запомнит этот взгляд.

Пожалуй, о потере друга он будет жалеть даже больше, чем о предательстве своей страны.

— Прощай, — бросил Владислав Романович и направился к выходу.

Он отгонял от себя тревожные мысли. Пускай от него отказался друг, зато деньги остались. И теперь можно жить в своё удовольствие.

У выхода ждала машина с водителем. Владислав Романович присел на заднее сидение.

— Куда едем, господин? — спросил водитель на испанском.

— В отель «Вечерний прилив», — сухо ответил Владислав Романович, провожая взглядом дом своего бывшего друга. Больше он сюда никогда не вернётся.

— Конечно! Довезу с ветерком! — рассмеялся водитель, и машина тронулась с места.

Владислав Романович обратил внимание, что водитель ведёт себя как-то странно. Когда он возил его сегодня по другим делам, то постоянно молчал.

Автомобиль проехался по узким улочкам и выехал на трассу. Начал ускоряться.

— Мы не торопимся, — напомнил Владислав Романович.

Но водитель не ответил… Автомобиль набирал дикую скорость. У барона внутри всё сжалось от такого поворота событий.

— Куда гонишь? — громко спросил он.

— Вон там пропасть, кстати, очень глубокая, — насмешливо ответил водитель. — Нам туда!

Когда мужчина обернулся, Владислав Романович понял, что это не его водитель…

— Стой! — прокричал он. Но приказ был проигнорирован.

Скорость уже перевалила за двести километров в час. Из машины прыгать в таких условиях — чистое самоубийство.

— Какого фига!!! Ты же тоже разобьёшься! — в панике заорал барон.

— Арлекин — и разобьётся? Не смеши, — усмехнулся водитель. — Арлекин рождён, чтобы летать!

Водитель рассмеялся во весь голос, и машина полетела в пропасть! Владиславу Романовичу ничего не оставалось, кроме как вцепиться в кресло и надеяться на лучшее.

Машина была полностью бронированной, он купил её уже в Испанской Конфедерации. Не стал экономить, чтобы у него была возможность пересидеть там во время нападений.

И сейчас эта броня сыграла с ним злую шутку.

— Российская империя не прощает предателей, — голос Арлекина стал серьёзным.

Машина упала вниз с обрыва, за которым бушевало море. Впечаталась в скалу, и броня смялась. Владислава Романовича придавило. И автомобиль начал медленно погружаться на дно…

Лёгкие барона заполнила вода, началась дикая агония. Понимая, что умирает, он впервые пожалел о том, что предал свою Родину.

После хорошего сна я немного восстановился. Меня больше не шатало, а мертвенная бледность с лица исчезла. В таком виде уже было можно показаться людям, а потому я созвал пресс-конференцию.

Журналисты собрались в большом зале на первом этаже. Здесь чаще всего и проводились подобные мероприятия, поскольку зал был специально для этого оборудован — выстроена сцена с микрофоном, расставлены стулья.

Я поднялся под вспышками фотокамер. Подошёл к микрофону, сохраняя серьёзное выражение лица. Ведь завтра именно эти фотографии будут в газетах.

— Дорогие граждане! — начал я обращение к народу. — После подавления мятежа столица, конечно, пострадала. Но сейчас она успешно восстанавливается силами всей Российской империи. Особую благодарность хочу выразить людям, которые сами проявили инициативу. Империя сама должна заботиться о своих жителях, но происходящее сейчас считаю правильным. Десятки городов отправляют в столицу всевозможную помощь и своих специалистов, которые день и ночь работают на благо империи.

Журналисты похлопали. А затем начались привычные, рутинные вопросы:

— Ваше Императорское Величество, подскажите, как обстоят дела на австрийском фронте? — спросила женщина в очках и темно-зелёном костюме.

— На фронте с Австрийской империей всё под контролем, — ровным тоном ответил я.

Женщина кивнула — этот ответ её удовлетворил.

Журналисты перестали задавать наводящие вопросы после моих ответов. Значит, что я достиг такого уровня доверия, когда слова императора достаточно.

— Ваше Императорское Величество, подскажите, в каком порядке будет восстанавливаться повреждённое жильё? — задал вопрос пожилой журналист из «Имперского вестника».

— Восстановительные работы уже начались у восьмидесяти процентов зданий. Половину удастся починить к концу недели, ещё половину — в течение месяца из-за крупных повреждений. Остальные двадцать процентов подлежат сносу, и на их месте в течение года начнётся строительство новых домов. Все жители обеспечены комфортным временным жильём.

— Спасибо, Дмитрий Алексеевич, — кивнул он и вернулся на своё место.

Затем последовал вопрос от сидящего рядом репортёра:

— Ваше Императорское Величество, подскажите, пожалуйста, как хорошо сейчас обеспечена безопасность столицы? Возможно ли повторение такого сценария?

Все присутствующие с любопытством уставились на меня. Вопрос был очень актуален. Я отвечал предельно честно:

— Сценарий с порталами, конечно, может повториться. Но не факт, что только в нашей империи, — усмехнулся я, бросая намёк.

Если кто-то ещё посмеет напасть на столицу подобным образом, я не позавидую его судьбе. Как и не завидую сбежавшим заговорщикам. Постепенно мои люди доберутся до каждого. И они пожалеют о том, что решили поднять бунт против власти.

Кстати, сегодня Арлекин уже от одного избавился. Что не могло меня не радовать.

— Многие страны помогли предателям, — продолжил я. — Их ещё ждёт расплата за свои решения.

После этого заявления в зале послышались шепотки. Журналисты принялись бурно обсуждать моё высказывание.

— Ещё вопросы? — уточнил я.

Около часа я отвечал на менее значительные вопросы. Почти все они касались восстановления тех или иных элементов в столице.

Я успокоил людей, а затем направился к себе в кабинет. Но не успел пройти и половину пути, как закружилась голова, а по телу разлилась слабость.

Тяжело вздохнул и присел отдохнуть. Всё-таки я ещё не до конца восстановился, и не мудрено: мне бы в идеале после Дыхания Императора неделю в кровати лежать. Очень уж тяжко далась пресс-конференция, но не пойти я на неё не мог. Граждане ждали моего обращения, и я дал ответы на интересующие их вопросы. Это должно их хоть немного подбодрить.