Чужой наследник 7 (СИ) - Коган Данил

Из друзей с нами отправлялся Матвей, а из родичей только Богдан. Богдан — как замруководителя научной части экспедиции. А Матвей, как последнее средство эвакуации. Александриты выдали ему с собой переносной портал, настройки которого, по идее не сбивались Хмарью. Расстояния, на которое мы могли позволить себе уйти должно было хватить, чтобы портал использовать, если что. Так что ученые и результаты их исследований имеют наивысший шанс спастись в случае, если все пойдет по плохому сценарию.

Разошлись мы за полночь.

— 3наешь, Олег Витальевич. — Заговорил стоящий рядом со мной в смотровой рубке «Громовержца» Бальмонт. Перейти на «ты» он предложил сразу, как командный состав загрузился на Громовержца и отряду был дан сигнал «Движение». — У меня такие мысли дурацкие. Вот мы, как слепые кутята, сунемся в туман. Побродим там, свой положенный километраж намотаем и вернемся ни с чем. Даже не потери вероятные страшат, а то, что вся эта наша затея может пшиком обернуться. Не думал об этом?

Ишь ты! Наша затея. Присосался тут. Хе-хе. Меня такие мысли не парили. Я знал, что что-то мы найдем. Но не скажешь же ему: «Не парься генерал вокруг меня дяденьки с божественными полномочиями такой хоровод устроили, что окончится „ничем“ наш поход точно не может». Генерал меня тогда, пока мы еще желтую зону не проскочили, спеленать велит и обратно везти. В помещение с обшитыми матрацами стенами. Так что ответил, как обычно.

— Император знает, что делает. У меня есть инструкции. И указатель есть. — Я кивнул головой в сторону лежащего перед нами компаса. — Так что держимся курса, гасим все, что движется, находим то, на что указывает компас. Затем возвращаемся в Ожерелье, и в нашу честь воздвигают новую Триумфальную арку. Пока план такой.

— Как представишь, сколько там километров этой Хмари… — Константин Дмитриевич передернул плечами.

— Есть теория одного математика, с которой я, кстати, согласен. Ну он еще и магистр турмалин. — Добавил я, заметив скептическое выражение на лице генерала. Сам Бальмонт, как и полагается военному — рубин. По ауре — старший мастер. По кольцу — Магистр. — Так вот. Он считает, что красная зона не может быть больше нескольких десятков километров в ширину. А черная — вообще что-то вроде изначального Выплеска — застывшего во времени. Мол, метр примерно. А все остальное — просто испарения.

— А откуда у него такие сведения, — презрительно скривившись спросил генерал. — Никто в красную зону не совался никогда.

— Ну у него есть два вида доказательств. Математический расчет и философские рассуждения о природе Хмари. Расчет основан на том, сколько занимают серая, желтая и оранжевая зоны. Вы же в курсе, чем выше интенсивность Хмари, тем зона «короче».

— Это все знают.

— Ну вот, а он просто рассчитал коэффициенты и на их основе вывел «толщину» красной зоны. Благо ее интенсивность известна.

— Так нам получается делов на три минуты? Зайти и выйти? — Бальмонт покрутил ус и усмехнулся.

Я промолчал, но настроение генералу, кажется, поднял. Взглянул на наш героический отряд сверху.

Три Исполина уверенно катились вперед, образовав «пирамиду» направленную параллельно Хмари. Вокруг почетным караулом выстроились наши самоходки. Всего в поход вышло десять боевых машин. Три отделения по три штуки. И гаубица. Натурально здоровенная пушка сто пятьдесят миллиметров, на шасси. Наш ответ фоморам.

Надо сказать, что Исполины и сами вовсе не были безоружными. Их тоже утыкали артустановками, автоматическими минометами и лучевиками, как ежа иголками. Не говоря уже о том, что среди пилотов никого младше старшего мастера не было. Как и среди «простых артиллеристов».

На борту «Громовержца» стояли заряженные и готовые к бою тридцать легких мехов. По пятнадцать с каждой стороны. Мой был приписан к отдельной группе — группе разведки, а в случае общего боя приписывался к гаубице, как наводчик. Но пока лучшим разведчиком был сам «Громовержец».

Наши Исполины всем хороши. Но они тихоходы.

Надо понимать, что мы не пошли строго перпендикулярно форту в неизвестность. Нас вел компас дедушки Стивена. И он показывал он куда-то на юго-восток от форта. Работал он только в моих руках, что добавляло геморроя.

Чтобы выйти на прямую линию к красной зоне, нам следовало пересечь довольно большой кусок серой, идя параллельно окраинам Ожерелья. Поэтому мы часов восемь плелись по серой зоне.

За эти восемь часов мы преодолели едва двести пятьдесят километров. До следующего форта оставалось примерно столько же. Стрелка медного компаса медленно отклонялась к югу.

И наконец старания наши были вознаграждены. Черная надпись «Finis» и черная стрелка, указывающая направление, повернули точно на юг. Ну насколько вообще мог быть точен этот артефакт.

Если кто-то представлял нашу экспедицию как некий метафорический рывок для всего Ожерелья, то для нас этот рывок оказался сильно затяжным. Серая зона считалась «условно безопасной». За восемь часов нам не встретилось ни единой твари. Только несколько точек в сером небе сопровождали нашу колонну.

Перед заходом в желтую зону генерал объявил общую остановку. Это только кажется, что восемь часов в гремящей коробке, за рычагами или у смотровых перископов — легкая прогулка. Люди устали.

Да и ученым требовалось спуститься и поработать на земле. Пробы почвы, образцы растительности. Измерение фона.

Самоходки заняли защитное построение.

Экипажи сменились.

Наш Громовержец опустился к земле, чтобы исторгнуть из себя группу ученых и дежурную смену пилотов легких мехов и чистильщиков. Я был среди них. Нестройною гурьбой мы устремились к «Двойке», в которой была оборудована столовая.

Два часа было выделено на отдых и еду. Затем мы продолжили движение.

Еще два часа мы потратили на преодоление желтой зоны. Здесь капитан Громовержца еще отваживался летать на разведку, отрываясь от основной колонны.

Затем мы полезли в оранжевую зону, постепенно разгоняя хмарный туман в радиусе километра от Исполина — единицы. Капитан поставил нашу летучую командную машину прямо над зиккуратом. «Вольные полеты» в оранжевой зоне были запрещены уставом. Ни один аэростат из такого полета не вернулся. Наш «Громовержец» тоже не имел ни малейшего шанса выбраться обратно без «Единицы». Его броню мы расписывать кровавыми каляками маляками даже не пытались.

Зиккурат пахал, как миленький. Хмарь отступала. Но скорость движения пришлось снизить еще больше, по требованию командования. Генерал хотел видеть, куда мы движемся, и я его в этом стремлении поддерживал. У нас примерно тысяча километров запаса хода в одну сторону. При таком темпе движения даже меньше. А припасов на месяц на весь отряд. Так что мы можем позволить себе не торопиться. Мы можем даже поисковый зигзаг выписать, и не один, если теория того математика верна.

Мы осторожно продвигались сквозь оранжевую зону, в любой момент ожидая всплеска. Всплеск при таком количестве вторгшегося в оранжевую зону народа просто обязан был случиться.

Но прошел час. А всплеска не было.

Периодически ученые высаживались наружу, набирая свои образцы и меряя фон. Поэтому преодоление оранжевой зоны снова вылилось в несколько довольно скучных часов.

Первый день, можно сказать, только начался. По плану мы должны проползти до красной зоны и начать «выдавливать» оттуда Хмарь, образуя вокруг своей боевой группы пузырь «нормальности». Согласно расчетам, в километре от УТР, интенсивность Хмари могла упасть аж до серой зоны. Ну в крайнем случае до желтой. Такой себе, конечно, результат.

Обычный горт пробегает километр за пять-семь минут. Гуманоидные — максимум за десять. Горты из наземных тварей самые скоростные, яффе обычно медленнее.

Впрочем, есть еще летающие монстры. Их обычно немного, но километр для них — плевая дистанция. У наших «зенитчиков» будет максимум минута, для отражения атаки.