Последний шанс (СИ) - Ром Полина

Она обрадовалась, что некоторые девочки, очевидно -- оценившие важность присутствия женщин на переговорах, добровольно вызвались помочь «статисткам» вымыться и привести их одежду в порядок. Все понимали, что нельзя заявиться с группой на совещание с герцогом будучи одетыми в комбинезоны с корабля. Поэтому нашлись и желающие простирнуть и аккуратно высушить их одежду, и в целом – помочь выглядеть максимально прилично.

-- Мойся спокойно, я блузку твою уже повесила сохнуть.

-- А ты сама, Алла? Вечереет уже...

-- А что я? Даже если с мокрой головой лягу -- ничего страшного. А вот вам с Любой нужно хорошо выглядеть. Вы уедете утром завтра, а я здесь останусь. Успею ещё все... -- отмахнулась собеседница.

Татьяна заметила, что даже в шатрах, где они ночевали, некоторые стараются поддерживать порядок без всяких просьб и приказов со стороны. Уже было отчетливо видно, что все колонисты -- разные. Есть трудяги и лентяи, есть болтуны и молчальники. Группы «по интересам» сбивались гораздо активнее, чем на корабле.

Сейчас, чувствуя себя в относительной безопасности, люди начали потихоньку оживать. Собирались группами, разговаривали и спорили о будущем. Как-то почти сам собой наладился график дежурств у костра. Женщины готовили еду на всю компанию, мужчины пилили и кололи дрова, таскали воду, мыли тяжёлые котлы.

***

В условленный день их светлость прислал к точке встречи две кареты и некоторое количество охраны.

Глава 47

Когда покинули кабинет герцога – на город уже опускались лёгкие сумерки. Все молчали, как будто опасаясь начать обсуждение. Просто потому, что с самого начала переговоров всё пошло не так…

***

Разумеется, ближайшее окружение герцога знало о том, что гости – необычные. Но ни разу никто из его служащих на разговорах не присутствовал. Именно поэтому и Костю, и Геннадия очень смутил тихо сидящий сбоку от стола худощавый пожилой мужчина. Возраст – явно за пятьдесят; макушку бритой головы прикрывала чёрная суконная шапочка в форме половинки мяча; на чёрном сукне, прямо надо лбом, золотом вышиты песочные часы.

«Странно… на секретаря он совсем не похож. Да и плащ у него какой-то…», – Татьяна присмотрелась, и поняла, что это вовсе не длинный плащ, а некое одеяние, напоминающее женское платье, сшитое по самой простой выкройке.

Этакий серый шелковистый балахон с широкими рукавами, который надёжно прятал под собой всю фигуру старика. Она переглянулась с Костей, пожавшим плечами, и поняла, что и он видит мужчину первый раз. Да и герцог при нём вёл себя не совсем обычно: после приветствия он не предложил гостям сесть, а начал выспрашивать, с какой просьбой они пришли на этот раз.

От такого неожиданного начала переговоров растерялись все. Хотя, каждый сообразил, что виной этому – пожилой мужчина в кресле, а через пару минут, немного сориентировавшись, колонисты поняли, точнее – догадались, что это не слуга герцога, а скорее всего -- представитель местной церкви. Того самого культа Великого Предка, о котором и Костя, и Гена уже слышали. Правда, за неимением времени, никто особо не успел уточнить детали этой веры.

Из-за понимания того, что местный священник слышит всю беседу, выкладывать предложения о сотрудничестве его светлости никто не торопился. В целом, начало беседы состояло из длительных пауз и недомолвок. Говорил в основном Костя и выглядело это так:

-- Ну… Мыла у нас мало осталось, ваша светлость. И ещё хорошо бы крупы добавить… А в целом – мы вам очень благодарны за помощь…

-- Гостей в любой дом посылает своей волей Великий Предок и потому долг мой, как хозяина, оказать вам поддержку… – герцог явно искал какие-то слова, чтобы не переходить к главным темам.

-- А ещё, ваша светлость, лохани нужны для стирки...

Это перебрасывание бессмысленными фразами продолжалось минут десять, а потом священник трижды хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание и, чуть снисходительно глядя на переминавшихся перед ним чужаков, заговорил:

-- Дети мои! Проклятие предка падёт на ваши головы, если обманываете вы. Лжёте вы сейчас не только его светлости, но и самому Великому Храму! Чтобы приписывать себе те силы, которыми вы, якобы, владеете, нужно совсем не ведать веры, – он укоризненно покачал головой. – Но ежли докажете вы мне, что явились в наш мир с неба, то тогда и разговор с вами будет совсем другим. Подумайте, дети мои, стоит ли продолжать эту злостную ложь? Великий Храм милосерден к заблудшим и простит ваш вольный или не вольный обман, если вы раскаетесь, и…

-- Ваша светлость, – не слишком чинясь перебил священника Игорь – прикажите пожалуйста принести сюда живую курицу.

Просьба вызвала ступор как у священник, так и у герцога. Его светлость растерянно переспросил:

-- Курицу?!

-- Да, ваша светлость, курицу, – подтвердил Игорь. – Я усыплю её на глазах… – он мотнул головой в сторону сидящего в кресле церковника, не зная, как его назвать, – …и пусть он тогда решит, с неба мы там взялись, или ещё откуда.

***

После того, как с помощью голубых лучей на глазах у церковника усыпили курицу, Гена, чтобы доказательства были более яркими, снял одну из прихваченных с собою аптечек и предложил побелевшему от страха старику воспользоваться ей. Как не потряхивало деда, а всё же он протянул руку, позволив аппарату исследовать себя.

Ничего особенно страшного аптечка не нашла: возрастные проблемы с суставами, небольшое почечное воспаление, которое она погасила парой уколов и рекомендации: есть больше клетчатки, чаще отказываться от белковой пищи. Зачитывая текст с экрана аптечки, Константин специально развернул прибор так, чтобы старику было видно написанное.

Всё это время церковник тщательно пытался скрыть собственный страх, но уколы сделать позволил, хотя его лоб и покрылся мелким бисером пота. Он явно поверил, что чужаки -- дети другого мира, дети того самого Великого Предка.

-- Ну что, нам нужно доказывать ещё что-то? – с некоторой насмешкой в голосе просил Игорь.

Надо отдать должное мужеству святого отца – в себя он пришёл очень быстро. Только вот повёл себя совершенно не так, как от него ожидали.

Первым делом он удалил из кабинета герцога, а затем, любезно предложив гостям наконец-то сесть, заговорил. И речь его была настолько тёплой и радостной, столь часто оно говорил, как счастлив дождаться помощи небес и сколько пользы могут принести дети Великого Предка, явившиеся так вовремя на бедный Резард, что нечестную игру этого дядечки заподозрили все. Слишком уж сахарно звучали его слова.

А предлагал святой следующее: чужакам всей толпой перейти под крыло Великого Храма и уж тогда, единым фронтом, с помощью чудес и доброго слова, отвратить местных владык от власти. Лились разглагольствования на тему «…и тогда отречётся от зла весь народ и соединится в едином порыве под крылом церкви и, разумеется, представителей Великого Предка»…

Гости слушали в некотором оторопении, и Татьяна даже попыталась открыть рот, но Костя отследил этот момент и, незаметно взяв её за руку, крепко сжал пальцы, не позволяя вступать в спор. Так что слушали все роскошные предложения церковника, который представился как падре Бинетто, с несколько скучающими лицами.