***
Прибывший мужчина носил почти такую же форму, как и солдаты герцога. Единственным отличием была вышивка жёлтым шёлком на груди: какое-то животное, вставшее на задние лапы и напоминающее контуром льва, украшенного рогами. Похоже, так выглядел герб его светлости, но задавать сейчас неуместные вопросы никто не стал.
Герцог теперь снова сидел во главе стола, правда, не в собственном кресле, а на обычном стуле. С воякой он разговаривал сам, лично:
– Капитан, сколько человек охраны привёл с собой падре?
– Восемнадцать, ваша светлость. Ну, ещё кучер и двое служек.
– Кто и где расположился?
– Оба служки и четверо охранников – за дверями вашей приёмной, – с некоторой растерянностью в голосе ответил капитан, очевидно, сообразив, что самого-то падре он и не видит в кабинете. – Кучер – где-то на конюшне, рядом с нашими конюхами.
– Остальные?
– Остальных, как обычно, разместили в казарме, шестеро легли спать, ваша светлость. Троих капитан Тюрро отпустил в город, а ещё четверо и сам капитан в кости сейчас играют с нашими.
Герцог посмотрел на тихо сидящих за столом гостей и уточнил:
– Справитесь?
– С Божьей помощью… – буркнул Игорь. Затем, не вставая с места, начал допрашивать капитана: – Где конкретно за дверью находится охрана падре? Почему мы их не видели, когда проходили?
Прежде чем начать отвечать человеку, столь властно задающему вопросы, капитан чуть растерянно глянул на собственного герцога и, только получив утвердительный кивок, заговорил:
– В приёмной герцога четыре двери. Я не знаю, господин, через какую провели вас…
На обсуждение плана ушло минут пятнадцать. Пусть капитан и понимал, что что-то здесь происходит странное, но на вопросы отвечал чётко и даже легко изобразил на листе бумаги схему казармы, указав, где именно играют в кости, а где находятся спальные места.
Уже когда мужчины, переглянувшись, начали вставать со своих мест, их светлость, слегка замявшись, вдруг спросил:
– Вы уверены, что именно так и надо? Не будет ли это слишком большим потрясением…
Мужчины снова переглянулись, и Игорь, слегка пожав плечами, ответил за всех:
– У нас практически нет выбора, ваша светлость. Мы выбрали самый бескровный путь… Но я хочу получить ваш ответ. Вы с нами?
Пауза была недолгой, и герцог, вздохнув, начал подниматься из-за стола, подтвердив:
– С вами.
– Тогда, ваша светлость, вы останетесь здесь и будете охранять наших девушек. Вам нет нужды идти в казарму, – чуть резковато скомандовал Костя.
– Точно! – подтвердил Геннадий. – Лучше прикажите вашему капитану слушаться нас. Так будет гораздо надёжнее, ваша светлость…
Глава 49
Пару минут герцог объяснял собственному капитану, что ему нужно выполнять любые приказы гостей.
– Вы меня поняли, Брайт? Любые! И отвечать на все вопросы!
Капитан понял, но ему явно что-то не нравилось, и, поколебавшись пару мгновений, он всё же спросил:
– Вы… мы ввязываемся во что-то опасное, ваша светлость? – капитан ещё секунду поколебался и тихо уточнил: – Вы идёте против Святого Храма?
Герцог даже задохнулся от этого вопроса. Похоже, ему хотелось рявкнуть на капитана и приказать что-то, но тут вмешался Костя:
– Ваша светлость, позвольте, я отвечу?
Герцог махнул рукой и раздражённо буркнул:
– Отвечайте…
Костя подошёл к комоду, с трудом сдвинул его в сторону и широким жестом отдёрнул штору.
– Подойдите сюда, Брайт… Смелее! Вам ничто не угрожает.
Капитан нерешительно глянул на сидящего герцога и неторопливо подошёл к Косте, не отрывая взгляд от застывшего в кресле падре.
– Вы – военный, и наверняка знаете, как проверить, жив ли человек. Проверьте! – приказал Костя.
Растерянно глянув на него, капитан неуверенно протянул руку куда-то под подбородок священника и через полминуты с облегчением сообщил:
– Жив...
– Жив, – кивком подтвердил Костя. – Он просто спит и через несколько часов придёт в себя. Но к этому времени и он, и его охрана должны был обезоружены и заперты. Любой из нас, капитан Брайт, подтвердит вам, что падре пытался уговорить свергнуть королевскую власть. Мы не причиним ему зла, но и допустить, чтобы он связался с Храмом, решительно невозможно.
– Что вы собираетесь с ним делать, господин? – капитан вопросительно и недоверчиво глянул на Костю, явно не понимая, чего следует ожидать.
– Совершенно ничего. Через несколько дней святого отца передадут вместе с его охраной королю. И вот уже его величество будет решать, что делать с заговорщиками. Мы, – тут Костя обвел взглядом своих людей, – вмешиваться не станем. Это дело короля, как допрашивать падре и как вести переговоры с Храмом.
Похоже, по герцогскому замку всё же гуляли какие-то сплетни о необычных гостях, и что-то такое, странное и удивительное, капитан уже явно слышал. Ещё раз взглянув на герцога, который сейчас развернулся к нему всем телом, продолжая сидеть за столом, и утвердительно кивнул на слова гостя, капитан только и нашёл, что пробормотать:
– Да поможет ему Великий Предок... – и сделал некий короткий жест рукой, как бы отгоняя мошку от лица.
***
Дальше Татьяне и Любе пришлось молча просидеть в кабинете герцога около часа. Сам его светлость погрузился в какие-то мысли, и девушки ему не мешали. Пусть думает: власть имущим такое полезно. Наконец, за дверями послышались шаги, и мужчины вернулись вместе с капитаном Брайтом. Вернулись явно в хорошем настроении, хотя и несколько возбуждённые.
– Где ты их разместил? – спросил его светлость, обращаясь к капитану.
– Солдат по нескольку человек – в те камеры, что для благородных. Все же они Храму служат, нельзя их просто в камеры, – слегка извиняющимся тоном объяснил капитан. – Запоры там крепкие, а они ж ни в чём не провинились... – при этих словах капитан вопросительно глянул на своего герцога и, дождавшись кивка его светлости, слегка ободрённый, продолжил: – А падре расположили в той комнате, где вы послов прошлый раз держали. Решётки там крепкие, а на дверь я лично замок повесил и охрану приставил. Только ведь, ваша светлость, надо им как-то еду организовать. Прикажете с вашего стола или как?
***
К лагерю возвращались торопливо. Герцог взял с собой капитана Кирка и Франца, оставив Брайта следить за пленниками и пообещав ему:
– Три дня, Брайт… Продержи их в тайне три дня – и ты получишь награду.
– Справлюсь, ваша светлость, но что будет через три дня?
– Я вернусь, Брайт…
То, что герцог влез в дела колонистов по самое не могу, понимали все. Поэтому, когда он заявил, что возвращается к лагерю вместе с ними, никто не возражал: все осознавали, что теперь их жизни накрепко связаны.
