Радиус 227 книга шестая (СИ) - Матюшенко Артем

На рассвете, пока не прибыли солдаты лордов, Дмитрий вместе с небольшим отрядом проехался до соседнего феода. Теперь его небольшой отряд ехал под баронским знаменем или скорее вымпелом. Ополченцы отыскали и передали ему вышитое полотно, размером примерно полметра на метр, крепящееся на древке, как вымпел какого-то римского легиона. На флаге была вышита крупная рысь, стоявшая лапой на расправившей сизые крылья сове или филине. Димка в этом не разбирался и не знал, что вообще символизирует поверженная сова. Но по логике — врага, кого же еще? А с рысью все было понятно, так как над ее головой был вышит золотой баронский венец.

Как и предполагалось, местные крестьяне и ремесленники так же, как и в землях барона организовали здесь ополчение из трех десятков воинов. Но нового барона встретили со всем уважением, да и вообще, здесь было спокойнее — китайцы еще не доходили сюда и за эти месяцы безвластия после короткой местной гражданской войны только пару раз к ним забредали мелкие шайки не вооруженных огнестрелом вардов, которым ополченцы давали жесткий отпор.

Основной отряд ополченцев находился в главном поселке, но и мост через Быстрицу охраняло несколько человек. Быстрица здесь была узкая, проходя через каменные столбы и скалистые берега, река образовывала небольшой водопад. Миновав крепкий мост, Димка заехал на холм и огляделся — хорошее место для большой заставы или, если Линар пожелает, для укрепленного замка лорда, старый-то деревянный сгорел дотла.

«А ведь, если здесь поставить крепость, то дальше по берегу укрепления не столь нужны. Снова я поторопился, объявив во всеуслышанье, что по берегу Быстрицы поставлю укрепленные заставы! — посетовал на себя Дмитрий, — Нет, заставы на берегу не помешают, но небольшие, обнесенный частоколом дом со смотровой комнаткой на втором этаже и два-три наблюдателя — не больше! Ничего, если обучить по шесть солдат, то на такой заставе хватит и двух вооруженных карабинами стрелков, а остальные будут в качестве дружинников охранять замок лорда.»

Несколько хуторов, где разводили коров и овец, принадлежали местным фермерам, которые торговали сыром и колбасой с несколькими феодами, из которых приезжали торговцы, да и сами они посылали груженные товаром телеги в город на продажу. Шерсть же и шкуры поставляли в феод барона Робера — в ткацкий цех и кожевенные мастерские. От местных Дмитрий узнал, что сейчас в табуне больше двух сотен лошадей и три десятка из них объезжены под седло и готовые к продаже скакуны. Но местные коневоды, в отличие от фермеров, терпели нужду и убытки. Сами они боялись торговать в таких масштабах, так как табун принадлежал убитому лорду, но сознались, что от великой нужды продали за это время лишь трех коней заезжим торговцам. Не самых лучших коней, не скакунов для верховой езды, а тягловых лошадок, чтобы впрягать этих работяг в нагруженную телегу.

Тут Димка не стал хмурить брови и изображать сурового барона, наоборот, похвалил коневодов за сообразительность и преданность, сообщив, что на правах сеньора сам выкупит у них часть коней по фиксированной цене, назначенной еще бывшим хозяином, а еще десяток разрешил продать своим фермерам и в соседние феоды по цене уже рыночной и вырученные деньги забрать себе за работу. Это было его наградой работникам, за то, что те смогли сохранить коней в период смуты, угнав и спрятав табун от наемников и солдат магистра.

«Балбес! — обругал он себя мысленно, — У Бату коней покупал и тащил их через половину Радиуса, когда в своем баронстве целый конезавод есть! Вот такие фортели порой выписываешь, когда не знаком с местными производством.»

Два десятка из выкупленных коней Димка решил отправить в город на продажу, если, конечно, их раньше не выкупят поселенцы Нефедова или «обросшие жирком» на торговле черепицей и глиняной посудой жители бывшего поместья Филиппа, а еще полдюжины решил передать Гаю для его гвардейцев. Когда собрались возвращаться в пограничную крепость, увидели с десяток верховых вместе с местным старостой. Оказалось, это часть тех самых фермеров приехала узнать, куда и когда можно привезти налог с продажи товара новому барону. По местному уложению, все фермеры и торговцы с проданного товара четвертую часть от прибыли сдавали в баронскую или лордовскую казну. Крестьяне же, не мудрствуя лукаво, свозили четверть от собранного урожая в подвалы хозяина. И слишком уж скрывать доходы, как это делали его современники, тут было не принято. Все старались, наоборот, в числе первых и вовремя сдать монеты в казну, так как не штрафом отделаешься, а будешь висеть на толстом суку, прогневав барона своим обманом. Барон-то здесь хозяин полноправный — отец родной и судия нелицеприятный в одном флаконе.

Дмитрий, стараясь не показать свое столь приятное удивление, оставил в местном трактире, что служил и гостиницей заезжим торговцам, Линара, Гая и еще четверых стрелков из его отряда, для сбора налога. Сам же вернулся в земли барона, но и там его ждал сюрприз из целой делегации фермеров, ткачей, кожевенников и мастеровых, которые пришли поклониться новому хозяину и принесли налог за прошедшие месяцы. Сам того не ожидая, к вечеру второго дня Дмитрий стал богаче на три десятка солидов, если перевести в золото все серебряные монеты, сданные местными в его казну. Да и за лошадок Дмитрий планировал выручить, как минимум, втрое от того, что выдал за работу коневодам. Даже возникла мысль — а не поторопился ли он, пообещав Прусу и Линару через год эти феоды во владение, ведь поставь он их просто наместниками, исполняющими обязанности сеньоров, то продолжал бы получать большую часть всех налогов?

Но Димка отогнал хомяка и дал хорошего пинка вылезшей из своего болота жабе — он и так будет получать часть прибыли налогами с будущих лордов. А еще, можно скупать у них товары на месте по фиксированным ценам, а самому продавать уже в городе с накруткой, тогда все останутся в прибыли. Да и ту же шерстяную и льняную ткань, что выделывали местные ткачи, можно будет поставлять не только в Варгион, но в Асино и Ягодное. Через полгода-год полной изоляции от внешнего мира, цены на любые ткани там вырастут на порядок, Димка был в этом уверен.

Пусть местная ткань намного ниже качеством, чем купленная в современном магазине, но пока его соотечественники сами начнут выращивать лен, разводить овец, а потом, построив свои ткацкие цеха, начнут выделывать ткани механическим способом, можно будет озолотиться на торговле. Да и выделанную кожу и изделия из нее отправлять туда же или по реке в Белый Яр. Нет, зря он так долго тянул с поездкой в эти феоды, помимо накопившихся проблем, тут были большие, да просто огромные, торговые перспективы.

Оказалось, что в баронских землях еще есть обширные виноградники и несколько частных винокурен, владельцы которых сдавали налог не деньгами, но вином. С этого урожая они привезли ему восемнадцать бочонков вина! Полдюжины бочонков Димка приказал отвезти в подвалы своей заставы на холме Рохны для собственного употребления и угощения гостей. А дюжину, решил переправить порталом в Башню и отдать друзьям для торговли. Бочонки были средними — на шесть имперских галлонов, то есть, по двадцать семь литров вина в каждом. Димке, конечно, предстояло повозиться и попотеть, перетаскивая все это в одиночку через магический переход, но он даже примерно не стал подсчитывать, сколько серебряных рублей можно выручить с такого объема натурального виноградного вина, продавая его в ресторане Асино и в кафе-клубе в Ягодном. Просто подумал, что у самих виноделов этого вина осталось в несколько раз больше и если в ресторане оно будет пользоваться спросом, то можно будет покупать его тут и отправлять в Асино в более крупных объемах. Это не кони и не воз, груженный овощами, такие бочонки можно перекидывать порталом сразу в Башню.

Запланировав провести в землях старого барона сутки от силы, Дмитрий провозился там два дня, следил за размещением солдат и добровольцев из Скифа, встречался с торговцами и фермерами, съездил глянуть на ткацкий цех и кожевенные мастерские, а ведь еще он планировал съездить в тот феод, где видел повешенных на дереве людей. Утром третьего дня он проинструктировал оставшихся командирами наемников и Юрича, вручив Прусу на всякий случай два свитка, чтобы в случае ЧП, тот мог либо сам воспользоваться переходом, либо послать на заставу Рохны гонца. Димка, конечно, планировал наладить связь со всеми феодами через воронью почту, но для этого требовалось много обученных птиц, а мастер воронятник у него был только один.