Чертов менталист (СИ) - "Тин Тиныч"

Дедуля задумался.

— Ладно, что предлагаешь, чертяка?

— У меня от наших разговоров внезапно аппетит разыгрался нешуточный. Может, перекусим где-нибудь, да заодно и придумаем что-нибудь?

— Это можно, — кивнул Семеныч. — Пошли внутрь. Должно там быть одно достойное заведение…

— И сколько лет этому заведению, раз ты про него знаешь? — осведомился я.

— Да сильно поболе, чем тебе, — усмехнулся Игорь Семенович. — Могли, конечно, за давностью уже и закрыться, но что-то мне подсказывает, что ничего пижонам не сделается.

— Пижонам? — переспросил я.

— Заведение так называется: «Пижоны». Потом еще благодарить меня будешь за то, что показал его тебе. Цены там, конечно, ого-го, но марку они держат высоко.

Мы неспешно двинулись по торгово-развлекательной территории Академии.

— Ты, кстати, так открыто ходишь, даже без охраны. Не боишься после покушения? — негромко осведомился я.

— А кто тебе сказал, что я и впрямь без охраны? — довольно прищурился дед. — А то, что ты их не видишь, так и должно быть. Профессионалы экстра-класса!

Я благоразумно промолчал, потому что плечистую троицу, отирающуюся в непосредственной близости от нас, Филин срисовал и показал мне еще в самом начале разговора, но поскольку никаких попыток нам помешать они не предпринимали, я решил чуть позже поинтересоваться у деда, кто они такие. Ну… вышло немного не так, но в целом тоже неплохо.

Семеныч уверенно топал по одному ему известному маршруту и, судя по его довольному лицу, явно предвкушал встречу с любимым местом. Но когда он увидел вывеску «π-жёны», его возмущению не было предела.

— Что? Нет, звучит так же, как и раньше, не спорю. Но какие к лешему жёны? Зачем вот это улучшательство никчемное? Переиграли сами себя и здравый смысл заодно. Прямо матом хочется сказать, когда на это смотришь. Число пи — и бабы. Так и видится, что пи — это прилагательное такое сокращенное. Ну и прикидываешь, что оно подразумевает. И ведь ни одного! Ни одного достойного варианта в голову не приходит!

— Может, тогда поищем другое заведение? — предложил я.

— Ну уж нет, — мотнул головой Игорь Семенович и уверенно продолжил свой путь.

Я двинулся за ним, не в силах отделаться от подкинутой им ассоциации. А ведь и верно: с этими грешными жёнами приличных прилагательных не получается, хоть ты тресни…

Внутри, когда нам выделили отдельную кабинку и подали минеральную воду, дедуля слегка расслабился и подобрел. Видимо, обстановка здесь не слишком сильно поменялась с момента его последнего визита. Он подтянул к себе поближе меню, стилизованное под средневековый фолиант, и принялся изучать перечень блюд.

— Чур я сам сегодня заказываю! — предупредил он. — Хочу, чтобы ты кой-какие вещи попробовал.

— Я не возражаю.

— Ишь ты, не возражает он! Попробовал бы еще у меня возразить! — проворчал Семеныч, но его благодушный тон со смыслом слов ничуть не вязался.

Еще через некоторое время вышколенный сноб-официант, щеголяющий белыми перчатками, принялся выставлять перед нами выбранные дедом яства. Делал он это в полной тишине с отстраненной физиономией и поджатыми губами, перекладывая тарелки с сервировочного столика на колесах, ослепительно блестящего хромом.

Я не удержался и тихонько просканировал его в лайтовом поверхностном варианте. И о чудо! У человека было отличное настроение и конкретно против нас с дедом он ничего не имел! Он просто с полной самоотдачей отыгрывал роль чопорной прислуги, давая тем самым понять забредшим сюда гостям, что они выбрали крайне пафосное место, где всем плевать на их регалии с высокой колокольни.

Поневоле вспомнился тот приветливый внешне и безумно злой внутри администратор свидожского ресторана, который показывал дорогу к кабинету, где назначила мне встречу Глафира. Небо и земля! Вот туда бы я повторно ни за какие коврижки больше не пошёл бы. Да и кормят там так себе…

— Понял, чертяка, в чем прелесть заведения? — дедуля выглядел уже довольным настолько, что даже не считал нужным скрывать широкой улыбки.

— Пока еще не до конца, но что-то в этом есть, — признался я.

— Налетай! — махнул рукой Игорь Семенович, указывая на тарелки, и сам споро подхватил вилку, явно не собираясь оставаться в стороне.

Два раза меня упрашивать было не надо. Сначала я отдал должное ассорти из соленых белых и черных груздей со сметаной и маринованным красным луком. Настоящих лесных груздей, а не тех безвкусных шиитаке, которые называют у нас груздями исключительно по скудоумию, совершая тем самым страшное преступление против кулинарии.

Затем настал черед восхитительных канапе из тостового белого хлеба и каспийской черной икры. За ними шли ветчинные рулетики с кремово-чесночной начинкой, выдержанной в идеальных вкусовых пропорциях. Варено-копченые ребрышки сводили своим ароматом даже с дальнего края стола. Заливное из стерляди. Салат с раковыми шейками, молодым картофелем и малосольными огурцами. Паштет в обрамлении брусничного соуса с ломтиками хрустящего багета. Было непросто, но я перепробовал всё!

Спасибо деду, что из человеколюбия он сегодня ограничился исключительно закусками, не став заказывать ни супы, ни горячие блюда, иначе бы этот праздник обжорства продолжался бы до вечера. Было совершенно немыслимо, невозможно оставить на тарелках хоть кусочек этой кулинарной феерии!

— Ладно, — с некоторым сожалением отставил тарелку в сторону Игорь Семенович, когда мы с ним управились с едой, и нам обновили кувшины с черемуховым компотом и морсом из голубики. — А теперь вернемся к нашим вопросам.

За едой я успел обдумать сложившуюся ситуацию, поэтому у меня было готовое предложение.

— Всё просто. Скажешь Карпу Матвеевичу, что совсем запамятовал об одном факте, а теперь вот обеспокоился ввиду вскрывшихся обстоятельств. Еще до замужества Оксаны ты наводил справки о её женихе и выяснил, что он нажил ребенка на стороне от гражданки Косыгиной Октябрины Олеговны. Того самого Ноября Николаевича Косыгина. Но поскольку князь был предельно аккуратен и информацию о бастарде хранил в полнейшей тайне, ты счел, что это обстоятельство не может стать причиной для отказа от брака. И вот надо бы проверить, а вдруг как Николай Алексеевич воспользовался телом своего старшего сына?

— Хм, — расплылся в улыбке Семеныч. — А ведь стройненько! И главное, не подкопаешься. Я про этого бастарда, будь он неладен, за эти года вполне мог позабыть, у меня и своих проблем хватало. А тут сообразил и ужаснулся. Хвалю! Так Карпу Матвеевичу всё и преподам.

— А кстати, чего он вообще про Изюмова-то вспомнил? — спохватился я. — У вас вроде других проблем сейчас выше крыши хватает, чтоб звонить тебе с самого утра и отвлекать из-за всякой ерунды.

— Я разве что-то сказал про звонок? Давыдов со вчерашнего вечера в столице. Свое подразделение на помощника оставил. Ругался, правда, поскольку Геннадий, по его словам, талантом не блещет, да и инициативу неуместную проявляет, но за неимением прочих кандидатур, как говорится, и этот сойдет. А что до Изюмова… да просто о тебе разговор зашел, как ты вовремя оказался в нужный час в нужном месте в том вагоне. Стечение обстоятельств, но прямо вот нарочно не придумаешь. Ну а там пятое-десятое, и Карп Матвеевич восхитился твоей силой духа, раз сумел нападение некроманта отбить.

— Я ему сказал, что мы с Глафирой справились только благодаря нашим молитвам Всесоздателю.

— Теперь я понял, почему ты мачеху на богомолье отправил, — присвистнул дед. — Ловко, ничего не скажешь.

— Надеюсь, вы там с Карпом Матвеевичем в детали нашего противостояния с Изюмовым не вдавались? — внутренне подобрался я, ведь когда о моей силе духа упоминает менталист-официал — это весьма тревожный звоночек.

— Нет, — покачал головой Семеныч. — Наш разговор прервали, потому что Давыдова штабист позвал, и это позволило мне сохранить лицо. Но Валерьян, давай дальше меж собой как-нибудь без этих твоих секретов жить? Никогда не знаешь, когда они нам с тобой боком встанут.