Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

– Так мы там вроде один разок всего… погуляли, – заскромничал Сивый.

– Тем более! – воскликнул я. – Город начал забывать своих героев! Пора бы им напомнить, кто спас их от междоусобной войны, а заодно проведать нашего старого друга.

– Осла‑пиводуя? – спросил рыжий и заржал. А сидевший рядом Горунар, будто извиняясь, потупил взор.

– Вообще‑то, я имел в виду мастера Кромвеля. Но если так сильно хочется, то можете попробовать разыскать и вашего четвероногого собутыльника. В общем, давайте собираться! Город мы покинем ночью, и будьте начеку. Возможно, не всем понравится, что нам так быстро наскучила столица.

Луна на небе сегодня была одна, да и та явила себя лишь одним тонким краем. Оттого ночь казалась густой и непроглядной. Но не для всех. Мои бойцы, прошедшие в Ордене трансформацию, имели обострённое зрение и чутьё. Не кошки, конечно, но и не слепые котята, в потёмках натыкающиеся на преграды и своих товарищей. Но даже так не обошлось без парочки отдавленных конечностей и порции нецензурной брани. Ну а как ещё реагировать, если тебе на ногу своим окованным сталью ботинком наступил Горунар?

В остальном по городу мы старались продвигаться неспешно и не привлекать к себе внимания. Лошадей вели под уздцы, и те своим мерным цокотом оглашали пустынные улицы, по которым нас вёл проводник, присланный Блурвелем. Добравшись до выезда из города, он предъявил какие‑то бумаги городской страже, и та несмотря на столь поздний час пропустила наш отряд, тщательно перед этим пересчитав лошадей и всадников.

Северный тракт, ведущий в Фельс, был едва различим, и торопиться в таких условиях нам точно не стоило. Вот только всё моё естество свербело, и началось это сразу, как только мы покинули Трием. Причина таких неудобств обнаружилась весьма скоро, и ей стала одинокая фигура, ожидающая нас на обочине дороги. Что ж, уйти незаметно не вышло, но если честно, то удивлён я не был.

– Что может заставить честных людей отправиться в путь глубокой ночью? – услышал я.

Невысокая фигура была скрыта плащом и капюшоном, но по голосу я без труда узнал в этом человеке Фебрана.

– Возможно, то же самое, что заставляет другого честного человека поджидать кого‑то в темноте на дороге.

Но мой ответ, кажется, не смутил вестника Троих.

– Получается, что у всех есть на то свои причины, и это просто случайная встреча двух честных людей. Но раз уж так вышло, я бы хотел поговорить.

Я спешился и, оставив отряд позади, сделал несколько осторожных шагов навстречу. Когда воздух вокруг задрожал, я с трудом удержался от ответных действий. Но это оказался лишь «полог тишины», развёрнутый вокруг нас.

– О чём? – спросил я.

– А разве ты не догадываешься? Вечный Странник одарил тебя своим вниманием, я и сейчас отчётливо чувствую его присутствие. Ты не просто слуга, тебе позволено больше. Но Ма́лек всегда был наблюдателем и никогда напрямую не вмешивался в ход событий. Даже в своём собственном домене он оставил власть в руках Велены, лишь иногда появляясь там, чтобы восстановить силы. Так что же заставило его изменить себе и выйти из тени?

– Его мысли мне не известны, как и причины, что им движут, – вполне себе искренне ответил я, сам при этом отмечая новую для себя информацию.

– И это действительно так. Но какая роль уготована во всём этом тебе, наёмник?

– Ты сам ответил на свой вопрос, Фебран. Ма́лек – наблюдатель, и сейчас он это делает моими глазами. Что вижу я, увидит и он.

– И что же он уже  успел увидеть? – спросил Фебран, едва пряча угрозу в голосе.

– Мир, погружающийся в хаос, – ответил я, готовясь при этом отразить атаку, если таковая последует.

– И твой покровитель знает, кто тому виной, – надавил голосом (и не только им) вестник. – Отрёкшийся сейчас – лишь грязная тень своего былого могущества, но даже в таком виде ему нет места в этом мире. Его возвращение ввергнет абсолютно все миры в такой хаос, которого его обитатели не знали почти 6 тыс. лет. Однако остальным Первым нет нужды вмешиваться. Трое остановили это зло однажды, они же сделают это снова. И на этот раз окончательно.

– Даже если при этом погибнет целый мир?

– Они милосердны и не хотят такого исхода. Но это допустимая жертва, если речь идёт о благоденствии всех остальных доменов. В том числе того, который Странник считает своим.

Мысли в голове неслись с бешенной скоростью. Стоит ли продолжать столь опасный разговор, не понимая его сути? Не проще ли согласиться со всеми доводами и уехать отсюда подальше? Но не будет ли это ещё более подозрительным? К тому же, я мог получить хоть какие‑то крупицы знаний.

– Павелен – ничейный мир, – припомнил я слова Ма́лека. – Раве могут Трое решить его судьбу в одиночку?

– А кто оспорит это решение? – ещё более жёстко ответил Фебран. – Восемь веков назад, все, кто мог бы так поступить, обменяли это право на власть и могущество. Вздумай сейчас Ма́лек выступить против, и он будет совершенно один.

– Это угроза?

– Это предупреждение. Если Странник хочет удостовериться, что с Отрёкшимся будет покончено раз и навсегда, я не стану этому противиться. Но любое вмешательство в планы Троих в Павелене я расценю как сговор твоего покровителя с тем, кто сеет всюду страх и разрушение. Надеюсь, мои слова оградят тебя от поспешных и необдуманных действий.

– Если твоё назидание подошло к концу, то я бы хотел продолжить свой путь, – вместо ответа сказал я.

Пауза, которую взял Фебран, вряд ли длилась больше нескольких секунд. Но для меня это время натянулось подобно струне, концы которой с каждым ударом сердца всё сильнее наматывались на колки. И вот, когда я уже ожидал, что она вот‑вот лопнет, вестник всё же прервал молчание.

– Дорога – прекрасное место для раздумий, – неожиданно заявил он. – Эшцех мёртв, а его место по‑прежнему свободно.

Не услышав продолжения, я осторожно направился к своей лошади. Забравшись в седло, я подал команду, и отряд неспешно двинулся вперёд. Я же при этом не сводил взгляда с одинокой фигуры, оставшейся на обочине. Но вот она сделала шаг в сторону и растворилась в темноте.

– «На нём три печати», – обрадовал меня Бес. – «На Эшцехе была лишь одна.»

И снова это заветное число «3». Выходит, что Фебран – действительно вестник Троих и может обращаться за благословением сразу ко всем? Наверное, об этом и говорил мастер‑лекарь, предупреждая об исходящей от него опасности.

Напряжение не спадало до самого рассвета, и лишь когда первые лучи восходящего солнца заиграли на лежащем пока тонким слоем снегу, я смог хоть немного расслабиться и действительно заняться мыслительным процессом. А подумать было над чем.

Предложение Фебрана, которое тот даже не постарался завуалировать, я принимать не собирался. В том числе, потому что я не понаслышке знал о методах работы его покровителей. Но кто сказал, что Ма́лек в этом плане окажется лучше? В момент нашего с ним знакомства он вообще собирался вышвырнуть меня из моего же тела, чтобы благополучно пройти по Мосту. И вся наша сделка – результат того, что он тогда в своей затее не преуспел.

Изначальный план по‑тихому добраться до нужного места, воскресить загадочную сущность и требовать от неё награды, сейчас виделся мне довольно наивным. Волей судьбы (или чьего‑то провидения) я оказался втянут во всю эту глобальную повестку. И то, что движет мной прямо сейчас, отойдёт на второй план сразу, как только я достигну первоначальной цели. В моей голове уже столько запретных, по мнению многих, знаний, что, даже после завершения сделки с Ма́леком мирно удалиться в закат мне точно не позволят. Выйти из этой игры можно либо победителем, либо мертвецом. Так что придётся принимать чью‑то сторону, ну или забиться в самую тёмную щель и трястись там всю оставшуюся жизнь. Не хочется ни того, ни другого. По крайней мере, пока я не узнаю больше.

С другой стороны, ничего не поменялось, и ответы по‑прежнему лежат по ту сторону Северных гор, где‑то на побережье среди весьма обширных Пустошей. А единственный проводник, готовый отправиться туда вместе со мной, должен скоро прибыть в Фельс. Короткое письмо от Полемы пришло в Трием ещё вчера утром. Из него следовало, что из Сенехима она прямиком двинулась в северную провинцию Империи, чтобы дождаться меня там. Никаких подробностей в записке не значилось, лишь приписка: «жду нашей встречи», прочитав которую мой мозг охотно вывалил на меня череду образов дерзкой волшебницы, большинство из которых были далеки от целомудрия. Неизвестные пока ещё детали при этом дорисовывались благодаря богатому воображению и подгонялись под мои собственные предпочтения. Ну что тут скажешь в собственное оправдание? Слишком много времени я провёл в пути, слишком долго оставался без женского внимания.