Двойник Короля 9 (СИ) - Скабер Артемий

— Павел Александрович! — тут же возмутился Воронов, выступая вперёд. Его круглое лицо покраснело от негодования. — Но мы только с битвы, чуть поспали, даже не кушали.

Я окинул взглядом своих бойцов. Действительно, усталые, измождённые. Некоторые ещё спали, свернувшись калачиком прямо на земле. Другие сидели, прислонившись к ящикам. Мысленно я уже начал планировать, что нам понадобится для подготовки к новой роли.

— Ладно, — махнул рукой. — В столовую, а потом тренироваться.

Бойцы заметно оживились. Перспектива поесть перед занятиями их явно радовала больше, чем тренировка на пустой желудок. Они начали подниматься, переговариваясь между собой.

Я же решил использовать это время, чтобы осмотреть лагерь, найти подходящее место для нашей базы. Раз уж нам предстоит стать отдельным подразделением, нужно обустроиться соответствующим образом.

Пока бойцы отправились в столовую, пошёл по гарнизону — требовалось подыскать хорошее местечко. Лагерь представлял собой хаотичное нагромождение палаток, временных построек и оборонительных сооружений. Чем ближе к передовой, тем хуже было состояние строений — последствия обстрелов.

По пути встречались группы солдат. Все они выглядели измотанными, но при виде меня как-то подтягивались, козыряли.

— Господин старший лейтенант! — окликнул молодой солдат. — Это правда, что ваш рядовой уложил тридцать турок одним выстрелом?

Я усмехнулся:

— Нет, конечно. У него не такое длинное ружьё.

Парень покраснел, а его товарищи захохотали, хлопая солдата по плечу. Молва, как обычно, преувеличивает.

Продолжил свой путь. Миновал несколько палаток с ранеными, откуда доносились стоны и запах гнили. Прошёл мимо артиллерийской батареи, где расчёты чистили орудия после утреннего обстрела. Всё, как всегда на войне, — смерть, боль и короткие промежутки относительного спокойствия.

Наконец я нашёл то, что искал, — сарайчик, расположенный довольно близко к линии соприкосновения, но далеко от всего остального. Он стоял на небольшом возвышении, что давало преимущество в обзоре. И в то же время был достаточно удалён от основных сил, чтобы мы могли там обосноваться отдельно.

Судя по всему, здесь хранят продовольствие. Сарай выглядел крепким — каменный фундамент, добротные бревенчатые стены. Крыша, похоже, недавно латалась, но в целом держалась хорошо. Вокруг было достаточно места, чтобы разбить лагерь.

Я обошёл постройку, внимательно изучая её. Прикидывал размеры, мерил шагами. Солнце нещадно пекло, и на лбу выступили крупные капли пота. Вытер их рукавом.

«Да, вроде бы должно всё влезть», — подумал, оценивая пространство. Правда, придётся сделать пристройку для лаборатории, но это уже детали. Здесь мы сможем обосноваться, здесь будет наша база.

Издалека я посматривал за своими бойцами. Они уже возвращались из столовой, гораздо более оживлённые, чем до еды. Сытый солдат — спокойный солдат, как говорил один мой знакомый из прошлой жизни.

Почти наступил вечер, а я всё ещё сидел и рисовал что-то на песке. Чертил план будущего лагеря, размещение постов, место для лаборатории. Руки немного подрагивали от усталости и нервного напряжения последних суток, но мозг работал чётко.

Краем глаза заметил приближающуюся фигуру: полковник решительным шагом направлялся в мою сторону. Чёрт, этот тип меня уже достал! Что ему опять понадобилось? Неужели решение генерала?

Несмотря на усталость, я позволил себе расстегнуть гимнастёрку. Жара спадала, но всё ещё была ощутимой, а в плотной форме чувствовал себя, как в парилке.

— Встать! — приказал мне военный.

Я медленно поднялся и начал отряхивать штаны. Заметил, как дёрнулся глаз полковника от такой наглости.

— Вы бы хоть представились, — выпрямился я. — А то я, кроме вашего звания и имени, ничего не знаю.

— Борис Иванович Топоров, — поморщился полковник. — Ты, Магинский… Следи за языком. А то вёл себя рядом с великим князем, словно он тебе ровня.

«Даже не представляешь, насколько», — ответил мысленно. В прошлой жизни я имел дело с императорами и королями, вряд ли этот Ростовский чем-то отличается. Все они одинаковы, только методы разные.

— Пойдём! — кивнул мне Топоров.

Я не стал спорить. Если полковник лично пришёл за мной, значит, есть новости от генерала. Пора узнать своё будущее.

Мы направились в административное здание — серое двухэтажное строение с облупившейся штукатуркой, видавшее виды, но всё ещё сохранившее следы былого величия. До войны здесь, вероятно, был какой-нибудь банк или управа.

И началось… Военная бюрократия во всей своей красе. Как только мы вошли, мне вручили первую стопку бумаг. Потом ещё одну. И ещё. Кипы документов росли на столе с пугающей скоростью.

— Что это? — спросил я, разглядывая очередной мелко исписанный листок, подсунутый мне каким-то писарем.

— Форма ПР-4, — ответил клерк с непроницаемым лицом. — Распишитесь здесь, здесь и здесь. Нет, не там. Вот тут.

У него на лице такое выражение, словно он объясняет ребёнку, как завязывать шнурки. Пальцы в чернильных пятнах ловко выхватывали нужные бумаги из общей кучи и подсовывали их мне.

Я подписывал тонну документов. Для начала договор о том, что соглашаюсь сам стать мишенью для турок и что в случае моей смерти никто не может винить императора и генерала Ростовского. По факту — письмо на крайний случай в мой род.

— Распишитесь. Вот тут. И тут. И здесь ещё нужна подпись, — монотонно жужжал над ухом писарь. — А теперь вот эти три экземпляра.

— Да сколько можно? — не выдержал я.

— Война, господин старший лейтенант, — это ещё и бумажная работа, — философски заметил парень. — Особенно, когда речь идёт о таких… особых ситуациях.

Следующая куча бумаг — о том, что я теперь за одним днём из специальной части элитных офицеров. И много похожего. Это, скорее всего, будут использовать, чтобы шпионы доложили туркам.

— Очень важный документ, — писарь протянул мне ещё один лист. — Подписывая его, вы берёте на себя ответственность за жизнь каждого из ваших подчинённых.

Я взял бумагу и внимательно прочитал. Действительно, ответственность за всех в моём взводе теперь лежит на мне. Тут написано, что я лично выбрал каждого человека в отряд, хотя это было не так. Но какая разница, если в итоге всё складывается, как нужно?

Потом приволокли толстую книгу, похожую на энциклопедию болезней.

— Что это? — спросил я, раскрывая пыльный том.

— Устав специального подразделения, — пояснил новый клерк, сменивший прежнего. — Вы должны ознакомиться и подписать каждую страницу.

— Каждую?.. Тут их пятьсот!

— Пятьсот двенадцать, если быть точным, — прогнусавил он. — И на каждой требуется ваша личная подпись.

Я выругался и принялся за работу. Рука начала болеть уже после сотой страницы, но останавливаться нельзя. Это как марафон: если встанешь посреди дистанции, потом будет гораздо труднее продолжить.

Помимо прочего, я мог заниматься слежкой и расследованиями в гарнизоне. Но теперь… Сначала обо всём докладываю князю, дальше по нашим договорённостям — Сосульке (о которых знаем я и он) и только потом — ССР.

Ещё раз письменно подтвердил, что создам зелье против степных ползунов. Смирнов должен со всем добром скоро прибыть сюда.

— А это что за бумажка? — спросил, когда передо мной положили бланк с алой полосой по диагонали.

— Это специальная форма, — ответил писарь шёпотом, оглядываясь, словно боялся, что нас подслушивают. — Её подписывают только те, кто… Ну, вы понимаете.

— Не понимаю, — покачал головой.

— Те, кого могут взять в плен, — писарь совсем понизил голос. — Особо ценные кадры, которые владеют секретной информацией. Вы же понимаете… В случае пленения…

Я понимал. Подписывая эту бумагу, фактически заявляю, что меня не будут спасать, если турки вдруг захватят. В ней содержался протокол действий при попадании в плен и, судя по тому, что я заметил при быстром прочтении, — инструкция, как покончить с собой, если информация находится под угрозой раскрытия.