Наследник огня и пепла. Том Х (СИ) - Добрый Владислав

Адель засмеялась, будто серебряный колокольчик прокатился по белому мрамору. Я давно не слышал её смеха.

— О, я вижу, мой господин, думает, что слабая женщина проиграет даже в ту игру, что придумала сама? Напрасно. Я научу вас редкому умению — смирению перед неизбежным поражением!

Я поклонился.

— О, преподай мне урок.

Поздно вечером, когда все свечи в коридорах были уже погашены, а за окнами — лишь звёзды и слабо светящийся туман Караэнской долины, мы лежали рядом.

Шёлк простыней приятно холодил кожу. Камин потрескивал, но жар в комнате держался скорее от тел, чем от огня. Адель лежала, положив голову мне на грудь, а я перебирал пальцами её волосы — мягкие, густые, пахнущие мёдом и лавандой.

Некоторое время мы молчали. Не потому что не было слов — просто они были не нужны. Так бывает только с самыми близкими. Теми, чьё дыхание ты уже принял в счёт собственного.

— Адель, — тихо спросил я. — Скажи… тебя что-то мучает?

Она вздохнула, зарылась в мои волосы. Потом приподнялась, чтобы видеть моё лицо. Её взгляд стал серьёзным, почти печальным. Она медленно провела пальцами по моей щеке. Коснулась шрама на шее. Первом, что я получил в этом мире. О котором я давно успел забыть.

— И да, и нет, — ответила она. — Мне хорошо. Так, как никогда не было раньше. Я счастлива, Магн. Но именно от этого мне страшно. Это пугающее чувство — когда всё на своих местах, когда ты не ждёшь беды… и потому ждёшь её ещё больше.

Я не перебивал. Она продолжила:

— Этот Аст… Он ведь готовит что-то в Южных землях. Ты не скажешь, но я знаю — тебе придётся его остановить. А он… он опасен. Он подлый. Не как ваш брат — открытый, ярый, прямой. Он тоже… как змея. И я боюсь, что он нанесёт удар, которого не ожидает благородный рыцарь. Который не сможет отразить даже… Ты.

Я не сразу ответил. Потом обнял её крепче.

— Мы оба знали, что спокойствие — это не то, что длится вечно.

— Ещё я знаю, — прошептала она, — что ты объявил сбор. У Горящего Пика. Завтра. Ты собираешь вассалов.

— Это просто встреча. Подтвердить старые клятвы, обсудить налоги, земли, мелочи… К тому же, ты ведь сама говорила, Ивейну нужны друзья. Пора начинать присматриваться, к тем, у кого дети подходят по возрасту.

— Ты готовишься к войне, — мягко сказала она. — Неужели ты хочешь начать распрю с Великими Семьями?

Я удивленно поднял брови. Вот, значит, какие разговоры ходят в гостиных Караэна. Потом усмехнулся и ответил банальностью из своего мира:

— Хочешь мира — готовься к войне.

Адель удивлённо подняла бровь. Задумалась. А потом улыбнулась:

— У нас так не говорят.

— Теперь говорят, — сказал я, и поцеловал её в висок.

Она замерла. Потом вдруг страстно прижалась ко мне, приоткрыла губы у самого уха и прошептала:

— Иногда я забываю, насколько мудр Золотой Змей…

Я снова хотел ответить что-то остроумное, но она уже не дала. Остальное этой ночью — не для слов.

Глава 3

Смотр

Доехали мы быстро. Даже быстрее, чем я рассчитывал. Дорогу подморозило, колеса не вязли в снегу, а люди были так рады вырваться из поместья, что ни один не пожаловался на холод.

Я объявил не сбор, а смотр. Это разные вещи. Сбор — когда собираются повоевать. Берут с собой припасы на две недели, запас еды и храбрости, шерстяную поддоспешную одежду и прощаются с близкими. Смотр — это когда собираются показаться. Всё вылизано до блеска, броня очищена от ржавчины, щиты свежевыкрашены, жало копья отполировано, кони вымыты. Вина в телегах больше, чем еды. Люди надеются, что никто не умрёт. Или хотя бы что не сразу.

Смотр был объявлен по ближайшим к Караэну землям Итвис — около двухсот феодов. Из них пятьдесят — на землях вокруг Горящего Пика. Те, кто пришли оттуда, выглядели лучше прочих. У них были глубокие шлемы с забралами, закрывающими голову до плеч, латные плечи, почти все в кирасах. Поддоспешники — дорогие, бархатные. Серебро и золото на доспехах, узоры на эфесах. Кони — вскормленные овсом, гордые, в такт рыскающие. У каждого рыцаря — один-два вооружённых слуги, часто в кольчугах, пара арбалетчиков. И это не считая оруженосца и пажа. Ещё пара слуг — с телегой.

Таких рыцарей под Горящим Пиком оказалось три десятка. Не все из земель рядом с Горящем пиком, штук пять — со стратегически важных владений. Маленькие замки на мостах, у перекрёстков, вдоль караванных путей. Те, что с Горящего Пика, были, вероятно, проспонсированы нашей семьёй. Остальные просто грабили, прикрываясь моим именем.

Сотня — типичные караэнские всадники. Короткие тяжёлые копья. Шлемы, экономные на металл. Архаичные кожаные доспехи. Толстые пластины «варёной кожи», тяжёлые как грех. Лошади под ними — подвижные, но не статные. В лучшем случае — два всадника, паж и оруженосец. Иногда — телега, запряжённая быком.

Но именно эти, беднейшие рыцари, почти поголовно имели боевой опыт. Почти все были «птенцами Дйева», участвовали в битве у канала или у тракта. Кто-то — и там, и там. Ходили в вылазки в Гибельные земли. Охотились на то, что оттуда вылезало.

— Выходит, для войны более подходят те, кому нечего терять, — сказал Вокула, и был, возможно, прав. Хотя, по караэнским меркам, эти парни — зажиточные. Один их боевой конь стоит, как годовой доход с владения, где трудятся сотни крестьян.

Среднего класса не было. Были тяжёлые всадники — и лёгкие. И были совсем плохие. Четверть нестроевые. Старики, дрожащие от тремора и ведомые слугами из-за слепоты и глухоты. Подростки — не старше Волока. У одного наконечник копья был словно кружевной — ржавчина съела металл, но его наточили. У другого — кривое древко, явно взятое от какой-то мотыги.

Две были женщины. Одну я не распознал наверняка — то ли хрупкий юноша, то ли девица. Вторая — яркорыжая, глаза как угли, лет двадцать.

— Мой отец стар, но мы, Теан, всегда являемся на зов! — заявила. — Я тренируюсь с копьём и арбалетом с шести лет. Моя магия испепелит врага даже в кольчуге!

Я попрошу Адель отметить её. Может, возьмёт в свиту. Этот мир похож на мой. Женщина слабее, магия едва ли компенсирует. Но если компенсирует — это уже не женщина. Это сила.

Полсотни вассалов не явились вовсе. Все прислали гонцов. Вдовьи земли. Бездетные. Или мужчины погибли. Часто — в моих же войнах.

— У других Великих Семей хуже, — сказал Фанго. — У вас ещё хорошо.

— А если считать ваших вассалов с других частей Долины, — прогудел Сперат.

Итвис всё ещё держат клятвы вокруг Тельтау — около сотни вассалов. Род Эйрика Кровавой Секиры — пример. Ещё двести рыцарей выставляет Бурелом. Леон съездил, устроил смотр. Вернулся счастливый, как кот побывавший в подвале со свежей рыбой.

— Даже если мы всё потеряем, у предгорий вас ждёт армия! — сказал он.

По его словам, там не просто все в наличии. Среди них — носители редкой элементальной магии. Не отец мой, не Гонорат, но школа — есть. Огненные бичи, змеи, проникающие в щели доспехов.

— И форма магии, — добавил он, — подтверждает их преданность роду. Змеи, сеньор. Красные, огненные. Ваши.

Среди них — мои родственники. Третьи, четвёртые степени роства. Только двоюродных племянников — человек десять. Я их на службу не взял. И не жалею. У Итвис длинная история внутренней резни. Мы уже едва не перебили сами себя себя дважды.

Это моя слабость. Я, по сути, один и представляю собой весь Дом Итвис. Сейчас, конечно появился Ивейн… Но даже самая малочисленная Великая семья после меня — Роннель. И там уже сразу шесть мужчин в трёх поколениях. Когда мой отец зачищал себе дорогу к трону из костей от своих родственников, Роннель стали целью для Вирак.

Вирак — самые тёмные. Грубые. Их избегают. Они приходят — и кровь льётся. Но и Роннель не лучше. Вирак — топор. Роннель — шёпот и проклятие.

Каждая Великая Семья — сгусток магии, легенд и интересов. У каждой — своя сфера неприкосновенности. Роннель, к примеру, изначально были судьями и законниками. Когда их было больше.