Короли-драконы. Их одержимость (СИ) - Демидова Татьяна

Он так и держит меня в руках, любуясь. Но не мешает мне дёргать на себе драгоценную ткань, так, что пуговицы разлетаются по всей спальне.

— Во мне кровь королевских драконов, вожделенная Ами, — охотно рассказывает он, — красные графини рождены, чтобы вызывать желание лучших, сильнейших из драконов. Ты само совершенство, перед твоей красотой, страстью, огнём в твоей крови не устоит ни один король-дракон, не говоря уже о герцогах, графах и прочих благородных.

— Почему не могу… почему не могу я устоять перед тобой? — спрашиваю, наконец-то справляясь с его пуговицами.

Закусываю губу почти до боли, едва не зажмуриваясь от блаженства — одно прикосновение к его идеальному рельефному торсу, его восхитительно голой коже, ощущается единственно правильным и верным.

— Ты, несравненная моя, рождена пленять лучших. Я лучший. Поцелуй лишь пробудил желание, проявил его. Хотя ты почувствовала потребность стать моей, едва меня увидела. С первого взгляда.

— Ты знал, что так будет! — обвиняю его, стягивая с его плеч ткань, испытывая ненависть к ней за то, что она мешает мне видеть его обнажённым.

— Конечно знал, — широко улыбается он. — Хочешь уйти?

Смотрю в его наглющие красивые глаза, и шиплю ему в ответ:

— Да! Я ухожу!

Он смеётся и целует меня снова. На этот раз я встречаю его поцелуй со всей страстью, пробуждённой королём-драконом в моей алой от похоти крови.

Кусаю его губы, и тут же улыбаюсь от его сдавленного рычания.

Киран подхватывает меня на руки, за три размашистых шага доносит до кровати. Разворачивает меня к себе спиной, одним движением разрывает моё платье по шву на спине — от ворота до поясницы.

Новый рывок по шву — ткань жалобно трещит, оголяя мои ягодицы. Его сильная рука давит между лопаток, вынуждая упереться ладонями в громадную кровать.

Мой дракон наматывает мои волосы на запястье, прижимается обнаженным торсом к моей голой спине.

Я стону громко, протяжно — так мне желанно это прикосновение. Нетерпеливо двигаю бёдрами, трусь о здоровенный бугор в его паху.

— Как же сладко ты стонешь, моя долгожданная. Моя, ты будешь вся моя, Ами. Ты же хочешь стать моей полностью? До дна, Ами, глубоко-глубоко. Хочешь?

— Нет!

— Врёшь.

— Да, вру.

— Признайся. Хочешь?

— Пусти.

— Хочешь, чтобы отпустил?

— Киран… ммм…

— Не отпускать?

— Не отпускай.

— Последний вопрос, Ами. Будешь моей? Как только сама согласишься, сразу возьму тебя, — жёсткий поцелуй обжигающих губ на шее. — Ты тоже меня всю жизнь ждала. Ты знаешь это. Признай.

— Я…

Мой безжалостный дракон медленно проводит кончиком языка от ложбинки у основания шеи вверх, до мочки и прикусывает её.

— Мой последний вопрос, — его властный голос становится жёстким, пробирающим меня до нутра. — Если сейчас откажешь, дам сменную одежду и отпущу. Дочь останется под моей защитой. Больше не увидишь меня никогда. Даю слово. Слово королевского дракона, Ами. Решай сейчас. Один ответ. Односложный ответ, Ами, нет или да. Мой вопрос: станешь моей сейчас?

Глава 7. Карточка

— Почему отпустишь, Киран?

Не знаю, как у меня тогда хватило сил на этот вопрос.

Ещё бы хоть один его поцелуй… лишь прикосновение, единственная ласка — и я бы точно сдалась.

Спросила, не рассчитывая на ответ.

И всё же он ответил.

— Потому что мне мало твоего тела. Я могу его взять сейчас легко. Но твоё сердце мне этого никогда не простит.

Легчайший поцелуй в мой висок, его жаркий шёпот:

— Мне нужно твоё сердце, Ами. Взаимность. Поэтому я дождусь, чтобы ты сама решила стать моей. Подожду, когда сама придёшь.

— Почему тогда… — облизываю губы. — Зачем так… набрасываться?

— Должен был убедиться, — прикусывает мочку и отстраняется, — в том, что ты, Ами, та самая. Моя. Убедился. Я был прав во всём. Теперь точно знаю, чего буду ждать.

Теневой король был прав во всём, что говорил мне в тот день, и сдержал своё слово. Сделал всё, что мне пообещал.

Когда подавал мне явно заранее приготовленное сменное платье — сдержанно-роскошное, идеально подошедшее мне по фигуре — он сказал, что я сама себе не прощу, что отказала ему.

— Будешь вспоминать этот момент каждый день и сожалеть об отказе, — так он мне сказал.

Да. Я вспоминала. И сожалела. Каждый день.

— Знал, что откажу?

— Знал. Иди, Ами, пока я ещё способен тебя отпустить.

Киран тогда помог мне одеться, проводил до экипажа и поцеловал мою руку перед тем как захлопнуть дверцу.

— Ты сказал, что никогда тебя больше не увижу, — пристально глянула я на него тогда.

— По моей инициативе нет. Но ты будешь всегда знать, как меня найти. Ты сможешь меня увидеть, если придёшь ко мне сама.

Он поцеловал мою руку и прищурился, цепко вглядываясь в мои глаза, явно ожидая, что я сейчас выпрыгну из экипажа в его объятия, и он унесёт меня обратно, в спальню.

Да, я уже готова была это сделать. Но нет.

Решительно поджала губы, пытаясь выдернуть пальцы из его сильной руки. Киран сжал их крепче, не пуская.

— Ты та, кто ты есть, Ами, — пристально посмотрел он на меня. — Я знал, что ты не будешь ходить со мной на свидания. Не позволишь ухаживать. Завоёвывать себя тоже. Как и подкупать. Ещё не станешь ты жить птичкой в золотой клетке. Ты рождена летать свободно. Я не буду набрасывать цепи на твои пылающие крылья.

— Я же обедала сейчас с тобой.

— Из-за того, что я шантажировал тебя дочерью. Единственная причина, по которой ты согласилась. Других причин у тебя встречаться со мной нет. Но теперь, когда ты познала меня, у меня появился шанс. Я тебе дам новую причину.

Он широко улыбнулся, глядя мне в глаза.

— Я подарю тебе то, что никто не сможет, Ами. Свободу. И когда ты поймёшь, что тебе с твоей свободой одиноко, ты сама придёшь ко мне. Я дождусь, когда ты поймёшь, что ты моя. И тогда у нас всё будет именно так, как я хочу.

В этом он тоже остался верен своему слову.

Ни разу я за годы учёбы Оливии даже случайно с Кираном не пересеклась.

Хотя, как он и сказал, я всегда знала, где его искать. Потому что где бы я ни пряталась, как бы тщательно ни скрывала свою личность, сменяя дома, города, имена… раз в неделю мне всегда доставляли громадную корзину кроваво-красных роз.

На ослепительно-белой карточке золотыми буквами был указан адрес. Всегда разный. Каждый раз с новым условным словом, назвав которое, меня проводят к нему.

Оливия училась, время шло.

Все годы её спокойной и успешной учёбы я вспоминала Кирана, изнывая от желания снова почувствовать власть его жёстких губ и услышать, как он произнесёт хриплым низким голосом “Ами моя”.

Проклинала свою суть. Ругала себя за свою гордость и упрямство.

Ведь я не могла не признать: всё это время, все эти годы, он продолжал держать своё слово.

Никто из моих врагов ни разу не вышел ни на мой след, ни на след моей дочери.

Наконец-то я была на самом деле свободна. Спокойна за дочь. Принадлежала самой себе…

Возможно, я бы забыла про него. Убедила бы себя, что мне никто не нужен.

Только вот, даже когда подошла к концу учёба Оливии, когда пришло время её выпускного… по-прежнему, раз в неделю, снова и снова, мне доставляли роскошнейшую корзину великолепных роз.

Эти дивные свежайшие цветы каждый раз были краснее самого сочного заката, с карточкой белее снега на горных пиках и с надписью, сверкающей ярче золотой чешуи дракона королевской крови.

Новый день, расчертивший мою жизнь на «до» и «после» начинается буднично.

Я подписываю бумаги, увеличивающие снабжение рудников, и даю согласие продать один из магазинов, чтобы купить новый в более выгодном месте.

И ещё я улыбаюсь, потому что у моей Оливии вчера прошёл её выпускной.

Жаль, что я так и не смогла ни разу увидеть её. Могла бы пойти к Кирану с этой просьбой, но…

Не важно, как сложилось. Главное, у доченьки всё хорошо.