— Погоди, Лана, — Ксандр обнимает меня сзади, прижав к своей груди. — Рано расстраиваться. Солнце еще не село.
Ксандр прав, но спокойней от этого вовсе не становится.
Скорее наоборот, в груди копится напряжение, хотя я изо всех сил пытаюсь его
отогнать. Рано надеяться, но и расстраиваться пока тоже рано. В этот день, словно нарочно, время до заката тянется невероятно долго. Будто сутки внезапно решили стать длиннее в два раза, а то и больше. Конечно, это только мои ощущения, но избавиться от них очень сложно. Поэтому пытаюсь занять себя делом, чтобы было не столь мучительно.
Сперва вместе с Ксандром спускаюсь в деревню и собираю всех жителей на площади. А когда народ прибывает — отчитываюсь о проделанной работе и о дальнейших планах.
В целом, повторяю все то же самое, что сказала Дюку — выходить на улицу ночью пока рано, но я на полпути к тому, чтобы решить эту проблему и насадить всем светлое будущее.
Отдельно предупреждаю Мари — из-за темной магии ей вдвойне опасно подобное. А взять ее в замок пока не могу. Только не сейчас, когда я в таких смешанных чувствах.
— Я ни за что не выйду под грозу и буду терпеливо ждать, — с пониманием кивает та. — Я верю вам, госпожа феникс. И точно знаю, что вы обязательно сдержите свое слово и вылечите меня.
— Спасибо за доверие, — киваю.
В другое время меня бы тронули такие слова. Сейчас же внутри только суматошное ожидание и тревога, которые не получается прогнать.
Закончив в деревне, возвращаюсь в замок. Собираюсь убраться, но едва взяв метелку, бросаю ее и иду готовить. Хватаю поварешку, но и она валится из рук, и с тихим стуком падает на пол.
— Да чтоб тебя! Чего ты такая скользкая, сволочь, — ругаюсь на ни в чем не повинную утварь.
Собираюсь поднять, но Ксандр перехватывает мою руку.
— Лана, все будет хорошо, — говорит, прижимая меня к своей груди.
— Пусти, мне готовить надо, — пытаюсь вырваться, но мужчина держит крепко, и я затихаю.
Стою, вдыхая его запах, чувствуя тепло рук, и мне становится немного спокойней.
Наконец, последние лучи солнца скрываются за горизонтом. Я не вижу этого, ведь окна замка выходят на восток, но отчего-то чувствую. А еще чувствую тьму изнанки, что днем пряталась в расщелинах скал, а теперь выползла наружу.
Ее не так много, как прежде, когда каждую ночь хаос проникал в этот мир сквозь разлом. Но вполне достаточно, чтобы небо заволокло тучами и грянул гром.
Впрочем, куда больше меня сейчас волнует Чарли. Сажусь на корточки рядом с горгулием, протягиваю к нему руку. Вторую ладонь мою сжимает Ксандр.
— Ну же, очнись, — шепчу, коснувшись холодного камня.
Кажется, что Чарли вот-вот откроет свои глаза, похожие на огненные мячики.
Пробурчит что-то вроде: «Почему так мало огня зажгла?», а затем взвоет, испугавшись раската грома. Забьется под диван и уже оттуда будет утверждать, что проклятой грозы не боятся только дураки, а он вовсе не дурак.
Но ничего из этого не происходит. Чарли все так же неподвижен и холоден, словно застыл в камне навечно.
— Не получилось... — кусаю губу и из глаз невольно капают слезы. — Не получилось.
Наверно впервые в жизни я близка к истерике.
Хоть и пыталась не надеяться раньше срока, но все равно невольно поверила в
лучшее. Поверила, что Чарли оживет и снова будет с нами.
Не вышло. Закрыв глаза, я так и сижу над телом Чарли, молча проливая слезы и изо всех сил сжимая руку Ксандра.
— Лана... — говорит тот со странной осторожностью. — Я где-то слышал, что слезы феникса исцеляют... посмотри.
Открываю глаза и вижу, что там, где маленькие соленые капли касаются каменной кожи Чарли, вспыхивает теплое сияние.
— Чарли! Чарли! — хватаю горгулия обеими руками, снова поверив в чудо. — Чарли, очнись!
Какое-то время ничего не происходит, и я опять начинаю терять надежду, но...
— Брехня все это, — бурчит Чарли, не открывая глаз. — Исцеляет магия, а не слезы. Просто юные фениксы не умеют ее толком контролировать, и она проявляется так.
— Чарли! — выдыхаю от облегчения и прижимаю монстрика к себе.
Живой! Живой!
Чарли пыхтит, пытаясь выпутаться из моих объятий. А когда я наконец его отпускаю, смотрит на меня так, словно впервые видит.
— Лана, ты... то есть мне... — бормочет явно удивленно. — Госпожа феникс? Но как?
— Как-как? Ж... животом об косяк, — фыркаю. — Сама без понятия, но это неважно. Главное, что ты теперь снова живой!
— Живой? — Чарли недоверчиво оглядывает себя. — Ну да, живой. А я разве
помирал?
Еще какое-то время я рассказываю ему обо всем случившемся. Горгулий ахает,
удивляется и все порывается называть меня «госпожой феникс». Я эти попытки резко пресекаю — мне хватает деревенских, а в Чарли нравится его простота и ворчливость.
К счастью, горгулий не помнит ничего из того, что с ним случилось — ни как староста его расколол, ни остальное. Ему кажется, что он просто застыл на рассвете, а проснулся на закате, очень удивившись тому, что я стала фениксом.
Подобное радует — сомневаюсь, что в этом мире есть психологи. И уж точно нет психологов для расколотых и снова собранных воедино горгулий.
— Лана, кажется ты устала, — в какой-то момент замечает Ксандр.
Я и впрямь устала. Закрытие разлома выпило из меня прорву сил, а исцеление Чарли забрало остатки.
— Да, ты прав, — киваю, широко зевнув.
Оставлять горгулия не хочется — слишком уж рада его видеть. Но выспаться все равно надо, поэтому зажигаю внизу побольше огня и бреду наверх, в спальню. Отключаюсь моментально и сквозь сон чувствую, как под одеяло ко мне забралось что-то странное и жесткое.
Уже утром понимаю, что это был Чарли. Наверно из-за силы феникса, но он, как котенок, прижался ко мне, да так и застыл на рассвете. В другое время надавала бы за такое по ушам — тоже мне, мейн-кун переросток нашелся. Но сегодня слишком рада, поэтому совсем не злюсь, скорее наоборот. Тем более, это явно пошло Чарли на пользу — он подпитался огнем феникса и словно стал больше. Когда спускаюсь делать завтрак, Ксандр тоже выходит из своей комнаты.
— Проснулась? — спрашивает, взяв меня за руку. — Чарли тебе не мешал? Он все порывался пойти к тебе, но я запрещал. Хотел, чтобы ты отдохнула.
— Все в порядке, — улыбаюсь. — Ему тоже нужно восстановить силы, отданные Мари.
Этот день мы проводим ровно так, как проводят выходной самые обычные люди. Ну, по крайней мере, в моем мире.
Пока я не могу лечить Мари — сперва нужно накопить силы и избавиться от
остатков тьмы и грозы. В деревне дел особых тоже нет — все нужное уже сказала им вчера. Поэтому сперва мы с Ксандром просто вместе готовим завтрак. Точнее, готовлю я, а он больше мешается, хотя изо всех сил старается помочь. Затем садимся за стол и с медлительным удовольствием едим, а после спускаемся вниз, в долину.
Но не идем к местным, а просто гуляем по лесу, держась за руки. Я с упоением вдыхаю аромат трав и хвои, чувствуя покой и умиротворение. Это непривычно — с момента попадания сюда у меня и минуты свободной не было. Поэтому сейчас особенно приятно просто гулять и дышать воздухом, держа за руку мужчину, который мне нравится.
Мы с Ксандром болтаем ни о чем и обо всем сразу. Рассказываем друг другу о
своем прошлом, смеемся над какими-то шутками. И в этот момент мне кажется, будто мы знакомы уже давным-давно. Словно наши души связаны. Словно я и пришла в этот мир не ради закрытия разлома, а только из-за этого мужчины. Странно и немного страшно — раньше я никогда не испытывала ничего подобного. Но в то же время тепло и приятно. Будто после долгого путешествия я наконец вернулась домой.
А когда солнце садится, я вдруг понимаю, что готова. Готова снова сгореть и очистить долину от тьмы. Потому что здесь есть тот, ради кого стоит воскреснуть из пепла. Тот, кто будет всегда держать мою руку.
Теперь я не иду вслепую, как это было в прошлый раз, а точно знаю, что делать.
