Ашер 3 (СИ) - Шиленко Сергей

— Ах, посмотрите, кто наконец объявился! — с ходу кинула претензию мадам Брайс, вставая со стула, который установила между двумя «палатами».

Глава 29

При этом она так понимающе ухмылялась, как будто подглядывала за нами в тренажерном зале. Ну или просто по нашему потрепанному и очень довольному виду и так все было понятно.

— Да, решили проверить, как вы тут, — сказал и неловко почесал затылок, как подросток, который вернулся домой позже разрешенного времени.

— Не нужно стесняться, — точно, эту-то особо сложно чем-то смутить. Она хитро улыбнулась так широко, что в свете тусклых фонарей на стенах блеснул золотой клык. — Каждому время от времени нужно исцеление любовью. Мои старые кости чувствуют, что ваши души сплетены в полной гармонии.

Я понятия не имел, как отвечать на эти вбросы, поэтому просто улыбнулся, пожал плечами и сжал руку Риты, которая все еще лежала в моей.

— Как там Сет и Грэг?

— Первый крепко спит, его рана в порядке, — летучая мышь недовольно тряхнула крыльями. — Однако мальчику не по себе.

— Что случилось? — тревога разогналась мгновенно, мысли сразу поскакали по самым худшим сценариям. — Ему больно?

— Да, но его беспокоит не нога, только смятение в сердце, — сказала она и щелкнула языком в своей обычной манере. — Он ждал тебя и не позволял себе спать на тот случай, если ты решишь зайти к нему. Очень переживал, что сегодня ты больше не заглянешь к нему.

— Конечно, я собирался проведать его, — нахмурился, не понимая причины его беспокойства. — Почему он думал иначе?

— У меня не ответа на этот вопрос. Могу только сказать, что иногда сознание играет с нами злые шутки и заставляет сомневаться в собственной ценности для близких, — загадочно сказала жрица с приветом. Она положила руку на поясницу и поморщилась, будто ее беспокоили боли в этой области. — А теперь не мог бы ты проведать своего юного друга и утешить его печали, чтобы старая, больная женщина могла наконец немного отдохнуть?

— Пойду прямо сейчас. Нам всем не помешает отдых, — сказал и благодарно улыбнулся Рите, когда она предложила руку мадам Брайт.

— Позвольте мне проводить вас в ваши покои, дорогая, — учтиво сказала моя кошка.

— О, спасибо, прекрасное дитя, — поблагодарила ее пожилая женщина, оперевшись на предложенную руку.

— Я ненадолго, встретимся наверху, — сказал жене, а она кивнула светловолосой головой в знак согласия и повела жрицу в ее комнату по темному коридору.

Повернулся и приоткрыл дверь, рядом с которой мы стояли, заглянул внутрь.

Слабый свет из коридора косым лучом падал в комнату Грэга и прорезал ломаную линию на покрывале его кровати. Этого было достаточно, чтобы увидеть, как тело под одеялом вздрогнуло. Мальчик замер, попытался заглушить тихие рыдания и притвориться спящим. Тот факт, что он сидел здесь, переживал и плакал, вместо того, чтобы позволить себе отдых, в котором так нуждался, снова поднял во мне все инстинкты. Заботиться, защищать.

Но на этот раз эти чувства не застали меня врасплох. Я сам был приемным ребенком, который провел сотни таких же ночей в одиночестве и страхе, поэтому меня так тронула его хрупкая фигурка, сотрясающаяся от безмолвных рыданий.

Когда увидел себя в этом мальчике, до конца понял, почему он вызывает такие чувства. Неловкость и неуверенность, которые я испытывал каждый раз, когда мы общались, испарились, стоило только понять, насколько мы похожи.

Итак, я просто сделал то, чего всегда сам хотел. На самом деле маленькому, одинокому, запуганному ребенку нужно не так уж и много.

Подошел к кровати.

— Грэг? — позвал шепотом, как будто не заметил, что он не спит. Хотел, чтобы у него был выбор. Вдруг, он смутится или вообще не захочет никаких утешений. Но это было лишним, как только я сел на край кровати, он подскочил и обхватил худыми руками мою шею. — Привет, приятель. Аккуратнее со своей ногой, ладно? Почему ты еще не спишь?

— Всегда п-плохо сплю по ночам, — признался он, прижимаясь ко мне. Я пару раз провел рукой по его спине между лопатками, чтобы немного успокоить.

— Почему? — усадил его на подушки, чтобы он мог вытянуть сломанную ногу.

— Переживаю, — признался он, горько всхлипнув, и положил голову мне на плечо.

— О чем? — не хотелось допытываться, но ребенок не спал ночами, и это было проблемой. Он растет, нужно много отдыхать, чтобы оставаться здоровым. Мне было не так уж много известно о детях, но это знал наверняка.

— Просто… — начал он, но снова прервался из-за слез. Я потрепал его по волосам и потер плечо, чтобы вселить в него уверенность и поддержать. — Я знаю, что нахожусь здесь только потому, что меня тебе отдали, и ты еще не решил, что делать со мной дальше. И если хочу остаться, должен проявить себя и доказать, что я достаточно хорош, чтобы служить тебе. А от меня пока одни только неприятности.

Я резко втянул воздух, что-то крошечное и очень болезненное закопошилось в груди, когда он произнес эти слова.

Сколько бессонных ночей было проведено в таких же токсичных, выматывающих мыслях, когда меня передавали из одной семьи в другую?

Каждый раз, попадая в новую, я тратил все силы днем на то, чтобы приспособиться и адаптироваться в новом окружении, но как только наступала ночь, наружу лезли все страхи и сомнения, они не давали мне спокойно спать, догоняли даже в сновидениях.

Не стоило мне доставлять им хлопоты, нужно было промолчать, нельзя было делать этого, меня снова вернут и придется начинать все заново. Одни и те же мысли по кругу.

Я ненавидел свою жизнь. У меня никогда не было дома, только временные жилища. Меня забирали из детдома, возвращали обратно, снова забирали, как телевизор, которым попользовались, поняли, что не нравится и сдали обратно в магазин. И только увидев в Грэге отражение того обиженного мальчика, понял, что у меня даже шанса не было исправить это.

Но я мог постараться сделать так, чтобы эти страхии не съели изнутри Грэга так, как они сожрали меня. Эта мысль стала спасением для нас обоих.

— Когда я был в твоем возрасте… — начал и почувствовал, как он все свое внимание сосредоточил на моем рассказе. — Меня точно так же передавали из рук в руки. Ни в одной семье не задерживался надолго, меня пинали из дома в дом, как футбольный мяч.

— Ты правда так жил? — прошептал он прижимаясь еще крепче, как будто это мне нужна была его поддержка.

Хотя так оно и было.

— Да, правда, — кивнул и сглотнул ком в горле. Никогда ни с кем не обсуждал это, оказывается, говорить о таких вещах чертовски больно. — Я понимаю, что ты чувствуешь, намного лучше, чем тебе кажется. Грэг, твое место здесь. Может, тебя и отдали мне, но главное, что сейчас ты с нами, и здесь ты останешься, несмотря ни на что.

— Правда? — он посмотрел мне в глаза впервые за наш разговор. Лицо было заплаканным и слишком, на мой взгляд, бледным, но больше всего беспокоили сомнение и недоверие, притаившиеся в его чертах. Дети не должны испытывать таких чувств.

Дальше я сделал еще одну вещь, о которой всегда втайне мечтал, будучи ребенком. Тогда у меня еще хватало надежды и фантазии, чтобы мечтать о том, что в один прекрасный день кто-то придет и предложит мне свой дом.

— Посмотри на меня, — он уже отвел глаза, но мне хотелось видеть их, когда скажу ему то, что собирался. — Неважно, как ты сюда попал, теперь ты — моя семья, понимаешь? Ты мой близкий человек, и я не собираюсь отказываться от тебя, независимо от того плохой ты или хороший.

— Но… но… — заикался мальчик, пытаясь осознать, что до него хотят донести. — Я не…

Не хотелось его торопить и подгонять, чтобы он поскорее облек свои хаотичные мысли в слова. Он выглядел так, будто вот-вот пар из ушей повалит, раскраснелся от напряжения и заерзал на месте.

— Ты не кто? Не мой сын? — решил идти ва-банк и не прогадал. Он смутился и спрятал лицо у меня на груди.

— Я вообще ничей. У меня нет родителей, — прошептал он и выглядел при этом таким несчастным, что я решил приобнять его, чтобы снова не расплакался.