— У меня тоже, и это уже не исправить. Но, может быть, ты можешь быть моим, если захочешь? — сказал и снова стал ждать, пока он осознает мои слова.
— Ты хочешь, чтобы я был твоим сыном? — наконец набрался он смелости, чтобы спросить.
— Только если тебе самому это нужно, — решил оставить выбор за ним.
— Нужно, конечно, нужно, — выпалил он и закивал головой, как китайский болванчик. — Я знаю, что могу быть хорошим сыном, я справлюсь, обещаю, только дай мне этот шанс, Макс, пожалуйста!
— Это не я даю тебе шанс, бестолочь, а ты — мне, — сказал, заглядывая ему в глаза. Это было самое важное, что мне хотелось ему донести. Иначе в глубине души у него всегда оставались бы сомнения, что я в любой момент выставлю его из дома пинком под зад. — Грэг, согласишься ты или нет, это никогда не изменит моего отношения к тебе. Ты покинешь медвежий угол только в том случае, если сам этого захочешь. И если это когда-нибудь произойдет, мы вместе подумаем, куда тебе пойти и как лучше устроить жизнь. Так что хочу спросить, окажешь ли ты мне честь быть твоим приемным отцом?
— Приемный отец? — ну конечно, откуда ему знать, что это значит.
— Ммм, так говорят, когда человек берет на себя ответственность за чужого ребенка. Это его собственный выбор, а не обязанность.
— Значит, это как бы… даже лучше, чем обычный отец, потому что ты сам выбрал меня? — его глаза снова заблестели от слез, но они больше не были такими горькими и болючими.
— Что тут сказать? — пожал плечами и взъерошил его волосы. Ты уже прирос ко мне, как грибок. Фу, да от тебя так и пахнет.
Мои поддразнивания возымели желаемый эффект, мальчик рассмеялся и снова прижался ко мне головой.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты стал моим приемным отцом, Макс, — сказал он. Напряжение как будто в одну секунду вылилось из него, уставшее тело начало расслабляться и обмякать. — Мне называть тебя папой?
— Ты можешь звать меня, как тебе удобно, дружище, — провел рукой по его спутанным волосам и осторожно уложил его на подушку.
Он лежал и обдумывал, что вообще произошло. Конечно, ему потребуется еще много времени, чтобы понять и принять это, поверить всему, что я говорю, и это только придавала большей решимости делать все, чтобы он был уверен: я отвечаю за каждое свое слово.
Когда он наконец уснул, я осторожно, чтобы не разбудить, встал с кровати и подоткнул одеяло.
Получилась такая уютная, тепленькая шаурма. Позволил себе несколько минут постоять и полюбоваться этой умиротворяющей картиной, пока в моем сердце происходили перестановка, чтобы освободить побольше места для этого мальчика.
Мне показалось вполне естественным откинуть челку с его лица и чмокнуть его в лоб, чтобы завершить эту трансформацию.
Если эти чувства хоть немного похожи на отцовство, то беспокоиться о будущем точно не стоило. Мне даже захотелось, чтобы у нас с Ритой и Шелли поскорее появились свои дети.
Выбравшись наконец в коридор, удивился, увидев, что там не так пустынно, как могло бы быть в такой час.
— Что вы здесь делаете? — спросил обеих своих жен, они стояли за дверью в спальню Грэга, прислонившись к стене.
— Я проснулась, чувствуя себя намного лучше, и захотела найти вас, тихо сказала Шелли. — Вышла из комнаты как раз в тот момент, когда Рита хотела в нее войти. И поскольку моя лодыжка уже почти не болит, решили прогуляться и подождать тебя.
— О, — довольно улыбнулся. — Рад слышать, что тебе лучше.
— Макс… — выдохнула вторая жена, внезапно обхватив мое лицо обеими руками и пристально посмотрев в глаза. — Мы слышали, что ты сказал Грэгу.
— О… — я не нашел, что сказать, только потер грудь ладонью, там зарождалось какое-то ранее неведомое тепло.
Да никаких слов и не требовалось, улыбнулся шире, несмотря на то, что щипало глаза от подступающих слез, которые зажгли глаза только сильнее, когда в моих объятиях оказались обе любимые женщины.
— Позволь нам позаботиться о тебе, муж, — жарко прошептала Шелли, и мы втроем пошли в нашу спальню этажом выше, где разделись, помогая друг другу при необходимости.
Приятно было ощущать прикосновения обнаженной кожи к коже, поэтому никто из нас не потрудился одеться, мы просто забрались под одно одеяло и отключились.
Той ночью меня посещали странные сны и ощущения. Постоянно казалось, что тону и пытаюсь бороться с каким-то неумолимым течением.
Я изо всех сил греб руками, чтобы вынырнуть на поверхность и наполнить легкие драгоценным воздухом и свободой, которые казались невыносимо далекими и недоступными. Всякий раз, когда мне удавалось вырваться на поверхность, яркие вспышки света и оглушающие звуки швыряли меня обратно под воду, в тишину и черноту.
Что-то в этом, сводящем с ума калейдоскопическом вихре, было цепляющим, в какой-то момент я начал замечать фрагменты знакомых лиц, которые исчезали из поля зрения так же быстро, как появлялись. Сон был похож на безумную карусель.
Все люди, о которых мне предстояло заботиться, проносились перед моим мысленным взором, но как бы сильно я ни тянулся к поверхности, ухватиться было не за что, оставалось только спускаться по спирали все ниже и ниже.
— Проснись, Макс, — голос Шелли пробился сквозь чернильные воды моего подсознания и я даже не проснулся, очнулся с резким, глубоким вдохом, как будто и правда находился на дне долгое время.
Утренний свет ослеплял, но еще ярче был электрический разряд прозрения, которое хорошенько приложило меня по голове.
Щекотливая мысль, которая ранее зацепила мой мозг наконец обрела смысл.
Но чтобы быть уверенным, мне нужно было поговорить с Байроном Рамзи.
Четвёртый том, тут: https://author.today/reader/430846/3991943
Спасибо всем, кто вместе со мной проживает историю Максима Медведева в новом для него мире. Хочется выразить слова благодарности моим читателям, семье, что не давала ни секунды покоя
