Искательница бед и приключений (СИ) - Корсарова Варвара

– Муллим, Акор тоже сходит с пьедестала по ночам?

Он помотал головой.

– Статуи у храма не оживают.

Иверс задумчиво хмурился, слушая наш разговор. Несомненно, от Аджиба он уже знал о других обитателях пещеры – вышедших прямиком из легенд – и строил гипотезы об их сущности.

– Ты пробовал говорить с бронзовыми богами, Муллим? – спросил Иверс.

– Я вознес им молитвы, и этого хватило, – контрабандист раздраженно мотнул головой. – Приступай к делу, профессор! Открой вход!

Иверс двинулся в сторону.

– Куда?! – заорал Муллим. Но профессор лишь махнул рукой.

– Не мешай. Я думаю.

Я тоже думала. Если найти длинную палку и зацепить рычаг на расстоянии... нет, не выйдет. Нет в пещере подходящих палок, ручка рычага тугая, утопленная в камень – даже веревку накинуть будет сложно. Да и вряд ли решение окажется таким простым, и Иверс это понимает.

Под тяжелыми взглядами бандитов он обошел статую. Задержался перед каждой из четырех пустых плит, что ее окружали. Вновь изучил рельеф с изображением ритуала.

– Ответ здесь, – он ткнул пальцем в рисунок. – Мы видим церемонию входа в храм. В ней участвует царь и четыре жреца. Чтобы открыть врата, нужно пять человек. Вели своим людям подняться на каменные плиты в углах квадрата, как это делали жрецы на рельефе. Своим весом они активируют механизм, и тогда я поверну рычаг.

– К чему этот цирк? Ты меня дуришь? – набычился Муллим.

– Делай, что велено! – рявкнул Иверс.

Муллим оскалился, но потом морщины на его лбу разгладились, а на губах появилась хитренькая улыбка.

– Я понял. Жрецы стоят на плитах, а царь открывает замок. Только тогда замок сработает, верно?

– Верно.

– Татмос! – окликнул он своего приспешника. – Поставь-ка туда друзей профессора.

Бандиты тычками подогнали нас к плитам и велели подняться.

Я шагнула на гладкий плоский камень. Показалось, что он слегка подался вниз под моим весом.

Много столетий назад на нем стоял один из жрецов. Надеюсь, он выжил после церемонии. Все-таки не исключено, что камни служили алтарями для жертвоприношений. Хитрости древним афарцам было не занимать, но и кровожадности тоже.

Я чувствовала себя шахматной фигуркой на враждебном поле. На других трех плитах застыли Озия, Аджиб и Эвита.

– Давай. Тяни рычаг, – поторопил Иверса Муллим и ткнул его между лопаток стволом ружья.

Габриэль стиснул зубы. Я знала, о чем он думал.

Вдруг это очередная ловушка? Он потянет за рычаг, но в этот раз беда случится и с теми, кто занял позиции жрецов. Доверять в этой пещере нельзя было ничему.

Что произойдет? Оживет статуя Акора и поразит нас копьем за святотатство?

– Считаю до трех, – Муллим положил палец на спуск. – Раз...

Габриэль выругался и дернул за рычаг. Я зажмурила глаза, но тут же их открыла, когда услышала шум.

– Сработало! – возликовал Муллим.

Из стены посыпался песок, створки каменных врат медленно поползли в разные стороны. Они скрипели, скала сотрясалась и мелко дрожал пол.

Когда ворота замерли, вокруг раздался радостный рев.

– Путь открыт! – вопил Муллим, перекрикивая шайку. – Теперь сокровища наши!

Но замолчал, нахмурился и рявкнул:

– Всем стоять!

Бандиты, уже рванувшиеся было с места, замерли.

– Профессор, ты открыл врата, тебе и честь первым пройти сквозь них, – он издевательски поклонился.

Иверс медленно двинулся к входу. Он не торопился, шел с напряженными плечами и, казалось, выверял каждый шаг. У порога помедлил.

– Вперед, – поторопил его Муллим. – Я верю, что ты обойдешь любые западни.

Бандиты сдернули меня и моих друзей с камней.

– Пусти! – я умудрилась стряхнуть грубую руку Татмоса. – Я пойду с профессором. Мой Дар поможет распознать ловушки.

То, что внутри Храма Странника ловушек будет полно, я не сомневалась.

– Джемма, нет. Я сам! – Иверс обернулся и сверкнул на меня глазами, но я уже встала рядом и взяла его под руку.

– Давай вместе, – сказала я негромко. – То, что внутри, зовет меня.

Он кивнул.

– Концентрация эфирного поля усилилась. Мы на пороге того, чтобы узнать тайну города.

Его пальцы крепко сжали мою ладонь – но тут же выпустили. Габриэль все же не дал мне первой подвергнуть себя опасности – он бесстрашно шагнул вперед.

Я рванула следом в полусумрачное нутро храма. Под ногами хрустела каменная крошка, в лицо повеяло прохладным сквозняком с привкусом мокрого камня, а из глубин доносился шум воды.

– Стой! – я натолкнулась на выставленную руку Иверса, как на железный барьер. – Ни шагу дальше!

– Ого! – только и вымолвила, озираясь. – Это... что такое? Паучье логово?

Мы оказались в большой полукруглой комнате. Из отверстий в потолке падали косые солнечные лучи. Как золотые копья они пронзали сумрак.

– Прихожая перед главным залом, и еще один символ, – глухо ответил Иверс.

Полом здесь служила каменная ажурная решетка в виде паутины. Внизу клокотал подземный поток. На противоположной стороне комнаты имелась еще одна дверь, и расположена она была под брюхом бронзового существа, напоминающего одновременно паука и скорпиона.

Он стоял, раскинув длинные суставчатые ноги, и каждая заканчивалась острым когтем, а к спине загибался хвост с жалом на конце. Опасно поблескивали восемь красных глаз.

– Рубины, – сразу определил Муллим. Он и его подельники толпились позади нас и тяжело, жадно сопели.

– Это Арахнофер, древнее божество, ткач судьбы. Он символизирует терпение, мудрость и хитрость, – пояснил Иверс. – Он охраняет тайные знания.

– Да мне плевать, – отозвался Муллим. – Шагай к нему, профессор, и посмотри, что за той дверцей. Сдается, там не только тайные знания, но и много-много рубинов и золота.

– Нет! – вырвалось у меня. – Это опасно! Смотри...

Чтобы добраться до паука и двери, следовало пройти через весь зал, ступая прямо по каменной решетке. Двигаться предстояло по «нитям» паутины, как по мостикам. Каждая такая дорожка была шириной не больше ладони.

Непонятно, как древнему мастеру удалось вытачить подобную решетку, и как она не разрушилась под собственным весом. Очевидно, не обошлось без неведомых нам технологий.

Но за тысячелетия решетка все же пострадала. В каменной паутине имелось множество прорех. Часть дорожек-паутинок осыпалась, в остальных виднелись трещины.

Ступить на нее означало огромный риск.

– Стой на месте, профессор, – нахмурился Муллим. – Ты мне еще пригодишься.

Он обернулся, вгляделся в толпу.

– Давайте сюда кочевника. Нам от него никакой пользы. Пусть он пройдет первым, отыщет для нас безопасный путь.

Бандиты вытолкнули вперед Аджиба. Эвита вскрикнула и зажала рот обеими руками, ее глаза расширились от ужаса и влажно блестели.

– Муллим, дай мне время, и я придумаю безопасный способ пройти, – рассвирепел Иверс. – У тебя есть веревки? Если бросить крюк и закрепить.

Муллим выразительно покачал ружьем.

– Некогда возиться. Пускай твой проводник идет. Дойдет целым – мы двинемся следом.

Иверс прищурился. Напряг плечи и наклонил голову, как будто прикидывая лучший угол атаки.

– Габриэль, не надо, – торопливо прошептала я, опасаясь, что профессор кинется на Муллима.

Аджиб тряхнул головой и поставил ногу на дорожку, что лучом шла к центру полукруга – двери между лап паука.

Раскинул руки и пошел, как акробат по канату.

Но когда достиг первой дуговой дорожки, повернул направо, чтобы обойти трещину.

Камень крошился под его подошвами, мелкие обломки сыпались вниз и исчезали в темноте колодца, где ревела подземная река.

Мы следили за ним, затаив дыхание. Аджиб напоминал осторожную, но глупую муху, что ползет по паутине навстречу ее жуткому хозяину. Он двигался по ломаной линии, выбирая лучший маршрут. Порой оступался и взмахивал руками для равновесия.

И Аджиб почти дошел. До края зала оставалось лишь несколько шагов по лучевой линии, когда раненая нога его подвела и он оступился. Каменная дорожка хрустнула, и целый сектор решетки разом осыпался.