Серп и меч на краю империи (СИ) - Бадевский Ян

— Принято, — сухо произнёс я.

— Вот и хорошо, — Барский наконец-то решил свернуть диалог. — До связи. Привет Джан и Феде, с наилучшими пожеланиями.

— Тогда и Льву привет, — не удержался я.

Барский, рассмеявшись напоследок, повесил трубку.

Лев Барский, родной сын Артура Олеговича, был не самым приятным человеком на свете. Когда мы учились в гимназии для одарённых, то между нами разгорелся конфликт… До сих пор удивляюсь, что этот заносчивый пацан ещё ходит по земле. С его мировосприятием любая дуэль может стать последней.

Сделав большой глоток из колпачка с остывающим кофе, я попросил Бродягу соединить меня с мастером Багусом. Хотелось новостей, их мне предоставили.

— Убит командир гвардии Пашковых в Тифлисе, — ровным голосом сообщил индонезиец.

— В Тифлисе? — удивился я. — Что он там забыл?

— Мне доложили, что собирал очередной ударный отряд, господин.

— И как, собрался отряд?

— В том-то и дело, что нет. Автопоезда и цеппелины, вылетевшие из центральных губерний, развернулись обратно. Мы пытаемся выяснить, кто отдал приказ, и почему столь резко поменялась стратегия.

— Хорошо, — я нахмурился. — Но почему командир Пашковых остался в Тифлисе?

— Он прибыл инкогнито и собирался уехать на обычном поезде, — ответил Багус. — Мы не получали от вас дополнительных распоряжений, поэтому выполнили заказ, и он мёртв.

Логично.

Я и представить себе не мог, что вражеский альянс так легко отступится от своих замыслов. Но почему они не присылают парламентёров? Что вообще происходит?

Процессы, которые я не могу понять, меня раздражают.

— Что по остальным направлениям?

— Взорвалась котельная на фабрике Крутовых. Фабрика на реконструкции, поэтому никто не пострадал, как мы и планировали.

— Замечательно, — похвалил я.

— Новый глава Рода Крутовых куда-то исчез, — продолжил повествование индонезиец. — Поиски ведутся, но мы думаем, что его вывезли накануне ночной битвы.

— А что с Зарецкими?

— Как мы и предполагали, семья вывезена в Европу, — сообщил Багус. — Глава Рода покинул фамильную усадьбу и перебрался на дачу в Тавриду. Часть гвардии, которая не участвовала в набеге, погрузилась в автопоезда и движется к паромной переправе в Порт Кавказ.

— То есть, не к Фазису.

— Нет.

Я начал лихорадочно соображать.

Происходила непонятная хрень. Раз объявлена война, надо драться. Или победить, или пойти на заключение мира. Но возникало ощущение, что мои противники спасают свои шкуры, перебрасывают боеспособные части и пытаются выиграть время. Чтобы что?

— Дайте отчёт по Плещееву, — попросил я.

— Вылетел в направлении Урала.

— Что значит «вылетел»? На чём?

— Мы предполагаем, на личном самолёте. Пункт назначения неизвестен. Отследить маршрут не представляется возможным.

А вот это уже напрягает.

— Из какого аэропорта он вылетел?

— Боюсь, нет никакого аэропорта, — вздохнул мастер Багус. — Мы допросили одного из людей Плещеева. Самолёт поднялся с частной полосы, где-то в Поволжье. Поэтому у нас нет маршрутного листа.

Охренеть.

С другой стороны, это же альтернативная Россия. При отсутствии мощной централизованной власти никто ни с кем ничего не согласовывает. Плещеев может лететь куда угодно, не заморачиваясь воздушными коридорами. Потому что он не сядет в крупном аэропорту. Я бы на его месте сел в имении какого-нибудь старого друга и в ближайшие несколько суток не отсвечивал.

Но как они всё это видят?

При объявленной войне я могу вылавливать их поодиночке и убивать, не оглядываясь на законность своих действий. А ведь рано или поздно я найду каждого.

Кстати, вспомнился ещё один интересный товарищ.

Виконт Кудрявцев.

— Путешествует на личном катере по озеру Байкал, — сумел меня удивить мастер Багус. — Это достоверная информация. Незадолго до совместного выступления против нас господин Кудрявцев сел на дирижабль до Иркутска, там у него небольшое имение и семейный ресторанный бизнес.

— Хотите сказать, он не участвовал в атаке?

— Почему же, участвовал. Выделил часть своих гвардейцев, передал их в общее командование, а сам отбыл в Иркутск. Семья, насколько нам известно, сейчас находится в Азии. Остров Панган. Стоит вам отдать приказ — и все они умрут.

— Нет, мы так не поступим, — резко возразил я. — А вот по поводу катера хотелось бы больше деталей…

Оказалось, что в Порту Байкал близ Иркутска есть целая «марина», если её можно так назвать, для аристократов. Закрытая, охраняемая и не дешёвая. Расположенная чуть в стороне от остальных причалов. И вот там круглогодично холится и лелеется моторная яхта нашего героя. Человек отправил своих бойцов на мою усадьбу, семью перебросил на райский островок, а себя решил побаловать покатушками… на хивусе.

Да-да, в распоряжении Кудрявцева имелись две яхты. Одна — на воздушной подушке. А всё потому, что здесь вам не там. У нас субтропики, а Байкал зимой замерзает. Там, сука, холодно. Не знаю, как они в марине наколдовали, чтобы льды не попортили барское имущество, но по самому озеру перемещение в январе возможно только на хивусах. А ещё на внедорожниках, снегоходах и собачьих упряжках. Но последнее — это для эстетов.

Я прекрасно понимал, что хивус — не комфортабельный дирижабль и не субмарина. А это означало, что Кудрявцев выехал на несколько часов. Максимум на день.

Придётся действовать оперативно.

И да, господина Кудрявцева я в живых оставлять не собираюсь. Этот упырь причастен к покушению на меня в Екатеринбурге. Что автоматически выводит его за рамки любых соглашений.

Действовать я предпочитаю быстро и эффективно.

А посему, уточнив у нашего человека в Порту Байкал, насколько далеко умотал Кудрявцев на своём аэрокатере, оделся потеплее и отдал Бродяге приказ отправляться на восток. Чтобы добраться до пункта назначения, мы потратили целых пятнадцать минут. Бродяга органично вписался в местный коттеджный посёлок, даже единый стиль выдержал. Я скормил гончей образ виконта и отправил на охоту. Показал, как выглядят хивусы. А чтобы не пострадали обычные туристы и рыбаки, слил ещё образ родового герба нашего героя. Наверняка же изобразит на борту «яхты», виконт у нас тот ещё понторез.

Гончие наделены органами чувств, превышающими наши по всем параметрам. Так что я не сомневался в успехе мероприятия. Вопрос в том, как долго мне придётся торчать на берегу озера. Здесь красиво, ничего не скажешь. Вот только домоморфу пришлось утеплять стены и перекрытия, а также обзаводиться дополнительными системами отопления, чтобы жильцы не почувствовали дискомфорта. Удивительно, что Махмуд ещё ни разу не подходил, чтобы выяснить, какого хрена мы торчим среди снегов на краю бескрайней обледенелой пустоши…

Хотя январский Байкал выглядел не как белое поле, а как синий каток с неоново-голубыми прожилками. Сколько живу, не устаю удивляться этому зрелищу.

Пока Хорвен рыскала по этому катку, закладывая сумасшедшие виражи и «обнюхивая» встречные катера, я решил немного прогуляться по берегу. Чтоб вы понимали, на льду хивусы способны разгоняться до семидесяти кэмэ, вот только мой кальмарчик носился ещё быстрее. А самое главное, его при этом никто не видел. Точнее, её.

Да, отвык я от сибирских морозов.

Ни шапка, ни зимнее пальто, ни ботинки с мехом внутри не спасали от лютой стужи. Сейчас, как я успел определить по градуснику, минус тридцать. При этом светит яркое солнышко, а всё вокруг сверкает и переливается всеми оттенками белого. Справа и слева виднеются крыши соседних коттеджей.

Гончая выдвинулась именно в том направлении, куда отправлялись все здешние любители быстрой езды. Через устье Ангары в сторону Листвянки. Правда, я не уверен, что в этом мире данный посёлок вообще существует. Всё, что «видела» гончая, в режиме нон-стоп транслировалось мне.

А потом я заметил нужный катер.

Хорвен резко изменила курс, вильнув вправо. Я уже понял, что она среагировала на герб.