Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

Пока размахивал клинком, в памяти всплыло последнее сражение прошлой жизни. Слева летит отравленное лезвие, резко ухожу в сторону и ударом кочерги ломаю нападавшему запястье, вторым ударом раскалываю череп, как переспелый арбуз.

Сзади несётся один из моих учеников, чтобы пронзить меня копьём. Резко разворачиваюсь, отбиваю остриё копья вбок и наношу тычковый удар в кадык, от которого ломается не только гортань, но и шейные позвонки.

Эх, если бы в прошлой жизни перед смертью у меня было вместо кочерги вот такое оружие или хотя бы ещё несколько верных воинов, вроде Гоба… Может я бы и не оказался здесь.

Воспоминания вливались в меня, заставляя тело двигаться самостоятельно, как по заученным нотам.

— Красиво, — сказал подошедший со спины повар.

— Спасибо, — улыбнулся я и опершись на клинок спросил: — А можешь что-нибудь на скорую руку сварганить? Жрать хочется, сил нет.

— Что-нибудь придумаем, — ответил Валёк и повёл меня на кухню.

«Что-нибудь» превратилось в царский пир. Вяленое мясо, морс, пара бутербродов с ветчиной и сыром, вчерашняя солянка, три куриные ножки, пять варёных яиц, три овощных салатика, и на десерт пирожное с крепким чаем.

Наблюдая, с какой скоростью я поглощаю еду, Валёк присвистнул и сказал мысли вслух:

— Обалдеть. Впервые вижу, чтобы такой худыш мог столько слопать.

— У меня хороший метаболизм, — тщательно прожёвывая куриное мясо, ответил я и потянулся к морсу.

— Да оно и видно. Если б я столько жрал, то уже бы не смог ходить от ожирения, — хохотнул Валентин. — Ладно, ты пока лопай, пойду отбивную пожарю.

— Буду очень признателен! — кивнул я.

Спустя десять минут я умял всё, что мне было дано. Кроме пирожного. Подождав немного, я получил обещанную отбивную. Валёк добавил к ней порцию картошки, жаренной в раскалённом масле, и медово-горчичный соус. С наслаждением я прикончил и отбивную с картошкой, а после и пирожное.

— Валёк, я твой должник. Если что будет нужно, только скажи. Помогу не задумываясь, — прокряхтел я, откинувшись на стул.

— Да ладно тебе. Это моя работа — кормить охотников, — скромно улыбнулся Валентин. — Не знаю, слышал ли ты. Но Никитич мою мать спас от тварей башни. Она в то время меня вынашивала. Считай, я охотникам жизнью обязан. Такие дела.

— Ого! Нет, такого не слышал, — покачал я головой. — Но очень похоже на Никитича, мировой мужик.

— Не то слово. Если бы не он, то весь союз под себя бы уже подмяли имперцы или местные дворяне. Но сколько бы они ни скалили зубы, хрен им по всей морде, — ухмыльнулся Валёк и утёр нос. — У Никитича в Министерстве обороны сослуживец работает. Когда-то вместе воевали за Империю, а потом их дороги разошлись. Вот он и помогает деду отбивать нападки всяких…

Валёк не успел договорить. На кухню зашёл Гвоздев.

— Валёчек, давай языком своим не болтай. Кофе сделай мне. Один здесь выпью и термос с собой заберу, — сказал вошедший Никитич и, переведя на меня взгляд, добавил: — Владимир. Ты, как всегда, рано.

— Да он уже с утра успел мечом помахать полчасика. Тренируется до потери пульса, — выдал Валёк, как будто его об этом кто-то спрашивал. — Егор Никитич, сухарей положить с собой?

— А что за сухари?

— Ванильные с изюмом.

— Вот это хорошее дело, — расплылся в улыбке старик. — Насыпь штучек десять. Хотя двадцать самое оно будет.

Признаться, я Никитича таким видел всего один раз, на болотах. Простой, добрый, открытый. Приятный дядька во всех отношениях. А вот когда он входит в тренировочный зал, превращается в сущего демона. Но так и надо. С великовозрастными авантюристами по-другому не справиться.

— Володь, как дела? — взглянул он на меня. — Смотрю, ты быстро прогрессируешь. Мясом оброс, стариков уже шпыняешь.

— Егор Никитич, не жалуюсь. Всё отлично. В союзе мне нравится. Вот недавно Елизар рюкзак подарил за заслуги на болотах, — похвастался я.

— Да, он говорил. Зять его хороший парень, но слишком усердствует. Мог погибнуть без особого смысла.

— Такая работа, — философски произнёс я.

— Такая работа, мать её за ногу… — выругался Гвоздев, затем забрал у Валька термос, пакет с сухарями и двинулся к выходу. На полпути он обернулся. — А ты чего сидишь? Топай за мной. Разговор есть.

Не понимая, я уставился на Гвоздева. Разговор? Неужели он уже в курсе моего конфликта с Железнодорожниками?

Войдя в тренировочный зал, Никитич поставил кофе и сухари на лавку, после чего взял пару клинков, один из которых бросил мне. На этот раз дед взял стальные затупленные болванки. Таким при желании можно и убить.

— Раз пришёл раньше, то нечего время зря терять, — пробурчал он. — Начнём тренировку.

Гвоздев тут же рванул в атаку и стал наносить один удар за другим. После обилия съеденного носиться по залу и отбивать свистящую сталь было не самым приятным занятием. К горлу подступил комок, и начало подташнивать.

— Володя, вчера по твою душу приходили, — сказал Никитич, но я ничего не ответил, сосредоточенно отражая удары. — Знаешь кто?

— Понятия не имею, — прокряхтел я, парируя лезвие клинка, и следом рванул вперёд, чтобы нанести ответный удар.

Нет, конечно, я догадывался. Вот только прийти мог кто угодно. Начиная от Островского, заканчивая Черепом. Поэтому лучше промолчу и послушаю, что скажет Гвоздев.

— По твою душу пришёл следователь тайной полиции. Просил сообщить ему, если ты снова объявишься, — сказал дед, и бой тут же прекратился.

Я застыл как вкопанный, смотря на Никитича.

— А вы что? — настороженно спросил я.

— А я верен своему слову, — улыбнулся Гвоздев. — Как и говорил раньше, за своих я любому глотку перегрызу. А ты мне не только свой. Я тебе жизнью обязан. Так что не переживай, я пустил его по ложному следу. Сказал, что в СОХ тебя не приняли и ты уехал искать счастье в Южно-Сахалинск.

— Егор Никитич!.. — начал было я благодарить деда, но он меня остановил.

— Рано радуешься. Тайная полиция — те ещё слизняки, да и не факт, что он мне поверил. Поэтому будь осторожен. А ещё пойми. Раз он за тобой пришёл, значит очевидно, что его послал Мышкин. Такой человек, как он, тебя в покое не оставит. Как думаешь решать проблему?

— Пока не знаю, — пожал я плечами. — Для начала хочу стать сильнее и вернуть родовое поместье, а после видно будет.

— Амбициозно, — сказал Никитич и пригладил бороду. — Ну, учитывая то, как быстро ты развиваешься, с этим проблем не будет. А вот что нам с твоей скрытностью делать? — Гвоздев хитро прищурился.

— Вы о чём? — состроил я непонимающее выражение лица.

— Я про то, что ты трудишься наравне со всеми, а на тренировки приходишь каждый день бодрым и свежим. Скажи честно, во время вылазки украл пару жемчужин? — Гвоздев подошёл ко мне и пристально посмотрел в глаза.

Было желание соврать, но я не стал.

— Пока шарился по болотам, добыл сорок восемь жемчужин, — сказал я как есть. — Спрятал от гвардейцев. Это мои трофеи, и я их никому не отдам.

— Я так и знал, — вздохнул Гвоздев. — Володя, ты понимаешь, что если бы тебя поймали на воровстве, то в лучшем из случаев ты бы отправился на рудники? А в худшем — на плаху.

— Егор Никитич, всё я понимаю. Но разве честно, что охотники рискуют жизнями и получают гроши?

— Не честно. Но таков порядок вещей. Если хотя бы ещё один раз украдёшь жемчуг, выгоню из союза. Понял?

— Хорошо, — нехотя сказал я. — Ну и раз уж мы говорим начистоту, то, может, расскажете мне, куда вы дели жемчужины, полученные после распределения трофеев?

Гвоздев не ответил, вместо этого попытался ударить меня рукоятью клинка в подбородок, но я был начеку.

Следующие полчаса мы кружились в хищном танце, осыпая друг друга градом ударов. Сталь искрила и звенела от каждого столкновения клинков. С каждым ударом я понимал, что старик слишком хорош, чтобы жить в захолустье и мириться с устоявшимися порядками вещей. Определённо он осел здесь не просто так.

В один момент Гвоздев сделал неловкий шаг, и я, использовав руну «родэ» и покров, ускорил своё тело в шесть раз. Мне показалось, что я двигался словно молния, вот только куда бы я ни бил, чёртов старик успевал уклониться или отразить удар. Проклятье! Он находится на запредельном уровне силы.