Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

У этих ребят совершенно другие гонорары. Пятый в рейтинге получает три тысячи за бой. А находящийся на первой строчке — целых десять тысяч. Если бы я забрался на вершину, то мог бы получить серьёзную сумму, потратив всего один вечер своей жизни.

Я немного задержался на арене и полюбовался боями. Многие из участников воинского турнира были одарёнными. Впрочем, встречались и обыкновенные рубаки, которые с лёгкостью уничтожали пользователей маны.

Когда основные бои завершились, настало время сражений первой десятки рейтинга. И вот тут меня уже попросили удалиться за пределы завода. Впрочем, часть гостей тоже ушла, так как билет на это зрелище стоил целых пять тысяч рублей.

Толпы аристократов расходились по своим делам, полные впечатлений. Обсуждали увиденное, зажимали красоток, а после прыгали в свои автомобили и уезжали в объятия сытой жизни.

Навскидку стены завода покинули девять сотен гостей, а вот сотня осталась. Забавно. Всего за пять боёв Крапивин заработает полмиллиона рублей?

Теперь становится понятно, почему здесь столько охраны. Это же целое состояние по меркам города. Если кто-то сумел бы украсть собранную кассу, то он мог бы прожить безбедно если не всю жизнь, то лет двадцать точно. Мои раздумья прервал знакомый голос.

— Насладился лучами славы? — спросил Шишаков, вынырнув из-за моей спины.

Глава 20

— Александр Фёдорович, а вы как тут?.. — озадаченно спросил я, пряча кастет в карман.

— На тебя пришёл полюбоваться. Давай пройдёмся, — сурово сказал он и потащил меня за рукав в темноту.

Шишаков молча шёл к дороге, у которой припарковались десятки такси. Водилы знали, где поздно ночью можно хорошо заработать, и чуть ли не дрались за право занять место поближе к проходной завода.

— За десять до «Пьяного гуся», — сказал Шиша улыбающемуся водиле, правда, извозчик тут же нахмурился, услышав столь низкую цену.

— Не интересно, — буркнул таксист, и Шиша направился к другой машине.

В итоге девять из десяти отказали охотнику. А вот десятый, стоявший поодаль от проходной, с сожалением посмотрел на знатных особ, которые разъезжались на собственном транспорте, и согласился.

Следующие пять минут ехали в тишине. Меня это, мягко говоря, напрягало. Не вытерпев, я спросил:

— Так и будем молчать?

— Не будем, — недовольно буркнул Шишаков. — Владимир, я тебе не могу приказывать, но как друг советую. Завязывай с боями.

— А чем плохи бои? За пару вечеров я заработал на аренду жилья и на еду.

— Ты голодаешь? Или, может, тебе в СОХ не нашлось свободной койки? — нервно спросил Шишаков.

— Александр Фёдорович, ты чего до меня докопался? В СОХ я пока ни одной копейки не заработал. А жить как-то надо, вот и верчусь как могу.

— Ты не понимаешь, — покачал головой Шиша и, посмотрев в окно, добавил: — Есть огромная разница — зарабатывать деньги в союзе или вечерами рубиться в подполье.

— И в чём разница? — не понял я, куда он ведёт.

— Ты пойми, это грязные деньги, которые делают на чужих жизнях. Убивая здоровье, молодые парни, по сути, ничего не получают, кроме травм. Все хотят попасть в воинский турнир или в абсолют, вот только ты знаешь, какая там смертность? Парни пачками прут в абсолют, веря в свою исключительность, но девять из десяти идут на корм червям. А вот Мышкин гребёт рубли лопатой и ничем не рискует.

Шишаков замолчал и нервно постучал по подлокотнику.

— Но ведь это их выбор. Охотники точно так же идут осознанно на риск. Только тут парни сражаются друг против друга, а в СОХ мы боремся с чудовищами, — парировал я, хотя и понимал, что Шишаков в чём-то прав.

— Владимир, ты взрослый парень, — раздражённо произнёс Шишаков. — Сам разберёшься со своей жизнью. Но я тебе рекомендую — не трать своё время и здоровье на развлечения для толстожопых аристократов. Твои навыки заслуживают большего.

— Я тебя услышал, — коротко сказал я, вглядываясь через окно во тьму железнодорожного района.

— Услышал он. Слушатель хренов, — фыркнул Шишаков. — Запомни, если ты случайно кого убьёшь на арене, то потом Крапивин тебя не отпустит. Никогда не отпустит. Посадит на крючок, задокументировав убийство, и будет шантажировать. Заставит выполнять грязную работу типа вышибания долгов, или будешь драться на его турнирах, пока не подохнешь. А если откажешься служить Крапивину, то добро пожаловать на рудники. Господа следователи будут рады ещё одному раскрытому делу.

— Александр Фёдорович, успокойся. Я понял, о чём ты говоришь, — успокоил я Шишакова. — Лучше расскажи, как так вышло, что на арене полно одарённых? Я думал, что подобных ребят тут же ссылают на освоение башни.

— Ха! Конечно, ссылают, как только они становятся неугодными. А до этого момента ребятишки отлично справляются с заработком денег для Мышкина. Никто не станет резать дойную корову. Но если какой-то умник решит строить козни Крапивину, то жизнь его очень быстро закончится.

— Понятно… — сказал я, засмотревшись в темноту.

Судя по всему, этот мир даёт одарённым лишь три пути. Либо ты сидишь тихо как мышь и делаешь вид, что ничего не умеешь. Либо присоединяешься к одной из фракций — охотники, имперские гвардейцы, идёшь на службу к аристократам. Либо по дурости показываешь дар и попадаешь в башню.

— Ты ещё даром своим светанул на публике. Дурак… — тяжело вздохнул Шишаков. — Если бы ты не был охотником СОХ, то Крапива уже бы искал способ тебя приручить или продать подороже.

Александр собирался что-то ещё добавить, но такси остановилось у входа в «Пьяного гуся».

— Ладно, — добавил Шишаков. — Что сделано, то сделано. Идём. Обмоем твою победу. Но платишь ты.

От слов Шиши я расплылся в улыбке. Халявщик, бабник и любитель целебных массажисток. Похоже, он никогда не изменится. Но… мужик он хороший. Пожалуй, один из немногих, кто переживает о моём благополучии.

Войдя в кабак, я тут же наткнулся на милую улыбку Софьи, стоящей за барной стойкой. Она не сводила с меня глаз, продолжая разливать напитки, а в зале царило привычное веселье.

На этот раз повод был радостный. Васян, который лишь чудом выжил на барже, понял, что жизнь скоротечна, и решил жениться. Если не оценивать внешность его избранницы, то я крайне одобряю его выбор! Женился он на тётке, продающей те самые пирожки с мясом.

Пышная женщина в рабочей одежде и с фатой, висящей в волосах, плясала в центре зала, прижимая к себе Васяна. Охотник был навеселе и голосил во всё горло:

— Всем собравшимся выпивка за мой счёт!

Похоже, это и спасло мой выигрыш от разграбления. Шиша тут же плюхнулся за барную стойку и заказал шесть бокалов пива. Причём все до единого он взял себе любимому. Готов спорить, он на этом не остановится. Я же сел напротив пивного крана, из которого Софья и наливала пенное.

— Весело тут у вас, — сказал я, посмотрев ей в глаза.

— Тут каждый вечер такой дурдом. Кстати, будет ещё веселее, когда наутро Василий узнает, какую сумму задолжал бару. Боюсь, что в медовый месяц он со своей дамой поехать не сможет, — мило улыбнулась девушка.

— Молодёжь, прекращайте обсуждать старого и больного на голову Василия. С его умственными способностями лучше жениться сегодня и не думать о завтра. Жизнь скоротечна. А у таких бестолочей, как он, и подавно, — хмуро сказал Шишаков, забрав у Софьи кружку с пенным.

— А ты чего такой хмурый? — спросила его Софья, наливая вторую кружку.

— А чего веселиться? — нахмурился Шишаков. — К Марьяне один аристократ сватается. Она мне об этом прямым текстом сказала. Говорит: «Сашуля, мне замуж предложили выйти. Наверное, буду закрывать заведение».

— Надеюсь, ты сделал ей ответное предложение? — спросила Софья, так же нахмурив брови.

— Соф, какое, к чёртовой матери, предложение? Что я ей предложу, кроме койки в бараке да долгов? — с тоской сказал Шишаков. — Марьяна… она ведь птица не моего полёта, понимаешь?

— А я думаю, что ты просто струсил, — сказал я первое, что пришло в голову.