Адвокат Империи 15 (СИ) - Фабер Ник

— Конечно, понимаю, — вздохнул Распутин и взял со стола бокал с вином.

В последнее время он почти не позволял себе пить. Лишь совсем немного. Один или два бокала вина в неделю. Не больше. Даже обширные запасы алкоголя, хранившиеся у него дома, теперь больше превратились в своеобразный «подарочный фонд». Он открывал их, когда в гостях появлялись ценители хорошей выпивки. Ну или же в те моменты, когда к нему приходил Уваров. Этому вообще, кажется, порой было наплевать на качество. Пил всё, что горит.

Распутин коротко усмехнулся своим мыслям и сделал короткий глоток вина.

Василий был прав. Но ничего поделать с этим Григорий просто не мог.

— Гриша, я, конечно, ни на что не намекаю, но что будет, если твой род прервётся?

— Не прервётся, — отрезал он, поставив бокал обратно на столик. — Есть Елена…

— Она девушка, — тут же напомнил ему Уваров. — Она не продолжит твою линию и…

— Значит, не продолжит, — всё тем же непреклонным тоном произнёс Григорий. — Значит, возьмёт себе иную фамилию, после чего проживёт долгую и счастливую жизнь. Если это будет достойный человек, то я не против…

— Достойный? — Широкое и щекастое лицо Уварова растянулось в издевательской улыбке. — Такой, как, например, Рахманов? Мы ведь ради этого сегодня собираемся и…

— Вась…

— Что?

— Будь добр, закрой рот, пожалуйста, — искренне попросил его Григорий, чем вызвал у старого друга короткий смешок.

Следующие пять или семь минут они провели в тишине, погружённый каждый в свои мысли. За это время появились оставшиеся участники их встречи. Первым приехал Павел. Николай же чуть опоздал, войдя в забронированный Распутиным отдельный кабинет ресторана через десять минут после Лазарева.

Никто не стал заказывать еду. Лишь напитки, да и то больше для вида. Когда прекрасно вышколенные официанты скрылись за дверью, оставив собравшихся за столом аристократов наедине, первым заговорил Николай.

— Итак, Григорий, о чём ты хотел поговорить?

Он не стал спрашивать, безопасно ли будет общаться в этом месте, что нисколько Григория не удивило. Он догадывался, что Николаю прекрасно известно, что этот ресторан принадлежит Распутиным. Не напрямую, конечно же. Как и то, что людей сюда подбирали очень и очень тщательно. Как и проверяли это место на предмет возможных жучков и всего прочего, что могло бы хоть как-то позволить произнесённым здесь словам выйти за пределы этих стен.

— Нам нужно решить одну проблему, — твёрдо произнёс Распутин и сразу же её обозначил: — Рахманов.

Едва он это произнёс, как с трудом смог подавить желание рассмеяться. Сколько же эмоций у некоторых сильных мира сего вызывает фамилия одного нахального парня. Уваров поморщился. Лазарев скривился. А Меньшиков удивлённо поднял бровь.

— Объясни, — попросил Николай.

— Не думаю, что тут нужны какие-то пояснения, — пожал плечами Распутин. — Все мы столкнулись с этим парнем и…

— Угу, столкнулись. Конечно, — буркнул Уваров. — Скорее уж, влетели в него, как автомобиль в фонарный столб.

— Удивительно, но я впервые готов согласиться с Василием, — с лёгким пренебрежением в голосе вздохнул Лазарев.

— Суть не важна, — отрезал Распутин. — Важно другое.

— Он Разумовский, — закончил за него Лазарев.

— И он важен для империи, — кивнул Меньшиков.

— И ещё кое-что, — произнёс Уваров, заставив всех посмотреть на него. — Он забавный парень.

Взгляды резко изменились. Настолько, что Василий едва не заржал.

— А чего вы в лицах-то так поменялись, а? Ещё скажите, что я не прав.

— Я думаю, Василий хочет сказать, что Александр… — начал было Распутин, но Лазарев перебил его буквально на полуслове.

— Знаю я, что он хочет сказать, — ворчливо проговорил Павел. — Другое дело — что мы собираемся с этим делать?

— Думаю, каждый из нас видит в будущем лишь одно решение проблемы, которое устроит нас всех, — закончил Распутин и посмотрел на Николая.

На лице князя появилось весьма показное равнодушие. Даже отстранённость и скука. Как если бы этот человек и без того прекрасно знал всё содержание разговора заранее. Как-то, что уже было сказано, так и то, чему только предстояло быть произнесённым вслух.

— Что? — не без иронии спросил он. — Предложишь дать ему титул?

— Это устроит всех, — пожал плечами Григорий. — Лазарев мечтает выдать за него Анастасию. Ты же явно надеешься получить для империи его силу. Плюс нашим… соседям будет куда сложнее до него добраться, когда информация о его прошлом выйдет за пределы того узкого круга, в котором она уже ходит.

— Одно дело устранить простолюдина-адвоката, — тут же подхватил Уваров. — И совсем другое…

— И совсем другое — поднять руку на имперского аристократа, — закончил за него Меньшиков, и Уваров расхохотался.

— Прямо с языка снял!

— Знаю, — отозвался князь. — Василий, это не сделает его неприкасаемым. Таких людей не бывает. Если Рахманова захотят убить, то…

— И что? — тут же вскинулся Уваров. — Зато всякая мелкая шушера десять раз подумает, стоит ли вообще с этим связываться. А те, кто точно захочет избавить мир от Рахманова… ну, они всё равно это сделают. Но я уверен, что мы с этим что-то придумаем. Тем более, что и сам Рахманов нормальный парень. У него есть хребет и характер, чего так недостает некоторым нашим дворянам. Да и давайте будем честны. Сколько раз парень был на волосок от гибели? А? И каждый раз каким-то чудом выкручивался.

Выслушав его, Меньшиков поджал губы.

— Прекрасная идея, господа. Но все вы в данный момент столкнулись с проблемой. Точнее, с двумя. Первая — Рахманову это неинтересно. И я подразумеваю под этим то, что у него действительно нет никакого желания становиться аристократом. И если кто-то из вас предложит ему это, я готов поставить на то, что посланец с подобным предложением окажется отправлен в известном нам всем направлении. Вторая проблема — титулы не раздают просто так. Вам это известно…

— Как и то, что ты вполне себе можешь решить обе эти проблемы, — в тон ему ответил Лазарев, моментально поняв суть проблемы и её возможное решение. — Одно дело отказаться от наследного титула, который полагается ему по праву наследия Разумовских. И совсем другое — отказаться от него, когда он получит его лично. Сам знаешь от кого.

— Императору не принято отказывать, — добавил Распутин.

— И почему же, по-вашему, Его Величество соизволит сделать нечто… столь из ряда вон выходящее? — предложил Николай. — Есть предложения? Личный дар от императора — это редкость. Огромная. Как вы знаете. Последний раз подобное происходило после войны. И то, те, кто его получил, были военными героями. Можете ли вы поставить Рахманова в один ряд с ними? Нынешний император и вовсе такого ещё не делал.

Заданный им вопрос был весьма и весьма непрозаичным. Многие обыватели считали, что аристократический титул даровался лично императором на пышной и важной церемонии, что являлось в корне неверным представлением в действительности. Как и сказал Николай, такое происходило крайне редко. В девяносто девяти процентах случаев император лишь подписывал указ, после чего начинали вращаться шестерёнки бюрократической машины. Именно по факту передачи указа в руки будущему аристократу он и получал своё дворянство.

Но, похоже, у Григория уже имелись мысли на этот счёт.

— Скажи мне, Николай, а спасение жизни личного и столь важного инструмента государства не является подобной причиной?

Меньшиков посмотрел на него и прищурился.

— Уж не о Браницком ли ты говоришь?

— О нём самом, — кивнул Григорий. — Потому что в противном случае, если бы не Рахманов, Константин был бы уже мёртв. Это я тебе говорю как человек, который собственными руками вытащил его с того света.

В голосе целителя прозвучал невысказанный вопрос. А раз он не был произнесён вслух, то Меньшиков и не собирался на него отвечать.

— Надо же, — медленно протянул он. — Как же забавно получается. Всё-то у вас сходится. А ведь для того чтобы рекомендовать человека на получение титула, требуется пять человек не ниже графа…