Возвращение Безумного Бога 15 (СИ) - "Архимаг"

Он наклонился к ее уху. Прошептал:

— И ты поняла, что даже на папу во всем нельзя положиться. Что надо брать судьбу в свои руки. И ради своих любимых и родных… делать вещи, которые могут показаться… неоднозначными с моральной точки зрения. Этой идеей в твоей голове был я. Всегда был я.

Перчинка почувствовала, как слезы застилают глаза.

— Нет…

— Да, — он отстранился, — И теперь, когда ты здесь… когда Светлана здесь… Все фигуры на месте. Пора начинать финальную игру, моя любимая дочка.

Он повернулся и пошел по коридору. Его шаги гулко отдавались от стен.

— Пойдем, Перчинка, — бросил он через плечо, — Маски сброшены. Теперь я вижу, что ты готова. У нас много работы. Нужно подготовить сцену. Для великого финала. К которому я вел наш мир на протяжении тысячелетий.

Перчинка стояла, не в силах пошевелиться.

Все, что она делала. Все, что планировала. Все, ради чего предавала…

Все это было частью его плана.

Она не была мастером-кукловодом.

Она сама была марионеткой.

И только сейчас увидела нити, за которые ее дергали.

Из-за угла появились два медика в белых халатах. Они молча подняли бессознательную Ирму на носилки и понесли прочь. Двигались механически. Синхронно. Как роботы.

Перчинка смотрела им вслед. Хотела крикнуть. Остановить их. Проверить, что с Ирмой все будет в порядке.

Но голос застрял в горле.

— Не волнуйся, — произнес Осколок, — О ней позаботятся. Она нам еще понадобится. Верные слуги — редкость в наши дни. Её верность — ценнейший актив. Распорядись им мудро.

Он протянул ей руку.

— Пойдем. Покажу тебе, как работает… переорганизованная база. Без секретов. Без недомолвок. Отец с дочерью должны быть честны друг с другом, не находишь?

Перчинка смотрела на его протянутую ладонь. Колебалась.

Это был враг. Тот, кто манипулировал ею. Кто захватил ее базу. Кто сейчас держит в заложниках Ирму и Светлану.

Но…

Это был так же ее отец. Или его часть. Та часть, которая понимала. Которая думала как она. Которая не осуждала. А, напротив, поддерживала.

Медленно, очень медленно, она взяла его руку. И пожала.

Холодная. Как лед. Но крепкая.

— Молодец, — он улыбнулся, — Я знал, что ты поймешь.

Они пошли по коридору.

База жила. Работала. В штатном режиме.

Солдаты маршировали строем. Техники проверяли оборудование. Операторы сидели за мониторами. Все как обычно.

Но когда Осколок и Перчинка проходили мимо, все замирали. Вытягивались. Отдавали честь.

Им обоим.

Как равным.

— Видишь? — Осколок обвел рукой вокруг, — Твои люди. Они служат тебе. Даже сейчас. Даже зная правду.

— Они под контролем, — тихо возразила Перчинка, — Ты их переподчинил.

— Частично, — согласился он, — Но не полностью. Я лишь… скорректировал их приоритеты. Убрал сомнения. Они все еще свободны. В рамках разумного.

Перчинка посмотрела на проходящего мимо капитана. Тот отдал честь. Его лицо было спокойным. Почти… довольным.

— Они счастливы, — продолжил Осколок, — Знаешь почему? Потому что теперь у них есть цель. Настоящая цель. Не просто охранять базу. Не просто выполнять приказы. А изменить мир. Сделать его по настоящему справедливым для всех. Без аристократов, без одаренных, без крупного капитала и прочих мерзавцев.

Они прошли через лабораторный отсек. Ученые склонялись над образцами. Что-то записывали. Обсуждали.

— Твои исследователи продолжают работу, — заметил Осколок, — Над проектом «Чистилище». Над способами борьбы с Бездной. Я не останавливал их. Напротив, дал им новые данные. Из моего… личного опыта.

— Личного опыта? — Перчинка нахмурилась.

Осколок остановился у одного из столов. Поднял пробирку с темной, вязкой субстанцией.

— Я провел в Бездне… много времени, Перчинка, — его голос стал тише. Жестче, — А потом ещё тысячу лет в плену у Громовержца. Знаешь, что он делал со мной?

— Что? — тихо спросила Перчинка.

— Он изучал меня, — Осколок поставил пробирку обратно, — Вскрывал. Препарировал. Пытал. Он хотел понять Бездну. Хотел научиться ее контролировать. Использовать как оружие против других богов.

Его рука сжалась в кулак. Черные вены на лице пульсировали ярче.

— Он считал себя ученым. Исследователем. А я был его подопытным. Его крысой в клетке. И одновременно консультантом по вивисекции.

Перчинка почувствовала укол… сочувствия? Жалости?

— Прости, — прошептала она.

— За что? — он посмотрел на нее. В его черных глазах мелькнуло удивление, — Ты же не виновата.

— Мне не стоило спрашивать. Вижу, для тебя это мучительно. Ты… ты же часть отца. А значит, и часть меня. Мы… семья.

Осколок замер. Потом медленно, очень медленно улыбнулся.

— Да, — выдохнул он, — Семья.

Они продолжили путь. Прошли через командный центр. Через казармы. Через склады.

Везде кипела жизнь. Работа. Порядок.

— Ты знаешь все, что знает отец? — заметила Перчинка, — Как?

— Потому что я — это он, — просто ответил Осколок, — Его память — моя память. Его знания — мои знания.

— Но он-то твои воспоминания не видит…

— Разница лишь в… приоритетах. В методах. В готовности идти до конца.

Расплывчатый ответ.

Он остановился у большого окна. За ним открывался вид на подземный ангар. Там стояли транспортники. Мехи. Оружие.

— Когда Безумная Лилия захватила меня и отдала Громовержцу, — начал он задумчиво, — Я только что откололся от Эстро. Я был слаб. Неопытен. Молод. Но я учился. Быстро. Очень быстро.

Перчинка слушала молча.

— Я научился манипулировать им. Подбирать правильные слова. Разжигать его паранойю. Он и так был параноиком. Боялся предательства. Боялся, что другие боги свергнут его.

Осколок усмехнулся.

— Я просто… подливал масла в огонь. Намекал. Подсказывал. После низвержения Эстро он начал подозревать всех подряд…

— И Верховный бог верил? — Перчинка приподняла бровь.

— Он хотел верить, — поправил Осколок, — Паранойя — это самообман. Человек… в нашем случае бог… ищет подтверждения своим страхам. А я их щедро предоставлял при помощи возможностей Бездны и Книги Судьбы.

Он повернулся к ней.

— Постепенно Громовержец избавился от всех прочих богов. Одного за другим. Расколол их на осколки. Кого-то запер в Бездне, кого-то в карманных мирах. Некоторых уничтожил совсем.

— А сам? — спросила Перчинка, — Что стало с самим Громовержцем?

Осколок помолчал. В его глазах промелькнуло что-то похожее на… удовлетворение?

— Паранойя сгубила его окончательно, — медленно произнес он, — Когда рядом не осталось никого, кроме меня… он начал бояться самого себя. Своих мыслей. Своих желаний. Он боялся, что предаст сам себя.

Он рассмеялся. С явным удовольствием.

Перчинка похолодела.

— И ты…

— Я помог ему принять правильное решение, — Осколок улыбнулся. Холодно, — Шепнул последнюю мысль. Последний страх. И он…

Осколок не договорил. Воцарилась тишина.

— Я остался один, — продолжил Осколок, — В пустом Небесном Чертоге. Среди руин павшего царства богов. Но я был слишком слаб. Неполон. Я был лишь осколком. Частью целого. Я не мог противостоять наступающей Бездне…

Он посмотрел на нее.

— Все это время я ждал. Ждал возвращения Эстро. Ждал, когда он выберется из Бездны. Когда станет достаточно силен. Потому что только слившись с ним… только став цельным… Безумный Бог сможет вернуться по-настоящему.

— И изгнать Бездну? — уточнила Перчинка.

— Да, — твердо ответил он, — Изгнать ее навсегда. Закрыть портал. Спасти мир. Это всегда было моей целью. Нашей целью.

Перчинка нахмурилась.

— Если твои намерения благие… — медленно произнесла она, — Почему ты прятался? Почему создал Организацию? Почему не сказал правду отцу? Почему действовал из тени?

Осколок повернулся к ней полностью. Посмотрел прямо в глаза.

— Потому что нынешний Эстро мне не нравится, — просто ответил он, — Так же, как и тебе не нравится.